Ауриэль прислушивалась к происходящему внутри мельницы. Она пыталась разобрать хоть что-то из их речи, но тщетно, между собой хоп-гоблины, естественно, не говорили на общем. Единственное, что смог выцепить из гомона слух девушки, повергло ее в шок. Слово, которое было проще всего выделить в речи хоп-гоблинов, так как оно было явно не родным в их языке. Довольно часто эти твари повторяли "Иехорбелшеамгорат". Девушка оглянулась и поняла, что с мельницы открыт обширный вид как раз на то поле, где по ночам расхаживал скелет, которого они с Таргаем уничтожили. Если приглядеться, то даже видно, как поле вытоптано кругами, образуя несвязные узоры, не похожие на руны или что-либо осознанное, но все же наводящие страх. Пшеница уже привстала и следы явно были не свежие, так что можно было сделать вывод, что последние несколько дней никто поле не топтал.
Обратив все-таки внимание на происходящее внизу, Ауриэль спрыгнула с крыши, и, отойдя на безопасное расстояние, крикнула ожидающему от Куори ответа хоп-гоблину:
— Ты должен знать, зачем вы здесь!
— Моя хотеть земля.
— Зачем?
— Моя хозяин эта земля. Моя жить здесь.
— При чем здесь Иехорбершеамгорат?
Хоп-гоблин напрягся, его мимика поменялась.
— Твоя не знать, что говорить.
— Так расскажи мне. Или придется и тебя уничтожить.
— Твоя не бить вождь, твоя молчать!
— Куори, скажи ему, чтобы проваливали. И, если они решат вернуться, страшный магический огонь поглотит их и они не смогут служить своему богу.
Голиаф обрадовалась появлению Ауриэль, в компании с ней она была уверена в своих словах и четко отдала команду
— Уходи и забирай всех своих людей. Не возвращайтесь, а то мы уничтожим тело вашего вождя и вам нечего будет забирать.
— Твоя отдать тело вождя моя уходить.
— Забирай и уходи.
Куори сделала десять шагов назад и вправо, подойдя ближе к Ауриэль. Варгач тоже отошел. Хоп-гоблин махнул в сторону мельницы и из двери вышло четверо хоп-гоблинов в кожаных доспехах, они несли с собой тряпку, похожую на носилки. Впятером они подошли к вождю и с уважением и скорбью на лице, погрузили его на полотно. Четверо подняли его тело на носилках и понесли его на запад от мельницы, в сторону леса, который виднелся вдалеке. Хоп-гоблин, который выступал в роли переговорщика, снова подал знак в сторону мельницы и из двери щеманулись и засеменили в ту же сторону реальной толпой 30–40 хоп-гоблинов. Все были в доспехах и вооружены, большинство еще и со щитами.
Когда по близости мельницы не осталось ни одного хоп-гоблина, Ауриэль подбежала к Варгачу. Она подозревала, что он не превращается назад в свою форму из-за стрел, которые не хило ранили медведя, и, если останутся в теле, то при трансформации покалечат и тело людоящера. Девушка выдергивала стрелы, магией охлаждая раны медведя, чтобы тот не сильно рычал от боли. Когда со стрелами было покончено, Варгач вернул свою форму.
— Спасибо. Я не уверен, так ли это работает, но экспериментировать пока не хочется.
— Ты ведь трансформируешься с помощью магии, разве при обратной трансформации стрелы не должны были опасть? Ран то не этом теле у тебя не осталось — оглядывая людоящера, поинтересовалась Ауриэль.
— Говорю же, нет желания экспериментировать. — Буркнул Варгач
— Предлагаю переночевать здесь. Все еще есть вероятность, что они вернутся. Хотя такое чувство, что они все поселение сюда приперли, это даже странно, что они все вооружены, но драться не стали. — Ауриэль была озадачена и не могла выкинуть из головы гомон "Иехорбелшеамгорат".
— Реально странно. Но ты не думаешь, что если мы тут заночуем, нас просто не сожгут ночью вместе с этой несчастной мельницей? — Варгач не горел желанием ночевать на помойке, в которую наверняка снова превратили мельницу.
— Не думаю… В конце концов, будем ночевать с караулом. Дежурить по очереди и если что будем драться. — Девушка надеялась также понаблюдать ночь за полем во время своего дежурства.
— Я согласна. Ночуем здесь. — Коротко резюмировала Куори.
Внутри действительно был жуткий срач. Ведомая непонятными порывами души, возможно, навеянными присматривающей за ней наставницей, Ауриэль предложила навести порядок. На удивление, Куори с радостью согласилась помочь. Варгач не проявил энтузиазма, но участие принял. До ночи они втроем разгребали горы хлама и носились с ведрами, тряпками, метелками, которые нашли на мельнице. За водой нужно было ходить к реке, в сторону которой ушли хоп-гоблины и каждому из компании, когда приходила его очередь идти за водой, приходила в голову мысль попробовать их отследить. Но следы оканчивались в этой неглубокой и не широкой реке, не продолжаясь с обратной стороны. Будто какое-то расстояние хоп-гоблины прошли по воде — хитро, даже слишком.
Ночь прошла спокойно. В свое дежурство Ауриэль не увидела абсолютно ничего необычного на поле или вблизи мельницы. Никакого странного света или блуждающих людей-нелюдей. На утро герои позавтракали, распаковав по сухпайку и отправились за мельником. Когда они подошли, он как раз собирался есть свою похлебку, сваренную на костре. Он был был немало удивлен их прибытию.
— Я подумал вас там затоптали… — хмуро произнес он.
— Не дождесся! — Варгач снова подбежал к мельнику самый первый и бесцеремонно схватил его за руку — пошли работу принимать, мы их прогнали.
Мельник начал отбиваться и кое-как успел поставить чашку с похлебкой на землю, чтоб не перевернуть ее
— Э-эй, ты чего хватаешься! Я сам пойду, отпусти!
— Слушай, есть пара вопросов, пока будем идти до места, не расскажешь, как и у кого ты купил эту мельницу? — на этот раз Ауриэль не собиралась отступаться.
— Да чего ты пристала, у меня все бумаги есть. Продавалась мельница, хозяин стар был заниматься ей, я и решил купить.
— А давно это было? Или как купил, сразу гоблины пришли?
— Да вот, летом взял, порядок там навел, отремонтировал к сезону и эти заявились, тьфу
— А вообще ты давно тут живешь, в этом городе или рядом. Там за полем могила давняя была, с мельницы ее видно, если приглядеться. Не знаешь, чья?
— Я всю жизнь в городе прожил. Говорят давным-давно тут, на этом самом поле была битва. Огромная и кровопролитная. Две стороны были равны и сражение могло перейти дальше, уничтожив город и ближайшие поселения. Все закончилось, когда какой-то маг одним заклинанием положил конец битве.
— А кто с кем сражался?
— Так дварфы сражались с эльфами
— А за что? Что на кону стояло?
— Дак подробностей я не знаю, я только легенды слышал.
— И тебя не смутило, что ты считай на поле битвы, но костях и черепах мельницу купил?
— Весь мир стоит на костях и черепах. То давно прах и почва.
— А как звали того мага, который всех убил?
— Не знаю я
— А с чьей стороны он пришел?
— Не знааааю.
Когда стало понятно, что мельник больше ничего не расскажет, компания вошла внутрь. Увидев мельницу отмытой, мельник засиял от радости. Если изначально он не хотел отмечать выполнение задания, пока не пройдет хотя-бы пара-тройка дней, то тут согласился подтвердить его сегодня же. Ауриэль несколько раз произнесла имя "Йехорбелшеамгорат", объяснила, что они ему поклоняются, в надежде что если хоп-гоблины вернутся, мельник сможет убедить их не трогать его. Также она предложила не давать задание в гильдию, а обратиться к ним напрямую, если это все-же произойдет.
Всю дорогу до гильдии Варгач и Куори оживленно обсуждали попеременно то оружие, то искусство разных племен, то затевали извечный спор "кому в нашем мире жить хорошо". Ауриэль шла молча, она пыталась понять, как могут быть связаны дварфы, эльфы и хоп-гоблины, при чем тут никому не известный культ и имеет ли это все отношение к ее видению. Она четко видела мага из плоти и крови, который точно не был ни дварфом ни эльфом. Да и разве культисты делают объектом своих верований живущих в материальном мире магов? В религии девушка, к сожалению, совсем не разбиралась. У нее было лишь смутное представление о строении мира и о его разноплановости. Она знала, что ее мать находится на внешнем колесе и спускается на материальный план по своей воле, как правило для того чтобы принять участие в нескончаемых гулянках и пьянках. Общаться с ней Ауриэль не может, но во снах или во время медитаций появляется возможность связаться, используя божественный канал, с Серафимой. Наставница должна была с детского возраста помогать девушке разобраться в сложных вопросах становления личностью, давать советы, поддерживать в трудную минуту, но доверительных и теплых отношений у них так и не сложилось. Для девушки Серафима стала своеобразным голосом совести в вопросах, когда та не знала, как поступить и обращалась к этому голосу она крайне редко. Никакой "полезной" информации, вроде того как "кто такой Йехорбелшеамгорат" наставница дать не могла.
