– У королевы-ведьмы! – хмыкнула Крамер, поднимаясь из-за стола.

Бергер вернулся только к утру – судя по виду, немалую часть пути он шел сюда пешком, по лесу. И как только он пришел, не откладывая в долгий ящик, они вдвоем решили озвучить мне свое предложение. Бергер для этого даже вопрос с покушать отложил. Хотя по нему видно было, что покушать не дурак.

Но сидел и ждал, дисциплинированно не глядя на мясо, пока Ольга Крамер начнет озвучивать мне анонсированное предложение. А она медлила – зачем-то достала телефон и что-то написала. После этого положила телефон на стол и чуть подтолкнула его ко мне, словно приглашая прочитать.

«Ничего, что твоя девушка нас внимательно слушает?» – увидел я на экране.

Подавив порыв оглядеться, и посмотреть где именно Алиса нас слушает, я усмехнулся.

Вопрос, кстати, интересный. С одной стороны, если Крамер ставит его именно так, значит предложение вполне доступно для ушей Алисы. С другой стороны… не знаю даже, что с другой стороны. Идти искать Алису и говорить ей, чтобы ушла и не слушала разговоры взрослых людей? Как-то не очень неправильно. Да и почему бы и не дать ей послушать?

Взяв телефон, я настучал на экране ответ: «Она не моя девушка».

Крамер переглянулась с Бергером и оба понимающе усмехнулись. Я в этот момент встал из-за стола и заговорил громко:

– Сейчас, подождите, я схожу за Алисой. Пусть тоже послушает, что вы хотите мне предложить, все ж не чужой человек.

С этими словами я повернулся и направился к лестнице. Через несколько секунд Алиса сама вышла из коридора второго этажа, сделав вид как будто только проснулась и направилась к нам. Я подождал ее у подножия лестницы, после чего мы вдвоем сели напротив Крамер и Бергера.

Рыжебородый граф (надо же, аристократ), надо отдать ему должное, пусть периодически и поглядывал жадно на мясо, все же сидел и ждал, пока Ольга Крамер проговорила явно заготовленную речь. И только после того как она замолчала, взял с миски куриную голень и обтесал кость в один укус.

Я же в это время, как и Алиса, ошеломленно осмыслял услышанное. Осмыслять было что – предложение Бергера и Крамер меня очень и очень удивило. И крайне озадачило, вот прямо до полного и настоящего изумления.

К такому меня жизнь вообще не готовила.

Мне нужно было обдумать услышанное. Алисе, судя по ее виду, тоже – потому что предложение, в грядущих раскладах, могло поменять ее судьбу так же круто, как и мою.

Из Черноголовки выезжали вместе с Бергером и Крамер, но уже из страны мы с Алисой выбирались самостоятельно. Организацию процесса, довольно неожиданно, черноволосая красотка взяла на себя. Связалась со знакомыми доверенными людьми – контакты которых оставлял ей отец заранее, после чего эти самые доверенные знакомые организовали мне левые документы – у Алисы, стараниями отца, давно все было сделано, причем не в одном комплекте.

В ожидании моих документов потеряли целый день, проведенный в придорожной гостинице в Щелково, после этого отправились в дорожный тур по стране. Передвигались мы на автобусах – контроль не такой строгий, как на железной дороге или в аэропортах.

Маршрут бегства из страны, причем направлением с Запада на Восток, у «доверенных знакомых» семьи Станкевич был как я понял давно отработан, причем явно в нескольких вариантах. Подозреваю, конечно, что если бы не было принято решение нас отпустить, мы бы вряд ли скрылись. Но думаю Родионов или вмешался на своем уровне, или наоборот – не вмешался, так что нас никто не ловил. Или ловил, но так чтобы не поймать.

В общем, первые пару дней мы еще волновались, потом просто воспринимали долгую дорогу вполне рутинно. Очень долгую дорогу – путешествие наше заняло по времени больше недели. Сменялись провинциальные автобусные станции – крупных автовокзалов мы избегали, менялось время суток, мелькали в окнах автобусов пейзажи необъятной страны.

Алиса, когда притупился страх возможного задержания, пребывала в полном раздрае. Ее накрыло осознанием произошедшего, осознанием того, что жизнь никогда не будет прежней. У нее словно кончились эмоции, девушка как будто выгорела. Не думаю, что она любила (не думаю даже, что уважала) отца – но его потеря все же стала для нее шоком. Который полностью догнал ее на исходе второго дня бегства, когда мы добрались до автовокзала Зеленодольска, города неподалеку от Казани.

За эти дни мы и так с Алисой не вели никаких серьезных разговоров, только бытовые обсуждения. Но когда ее накрыло, она и вовсе ушла в себя настолько, что я начал всерьез опасаться за ее психику. Алиса ведь даже в нормальном состояние не всегда адекватная, а сейчас так вообще может представлять опасность не только для общества, но и для себя. Черт (и лечащий врач, если есть) знает, что ей может в голову взбрести.

Впрочем, опасения мои оказались беспочвенны – Алиса просто как будто отключилась от мира. Из-за переживаний первые несколько суток она почти не спала и на третий день, когда мы подъезжали к Перми, в одном из автобусов девушка так сильно вырубилась, что я не смог ее разбудить. Пришлось выносить из автобуса на руках и нести на стоянку, где нас ожидала посадка на рейс до Кургана. На ходу Алиса проснулась, я это почувствовал. Но когда девушка поняла, что происходит, сделала вид что еще спит и осталась у меня на руках. Только крепче за шею обхватила.

После Кургана мы поменяли способ передвижения – пересели на скоростной поезд до Абакана, и снова поменяв поезд, направились в Китай проездом через Монголию. Уже оказавшись в Китае, пересели с поездов на самолеты – сначала на местных авиалиниях до Шанхая, оттуда уже через океан в Лос-Анджелес, где нас ожидал последний рейс, до Майами. И только из Лос-Анджелеса я позвонил Дэвиду, сообщив что скоро буду.

Первый полет – по Китаю, Алиса даже не воспринимала, слабо понимая где мы и что делаем. Утомленная бессонницей и переживаниями, черноволосая красотка находилась в плавающем состоянии, слабо реагируя на действительность. Все эти дни она почти не спала, и к концу недели ее буквально выключало, как будто батарейки садились. Собралась с силами Алиса только на паспортном контроле перед посадкой, дальше я ее практически на руках таскал.

В Шанхае Алиса выглядела чуть бодрее, но все же слабо воспринимала действительность. И снова, едва оказалась в самолете – который должен был привести нас в Лос-Анджелес, отключилась. Перелет через океан был ночным и в этот раз Алиса впервые, похоже, не находилась в глубокой отключке от утомления, а нормально спала в комфортном кресле первого класса.

После приземления и завтрака в Лос-Анджелесе Алиса выглядела неожиданно бодрой и посвежевшей. И не скажешь, что еще совсем недавно выглядела обессиленной до крайности. Нам оставался всего один перелет – до Майами, и во время взлета в Лос-Анджелесе Алиса настолько уже вернулась в норму, что у нее появились силы бояться. Когда самолет оторвался от земли, она вцепилась мне в руку и зажмурилась.

Я догадывался, что Алиса боится не только полетов, но еще и боится показать свой страх, боится насмешек по этому поводу. Но, похоже, я уже столько раз видел черноволосую красотку в самых разных ипостасях, в том числе испуганную до крайности, что меня она уже совершенно не стеснялась. Во время взлета Алиса так и сидела с закрытыми глазами, сжимая мое запястье – я даже через рукав чувствовал, насколько у нее ладонь влажная.

Руку мою Алиса отпустила, только когда набрали высоту, после чего заметно расслабилась под ровный гул двигателей. Я за прошедшие дни спал совсем мало, при этом – стараясь контролировать ситуацию и чувствуя ответственность сразу за двоих, переживал много. Так что если Алиса вернулась к норме, то я наоборот собирался уйти в себя: основная задача выполнена, между нами и Майами теперь только километры пути последнего полета по прямой. И с осознанием того, что даже если что-то случится, я над ситуацией уже не властен, собрался подремать и закрыл глаза, откинувшись на спинке кресла.