А раз так, придётся отказаться от спутничества, выплатить штраф родительскими деньгами и влиться в семейный бизнес или продолжить заниматься наукой в какой-нибудь скромной лаборатории, забыв о крупных проектах. Отказников эрзары не жаловали, а их влияние было велико не только в области космических исследований.

О том, чем мне грозит выбор второго пути, а именно заключение Договора с Петергрэмом Торном, я не успела толком подумать. При попытках сосредоточиться на этом варианте, мысли разлетались, будто стайка испуганных птиц. Воспоминания о наших встречах мешались в голове. Брошенные прямо и вскользь намёки Петергрэма будоражили в теле щекочущий жар, который тут же тушили обида за Ульвара, возмущение на нечестную игру высшего эрзара и страх неизвестности.

От бессилия перед обстоятельствами и эмоциями на глаза навернулись слёзы, но расплакаться не дал звонок в дверь. В доме, где я жила, гости должны были получить разрешение, прежде чем попасть в подъезд, однако мой посетитель преодолел этот этап самостоятельно и уже ожидал на лестничной площадке. Взглянув на видеоэкран в прихожей, я удивилась, потом — возмутилась. Дверь открыла, только чтобы выпалить:

— Петергрэм хоть раз способен меня услышать? Просила же дать мне время.

— И тебе доброго вечера, — покивала Беатрисиа. — Вижу, ты на пределе. Пора расслабиться. Смотри, что у меня есть.

В руках она держала бутылку вина.

— Вот пусть сам её и выпьет.

Я захлопнула дверь перед носом эрзарки и тут же устыдилась. Некрасивый поступок.

— Нели, — раздалось прямо над ухом.

Ойкнув, я заозиралась по сторонам, но рядом никого не было. Беатрисиа по-прежнему стояла на площадке и при этом говорила со мной:

— Ты снова делаешь неправильные выводы. Я здесь не ради Петергрэма. У нас с тобой есть ещё кое-что общее. Точнее кое-кто. Ульвар.

— Ульвар?

— Он мой брат по матери. Младший по рангу и по возрасту. И самый любимый.

Последнюю фразу она договаривала, уже глядя мне в глаза. Дверь я распахнула после слова "брат".

— Почему вы оба это скрывали?

— Мы поссорились. Я первая узнала о планах Грэма, а Ульвар не захотел меня слушать. Позволишь войти?

Я отступила в сторону. Прежние слова и поступки Беатрисии наполнились новым смыслом.

— Прости. Если бы я знала...

— То не выпускала колючки по поводу и без? Расслабься, я тебя понимаю. С Грэмом у вас непростые отношения.

— Мягко сказано.

— Кстати, спасибо за кекс. Он дал понять, что ты не безнадёжна и мы можем подружиться. Где у тебя бокалы?

Пока я доставала те, из которых мы с Ульваром пили чой-лим, Беатрисиа заняла полюбившееся ему харбское кресло и заключила:

— У тебя очень уютно.

— Ульвару нравилось тут сидеть.

— Я его понимаю. Не убивайся так, Нели. Он жив, здоров, получил важный урок и даже имеет шанс вернуться в "Наднебесье".

— Счастливым он не выглядел.

— Тебе надо думать о себе, а не переживать о нём.

— Не понимаю. Ты ведь сказала, что он твой любимый брат, но как будто рада случившемуся. Ульвар хотел быть со мной и работать над проектом на Верной, а в итоге лишился всего.

— Не драматизируй. Ульвару очень повезло, что Петергрэм отнёсся к нему со снисхождением. И не смотри на меня как на предательницу. Лучше налей, наконец, выпить.

Вино было дорогим. Приятно сладким и не слишком крепким. Первый бокал я осушила залпом, сама себе удивившись. Второй смаковала, устроившись в соседнем с Беатрисией кресле.

— Старые традиции — основа общества эрзаров, — проговорила она. — Там, где дело касается людей, мы устанавливаем новые правила, развиваемся вместе с вами, но есть нерушимые законы, которые происходят из самой нашей сущности. Молодое поколение забывает о них. Сверстники Ульвара избегают собраний семьи и посещений родного мира, растворяются среди людей, очарованные вашей независимостью. Не осознают, как важно беспрекословное подчинение высшим и владыке.

— Он говорил, что любит голубое небо сильнее, чем должен, — вспомнила я.

— Живое всегда радует больше, чем погибшее. Даже пустоши Верной кажутся привлекательнее, чем разрушенный мир, над которым никогда не восходит дневное светило. Но это не значит, что у нас есть право отрекаться от дома.

— Насколько ты старше Ульвара?

Раньше мне казалось, что эрзарка достаточно молода. Сейчас я усомнилась в этом.

— Всего на пятнадцать лет, — подтвердила она моё изначальное предположение. — Я просто мудрее, как и полагается женщине. К тому же, у нас с Ульваром разные отцы. Мой научил меня верности, дал прочувствовать связь с кланом. Дашар'гоэн не объявляли больше века. Когда он придёт, победу одержит самый сплочённый, а не свободомыслящий клан.

— Разве Договор не из категории новых правил? Тех, в которых равное значение имеет выбор человека и эрзара?

— Ульвар должен был уступить Петергрэму хотя бы после того, как тебя представили владыке. Он не смел идти против высшего.

— А как же моё слово? Джоранбраму хватило одного, Петергрэму плевать.

— Он не ожидал твоего отказа. Ты его раздразнила.

— Не этого я хотела.

— Знаю.

— Возможно, мне придётся уволиться, — вырвалось признание.

— Понятно, почему Грэм был такой мрачный, — хмыкнула Беатрисиа. — Скажу один раз. На твоём месте я бы стала его спутницей. Плохого он тебе не сделает, а приятное не заставит ждать. Однако больше не жди уговоров. Разве что Петергрэм снова поручит доставить послание.

— Не будешь больше намекать на мои недалёкие умственные способности?

— Прости, я переживала за Ульвара и надеялась, что ты сразу ответишь на ухаживания Грэма. Я правда люблю брата. Каким бы сплочённым ни был эрзарский клан, к ближайшим родственникам мы испытываем больше привязанности и нежных чувств, чем к остальным сородичам, и в этом мало отличаемся от людей. Даже владыки бывают предвзяты и готовы на безрассудства, когда речь идёт о любимых.

— Кажется, мне ещё многое предстоит узнать об эрзарах. Не очень-то хорошо я подготовилась к спутничеству.

— Это нормально. Многое откроется тебе, только когда ты станешь частью семьи.

— Если стану, — поправила я и зачем-то ляпнула: — Вы с Петергрэмом были близки?

— Между нами нет ни чувств, ни обязательств. А интимные подробности ты можешь выяснить сама. Не все игры эразаров подходят людям, но признаюсь, что любовник он отличный. Ты так мило краснеешь, что определенно хочешь это проверить!

— Что? Нет! — я прижала ладони к щекам. Да сколько же можно!

— Ладно, сделаю вид, что ничего не заметила. Решение насчёт Грэма за тобой, но чтобы принять его, тебе стоит развеяться. Знаю одно хорошее место. Предлагаю слетать туда и потанцевать.

— Какие ещё танцы? — изумилась я.

— Зажигательные! — рассмеялась эрзарка. — Ты ведь с Харбы. Должна любить музыку и вечеринки.

— У нас не все такие.

— О да! Кто-то просиживает штаны и юбки в научных отделах. Пора знакомиться со столичной жизнью. Мы тут тоже умеем веселиться. И время как раз подходящее.

Предложение показалось неплохим. Могла я, наконец, отвлечься от душевных терзаний?

Сама Беатрисиа была готова к выходу. Чёрное с блёстками одеяние облегало великолепную фигуру со всей откровенностью и заканчивалось так высоко, что едва прикрывало бельё. В моём гардеробе подобных нарядов не было. Порывшись в шкафу, я остановилась на синем платье длиной до половины бедра, с расширенной юбкой и вырезом на спине.

Беатрисиа мой выбор горячо одобрила, всего за минуту помогла уложить волосы с помощью магии, вызвала флаер, и вскоре мы неслись над расцвеченным праздничными огнями городом, чтобы опуститься возле одного из ночных клубов в центре.

Место, судя по охране у дверей и шикарным машинам вокруг, было не из простых, но нас приняли с радушием. Беатрисию тут знали и немедленно провели к уютному столику.

Устроившись на диване, она заказала коктейли и какую-то экзотическую закуску, попутно отшив пару эрзаров, воспылавших желанием немедленно с нами познакомиться. Я крутила головой, любуясь живыми картинами на стенах, а моё тело непроизвольно двигалось в такт звучавшей музыке.