— Да, оно было дано культом, ведь сами они не могли приблизиться ни к одному из четырех защитных камней. Остальные три уцелели, для их уничтожения были использованы наемники, которых сами знаете, сейчас днем с огнем не сыщешь. Но так как вы уже нарушили печать, на остальные камни отправили не слишком сильных и умных ребят. Как вам, кстати удалось это сделать? Не вижу в тебе силы, способной разрушить печать.

— Таргай. Мой напарник уничтожил рисунок на камне.

— Тот интересный парень, точно…Я хотел найти его, но не сумел. Хотя я не прикладывал к поиску усилий, так что не важно. Хочешь знать, кого культисты наняли уничтожить еще три камня?

— Хоп-гоблинов?

— Да, они искали способ покинуть "Счастливое" королевство, культисты в свою очередь предложили им землю, где те смогут заняться своими нехитрыми делами, но, вы прогнали их, тогда культ изменил планы и занял ближайшую к храму Малиновую деревню. Жители которой, правда, успели подать объявление в гильдию. Культ не знал о том, что выгнанные ими из храма гоблины достали сельчан, они собирались сделать все тихо, собрать слабых, не способных дать отпор сельчан, принести тихо в жертву и все. Но тут пришли вы и верхушка культа решила избавиться от вас и от гоблинов одним махом. Сожгли лагерь, понимая, что это в глазах правосудия повиснет на вас.

— То есть если бы мы не взяли это задание, гоблины остались бы живы?

— Просто прожили бы чуть дольше. Их всех поглотило бы пламя прохода, они слишком близко к нему обосновались.

— А что особенного в том каменном строении?

— Там место, самое уязвимое, для создания прохода, ведь когда-то очень, очень давно, в том самом месте Йехорбелшеамгорат был изгнан из нашего мира. Не знаю, как культисты откопали эту информацию, но руководил ими явно не последний в королевстве человек.

— Зачем вообще они это все затеяли?

— Если узнаешь, кто именно состоит в этом культе, сама сможешь ответить на этот вопрос.

— И кто же?

— Эльфы, дварфы, люди, гномы, сильва, полурослики. И все до единого члены культа — бывшие подданные "Счастливого" королевства.

— Беженцы? Они решили расквитаться со своим Безумным Королем? Но почему они не сделали этого там, на его территории? Зачем уничтожать крупный портовый город, добродушно принявший их, давший кров.

— Никакой другой город не станет для них домом. Ни для лесных эльфов, оставшихся без лесов, ни для дварфов, лишенных шахт. Для людей и полуросликов, чьи родные погибли от голода в столице. Для тех, чьи отцы и мужья попали в ловушку и ушли в заколдованный город.

— Объединившись под флагом злобы и скорби они решили что один город небольшая плата за их страдания?

— Именно.

— Безумие.

— Как по-твоему, кто основал этот культ?

— Учитывая что разделаться с чародеем, пусть и сильным, должны быть и другие методы, думаю кому-то захотелось окунуть мир во мрак. Ведь призывать древнее прожорливое божество сразить простого мага, все равно что бить метеоритным дождем по кухонной крысе.

— Можно сказать и так. В любом случае, этот потомок чародея, завершившего великую битву, был немного не в себе. Ему с детства недоставало признания и воспитания, никто не хотел признавать в нем внука самого Леонарда, прекратившего войну между дварфами и эльфами. Вот он и воспользовался ситуацией с отчаявшимися беженцами, чтобы поквитаться с обидчиками.

— То есть город и всю округу ждет истребление из-за раздутого самомнения одного идиота?

— Подобное всегда происходит из-за задетых чувств мстительных идиотов, ты поймешь это, если проживешь чуть дольше на этом свете.

— Было бы славно. Вы берете меня с собой в качестве слуги?

— Есть договорённость. Я рассказал тебе о Йехорбелшеамгорате и даже больше, а ты сходишь на ужин к моему закадычному "другу". Или забыла?

— Я помню. — Прикоснулась к лицу Ауриель, осознавая, что кроме ран на ребрах, клирик залечил и ее избитое лицо и теперь она снова приобрела "товарный" вид.

— Славно. Если будешь умной девочкой, переживешь ту ночь и даже получишь награду. Ну что, у кого-то есть желание смотреть шоу?

Ауриель мотнула головой, уткнув взгляд в пол.

— Спрашиваешь! Не каждый день боги дерутся! — Оживился Смолик.

— Я бы не назвал Богом ни одного из них.

— Но Мидарас использует божественный канал и этот Йехорчегототам тоже вроде как божество из иного мира.

— Безумный Король, хоть и получил с помощью "Исполнения желаний" великую силу и использует божественный канал на полную катушку, введя свое божество в кому, все еще просто человек.

— Исполнение желаний? — Пискнула Ауриель.

— А ты как думала, откуда у короля столько магических сил?

— Я считала что все, что о нем говорят, по большей мере сказки, преувеличенные и приукрашенные.

— Ни капли. Все правда. Он получил редчайшую возможность, воспользоваться заклинанием "Исполнение желаний" и попросил сил, способных сделать мир лучше. Лучше, по его мнению, конечно.

— Такая сила…

— Да, завидно даже. Но нужно отдать должное, не каждый способен выдержать подобное.

— Да.

— Идем смотреть? — Нетерпеливо постучал костлявыми пальцами о столешницу Смолог.

— Думаешь уже началось? — Спокойно спросил Бонифаций.

— Придем пораньше, займем хорошие места. — Весело ответил друг.

— А это не опасно? — Обеспокоенно влезла Ауриель.

— Опасно, конечно! — Засмеялся лич. — Но зачем тогда вообще нам бессмертие, если нет риска его лишиться?

— Тебе легко говорить, ты если и лишишься тела, через месяц у филактерия восстановишься. А если я окончательно и бесповоротно умру, кто его охранять будет?

— Как уныло… Мы и не из таких передряг выбирались, не припоминаешь? Даже не будучи бессмертными! А тут что, понаблюдать боишься?

— А с девчонкой что?

— А что с ней? Пусть с нами ошивается. Телепортируемся вместе потом и все. Поди хватит мозгов не отходить от папкиной штанины.

Голос Смолога был полон воодушевления, а Ауриель была напугана до смерти тем, как легко эти двое распоряжаются ее судьбой, говоря в ее присутствии о ней же в третьем лице. Обида смешивалась с гневом и страхом, выбрасывая в кровь гормональный коктейль, пробуждающий дикую магию девушки. "Ну вот, опять" — раздосадовано пропела она, пытаясь успокоиться, но следующая фраза не была озвучена, вместо нее изо рта чародейки вышли розовые пузыри. Этот эффект от дикой магии был ей уже знаком, по иронии судьбы, обиженная тем, что ее не захотели слушать, она случайно наложила на себя заклятие немоты. Ближайшие 10 минут девушка просто молча наблюдала за происходящим вокруг, зная, что попытайся она во время действия этого заклятья высказать свое мнение, изо рта не выйдет ничего, кроме пузырей.

Тем временем вампир и лич решили взглянуть напоследок на город, свой дом, будущее поле битвы, попрощаться как следует, всё-таки с этим местом у каждого из них было связано множество воспоминаний, как о "живом" прошлом, так и о спокойно текущем бессмертии.

Выйдя на улицу, Смолог взял Ауриель на руки и втроем они взмыли в воздух. Пролетая над поместьем, Бонифаций отпустил слуг, даруя им своеобразную свободу. Всех, кто пригодится ему на новом месте, он давно переправил туда, а оставшиеся здесь неупокоенные души ему были больше не нужны. Если и вышло бы так, что поместье осталось бы невредимым, эта своеобразная "уборка" все равно не помешала бы. Этим стоило заняться уже очень давно, может и приглашать к себе Смолика не пришлось бы. Несколько десятков лет Бонифаций жил в замке один, периодически таская в него людей для питания и развлечений, но когда боггл окончательно доканал его своими пакостями, вампир позвал к себе пожить старого друга — как раз обредшего бессмертие некроманта, предложив ему стать стражем его филактерия, взамен на "помощь по дому". Вместе они первым делом вынесли из замка все до единого зеркала, чтобы мерзкий, надоедливый боггл потерял возможность разгуливать по поместью. Пришедший к бесконечно одинокому, хоть и не признающему этого, вампиру, боггл доводил его до ярости своими проказами и скрывался в зеркалах, используя их в качестве проходов и укрытий. С переездом Смолога существование Бонифация вновь забило ключом. Привыкший к праздной и полной веселья жизни, новоиспеченный лич превратил мрачное поместье вампира в личную обитель развлечений и экспериментов. Правда развлекался он обычно в отсутствие хозяина и с теми, кто волей случая либо давно мертв, либо как и Смолог, посвятил жизнь некромантии. Приводить в поместье живых существ, не предназначенных на ужин, он считал неправильным. Зачем лишний раз давать горожанам знать, что творится в стенах замка? Это могло вылиться в повод для травли, в толпу сельчан с вилами и другие неприятности. С Ауриель же вышло исключение, ведь она сама упорно шла сюда по неизвестным никому причинам, к тому же проявляла симпатию к молчаливому скелету-дворецкому, а не красавчику-хозяину поместья. По своей же воле она "вляпалась" в работу на интересы Бонифация, ведь не приди она сама, тот и не подумал бы сам разыскивать эту слишком много видевшую девчонку и уж тем более не строил бы вокруг нее планов.