Дар… Истории путников Ауриэль слушала молча, печально глядя на булькающую в котелке похлепку. У нее не было истории о родне, с которой она не может увидеться, так как сбежала от них. Мама родила её по глупости — просто слаба на передок. Папа был слишком красивым и харизматичным в тот вечер, когда в очередной гулянке они пересеклись с мелкой богиней Лиирой. Истории любви не получилось. Родив дочь, Лиира оставила ее папочке и больше не появилась в их жизни. Ей было достаточно сбагрить воспитание очередной "ошибки молодости" наставнице по имени Серафима. Молодой отец же, в отместку, будто это могло что-то действительно значить, дал имя девочке в честь богини холода и ледяных ветров Аурил (aw-rill, оу-рилл). Терай старался дать дочери максимум любви и заботы, но так и не смог привить ей законопослушность и альтруизм. Не смотря на наставления во снах от вечно поучающей идеалистки Серафимы, на нравоучения отца, Ауриэль видела в словах лишь слова. Она наблюдала бессилие отца в решающие моменты и училась сама справляться со сложностями взросления. Когда ей было 16, во время прогулки по лесу, Ауриеэль встретила существо из мира фей. Незнакомец назвал себя именем Евариер, хоть, как позже выяснилось, у их народа и не принято обращаться друг к другу по-имени. Любопытная и уверенная в себе девчонка смогла удержать к себе интерес и стала другом существу. От него же она узнала, что от природы обладает магией — божественное происхождение дает возможность пользоваться каналом, плетя магичесие вязи. Чтобы обучиться, Ауриэль необходимо было поселиться в лесу. Это было требование ее Учителя, так как он сам был ребенком леса и только вблизи своей стихии мог чувствовать себя комфортно. Отец Ауриель понимал тягу дочери к неизвестному, он даже помог ей обустроить хижину в чаще, где она и провела следующие пять лет.

Старясь выдать как можно короче свою историю, Ауриель опустила некоторые моменты. Не стала рассказывать, что не все это время в лесу прошло гладко. Через два года после начала обучения, Евариер покинул ее — вернулся в свое племя, куда девушке не было хода. Оставшись в одиночестве, она увязла в своих худших мыслях. О возможности возвращения домой, к отцу, девушка почему-то не вспомнила. Ужасные мысли, с которыми она боролась с самого детства: о причинении боли, насилии, слезах, воровстве, грызли ее изнутри. Она перестала во сне обращаться к Серафиме, больше не пускала в свою голову. Каждый день проходил в борьбе за мировоззрение. Ауриель изо всех сил старалась видеть красоту мира в привычных, нормальных вещах: блеске росы на солнце, запахе листвы… Но наслаждение, которое она испытывала, когда пристреленный ей заяц бился в предсмертных конвульсиях, красота, которую она видела в снимании с него шкуры — пугала девушку. "Я же его убиваю не для удовольствия, а чтобы выжить" — пыталась она убедить саму себя. Три года ушли на то, чтобы примириться со своей сущностью. Ангельское личико и мамочка-богиня не обязывают ее быть хорошей. Да и что вообще такое, это ваше "хорошо"? Быть живым хорошо. Быть сытым и здоровым хорошо. Быть в безопасности хорошо. Все остальное — выдумки. Правила и законы созданы, чтобы контролировать тех, кто совсем с головой не дружит. Живи с комфортом для себя и не мешай жить другим — одной фразой описала все законы и решила, что теперь это — ее правда.

В последний год своего отшельничества Ауриэль стала изредка навещать отца, да выбираться в город, чтобы собрать слухи и последние новости. Возможно, такая жизнь продолжалась бы и дальше, ведь все это время девушка ждала возвращения Евариера. Она переживала за него, так как он был тревожен в последнюю встречу, но догадывалась, что в его мире время течет иначе и, скорее всего, для него их расставание произошло совсем недавно. К решению покинуть свое лесное убежище, девушку подтолкнуло видение: в один момент, вместо теплого осеннего ветерка, она на своей коже ощутила прикосновение языка пламени. Мирный лес перед глазами сменился полыхающими домами. Ауриель оглушили истошные вопли горящих заживо людей, детский плач, звон лат стражи, хриплый смех мага, окруженного свитой. Страшная картина пропала, когда девушка зажмурившись, прикрыла лицо от летящего в нее огненного шара. Открыла глаза она уже в своем родном, знакомом лесу. Видение длилось всего пару секунд, но лицо того, кто устроил этот ад, накрепко врезалось в память, как и мысль: "если увиденное сбудется — мир окунется во мрак.". Она решила, что должна встать на пути зла. Но это только в сказках герои точно знают, куда идти и что делать, а у девушки плана не было. Она решила, что если просто присоединится к гильдии искателей приключений, у нее будет доступ к информации. По крупинкам собирать знаки, наблюдать за происходящим в мире, просчитывать дальнейшие действия и, конечно, развиваться. Чтобы суметь противостоять злу, нужно заранее знать врага и быть достаточно сильным, чтобы не умереть в первую же секунду встречи с ним. По дороге в ближайший крупный, портовый город герои и встретились.

Незадолго до рассвета Хельга разбудила Ауриэль, шепнув, что они встретятся в гильдии, а пока, чтобы присмотрела за ящером. Повторно ложиться спать смысла не было, зато к тому времени как Варгач проснулся, на костре уже был готов вкусный завтрак. Так как Хельга все равно не посвятила компашку в свои планы, они решили не искать ее, а направиться в город, как и собирались. "По примерным подсчетам, должны были прибыть в гильдию приключенцев уже к вечеру этого дня, главное — не влезать в неприятности." Варгач рассуждал вслух. "Да-да, не влезать в неприятности" — Ауриель закатила глаза, нахмурилась и закинула одеяло в рюкзак. Погода, которая ночью и с раннего утра была просто прекрасная, пока они завтракали, резко ухудшилась. Холодный ветер пробирал до костей. Ранней осенью совсем не ждешь такой погоды, но привыкать не приходится. Около трех часов они шли практически молча. Ауриель пыталась совладать с нахлынувшим после завтрака плохим настроением, но тщетно. Сегодня ее раздражало буквально все: хлюпающий звук, который периодически издает Варгач, высовывая язык. Постоянно слетающий от ветра капюшон, лезущие в лицо волосы, которые выплелись из косы. Хотя в плохом настроении есть свои плюсы: когда Ящеролюд резко остановился, Ауриель уже успела оценить по наряду, кто там идет им навстречу. Мелковатый для своего вида драконорожденный, в обычной одежде, смахивает на ренджера. Варгач сделал несколько уверенных шагов вперед "Ты кто?". Молчание. "Ты кто? Еда?". У Варгача был вполне простой тест на "съедобность" встретившихся путников. Говорит? Значит разумный, может быть сильным, сильные полезны. Этот не говорит. Секудн пять Людоящер и Драконорожденный просто смотрели друг на друга. "Неразумный", решил ящер и резким скачком приблизился к жертве на растояние укуса. Видимо, смекнув, что просто пройти мимо — уже не вариант, даконборн развернулся и попытался бежать. "Ну все же знают, никогда не пытайся убежать от хищника!", подумала про себя Ауриель и попыталась окрикнуть Варгача "Стой, нельзя же просто взять и начать жрать его жиии…" лицо непроизвольно скривилось и фразу закончить не удалось. Варгач резким движением схватил беглеца за хвост и вонзил в него зубы. Жертве, похоже, этого хватило, она упала без сознания, так ничего и не сказав.

— Ну как так то? Ты всех, кого по дороге встречаешь, пытаешься сожрать, вместо приветствия?

— Вываевы… Тьфу. Не вкусно. Оно не говорило? Значит еда. Не вкусная еда.

— Ах, тут есть логика. То есть я для тебя тоже еда? Мы только и делали сейчас, что всю дорогу молчали!

— Слабые еда. А ты — консерва.

Немыслимо! Взмахнув руками Ауриель отошла и нервно ходила туда-сюда, даже не обращая внимания на то, чем занят Варгач. А он тем временем замотал рану драконорожденного и магией привел его в чувство.

— Моя подруга говорит, ты не еда. Что скажешь?