— От жителей деревни поступают жалобы на грабеж, воровство скота.

— Моя не грабить, моя жить мирно.

— Вы расположили лагерь слишком близко к деревне. Нужно уйти.

— Моя отказываться уходить. Моя был выгнать из большой каменный дом, моя некуда идти, моя должна кормить слабых.

— Вас выгнали из дома? — вмешалась Ауриель, до этого лишь наблюдавшая и рассматривающая обстановку. Она увидела в шатре на полу несколько настилов, которые служили кроватями для больных и слабых, очевидно, здесь они получали уход. Также всюду лежали аккуратно сложенные вещи, деревянные детские игрушки, окрашенные с помощью природных пигментов, Ауриель всегда замечала такие мелочи, ведь для нее было дикостью, когда малыши вырастают не имея права на детство. У гоблинов же девушка получила несколько подтверждений, что все с этим прекрасно. Видна была нежная забота о ближних и о своем жилище, что совсем не вяжется с образом грозных налетчиков, расхитителей скота. Хотя, естественно, в этом лагере кроме мирных жителей может быть полно воинов, взявших на себя эту грязную работу.

— Моя жить в большой каменный дом. Плохие люди приходить и выгнать. Плохие люди делать большое зло. — вождь говорил грозно, но не агрессивно, печаль и бессилие звучали в его интонации, заставляя верить его словам.

— А далеко отсюда ваш дом? Мы можем выгнать злых людей, тогда вы вернетесь домой. — Не договорив, девушка уже увидела лицо Варгача и поняла, что ему эта затея не нравится, но она продолжила. — Мы выполним тем самым задание и сделаем доброе дело — Уже больше для напарника закончила она.

— Большой каменный дом высоко, идти через горы, твоя не найти большой каменный дом.

— Может кто-то из ваших нас отведет?

Вожак задумался.

— Моя просить Кико отвести твоя к большой каменный дом.

Сказав это, он обратился к стоящему у него за спиной гоблину, который привел чужаков, они разговаривали на своем языке, ни Варгач ни Ауриель не поняли ни слова, но когда мужчина вышел, вожак снова обратился к ним на ломанном общем.

— Кико проводник. Кико хорошо знать безопасный дорога в горы.

Было решено отправляться сразу после ужина. Небольшой компанией дойти до цели будет сложней, так как придется срезать по непроходимым и опасным тропам, но в десятки раз быстрее, чем когда гоблины покидали дом всем лагерем. А ночью разведку провести гораздо проще, чем при свете дня.

Кико оказался совсем ребенком, гоблинское дитя лет десяти, тринадцати от силы, мелкий, но шустрый и сообразительный. Он говорил на общем языке так же плохо, как и их вожак, но прекрасно понимал всю обращенную к нему речь и даже смеялся над шутками, которые проскальзывали в дорожных разговорах компании, что многое говорит о понимании языка. Он вел приключенцев по узким, практически никому неизвестным тропам, избегая открытых мест и выбирая неочевидные своротки. Через полтора часа лазаний, карабканий, спрыгиваний, пробежек, приседаний, переступаний, они добрались до места, с которого хорошо стало видно то, что гоблины звали "большой каменный дом".

Несколько гигантского размера валунов, кипенно-белого цвета, сложенные будто рукотворно в подобие "карточного" домика, белым исполином возвышалось в месте встречи двух вершин перешейка, на образовавшемся плато. Зрелище по истине впечатляющее — это сочетание черной земли, не менее черной скальной породы, проглядывающей местами на подъемах и чуть ли не испускающего собственный свет, полностью белого в лунных переливах каменного строения. Невозможно вообразить, кто и какими механизмами мог сложить его, а главное, откуда он принес эти белоснежные, цельные, громадные плиты.

Любоваться слишком долго не получилось, внимание приклбченцев привлекла невнятная возня вокруг и внутри изваяния. Позже они услышали еще и завывания, исходящие оттуда. Теперь стоило действовать втрое осторожнее и слаженнее. Кико остался на прежнем месте, где компания договорилась встретиться через три часа и отправиться в обратную дорогу.

Настало время придумать план. Здание на вид имело только один вход, тщательно охраняемый щестью предположительно людьми, идти напролом не зная ни численности ни боевых навыков противника — самоубийство. Необходимо найти иной путь вовнутрь.

С их точки наблюдения было видно, что крыша "большого каменного дома" состоит из трех или четырех плит, уложенных если так можно сказать "как попало" и в одном месте на крыше из-за этого образовалась крупная дыра, что вполне могло сыграть приключенцам на руку и послужить неохраняемым входом. Также, в процессе обсуждения плана удалось разглядеть, что с дальней от лицевой стороны это каменное строение как-бы входит в гору, примыкает к ней, а значит наверх можно попасть спустившись с той самой горы, что очень удачно, ведь штурмовать абсолютно гладкий, установленный практически перпендикулярно земле, камень, высотой метров шесть — затея так себе. А благодаря этой горе у них будет возможность посмотреть в "окошко" что происходит внутри "большого каменного дома", оценить ситуацию и придумать дальнейший план действий, оставшись незамеченными. Теперь было дело за малым — добраться до этого самого окошка в обход, через горы. Кико наотрез отказался проводить их, уж слишком боялся тех людей, что выгнали целое поселение из их любимого дома. И его можно было понять, в конце концов он просто ребенок. Да, хорошо знающий местность, но кто из мальчишек в детстве не обшарил каждый метр близлежащих к дому земель? Даже у Ауриель есть такой клочок леса, в котором ей известна каждая кочка, где даже деревья и кустарники привыкли к ней и дружелюбны. Мальчик хочет, чтобы сильные и умные члены гильдии приключенцев вернули ему дом, но сам он боится подойти к нему ближе, чем уже заставил себя подойти. И никакие уговоры не способен были его переубедить.

Наконец, подобравшись достаточно близко и удостоверившись, что из-за гомона внизу междусобойный шепот их четверых навряд-ли кто-то посторонний услышит, компания стала обсуждать их текущее положение. Отверстие на крыше оказалось не одно — в стыке плит была замечена еще одна совсем небольшая щель, пролезть в нее невозможно даже ребенку, но подглядывать вполне сойдет. Причем с меньшим риском быть замеченным. За право в нее смотреть первым и началась тихая перепалка между Ауриель и Варгачем, но в итоге их заткнула Куори, просто улегшись возле щели, заняв тем самым удобное место для наблюдения. Людоящеру и чародейке пришлось присоединиться к Таргаю, стоящему на краю ямы, диаметром около метра, из которой бил слабый алый свет, оставалось лишь надеяться, что освещение внутри более яркое, чем снаружи и что никто не решит взглянуть наверх, в потолок. Не на руку четверке, ночь была не слишком темная — луна успела набрать две трети полноты и висящая на безоблачном ночном небе, довольно ярко подсвечивала все, до чего могла дотянуться.

Картина перед искателями приключений открылась крайне неожиданная для всех, кроме, пожалуй, Ауриель, но даже она опешила, озознав, что именно происходит внизу.

Каменный пол был весь уставлен свечами, кроме которых иного освещения не оказалось — ни факелов, ни костра, ни магических световых шаров, из-за чего тени, отбрасываемые снующими туда-сюда людьми создавали на каменных стенах заворажавающую пляску. В полумраке оценить размер помещения внутри оказалось сложно, практически невозможно, поэтому оставалось лишь догадываться, из единственной ли комнаты состоит этот, как оказалось, храм. Да, в самом центре обозримого пространства растелался магический круг метров десять диаметром. Свечи, расставленные на линиях пересечения магической вязи и по всей внешней окружности, отличались от остальных — они были угольно черные и горели не желтым, а алым, практически кровавого цвета, пламенем.

Людей внутри сновало немного, всего четверо фигур в черных балахонах, вроде того, что был на старосте поселения, разглядеть подробнее с высоты и в полумраке даже с ночным зрением, которым Ауриель наградила мать, было сложно. Еще горстку людей можно было обнаружить связанными в углу комнаты, человек двадцать обыкновенных, ничем не примечательных мужчин и женщин.