Эдвард Гордон Крэг в 1895 г. (коллекция Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе)
Айседора с Парисом Зингером. Фотография Арнольда Гента (Музей города Нью-Йорка)
Айседора на яхте Париса Зингера (Нью-Йоркская публичная библиотека)
Дидра на яхте Париса Зингера на Ниле, 1910 (Нью-Йоркская публичная библиотека)
Айседора на ослике в Египте (Нью-Йоркская публичная библиотека)
Анна Дункан, одна из «Айседорэйблз». Фотография Арнольда Гента, Нью-Йорк, 1915 (Музей города Нью-Йорка)
Шесть непосредственных учениц Айседоры Дункан. Фотография Арнольда Гента, Нью-Йорк, 1915. Слева направо: Терез (Мария Тереза), Ирма, Лиза, Анна, Эрика, Марго (Гретель) (Музей города Нью-Йорка)
Айседора и Уолтер Руммель в Бельвю, 1918 (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Айседора в Алжире (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Патрик в Версале, 1913 (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
В Париже, 1920 (архивы изобразительных искусств, Сан-Франциско)
Портрет без даты с автографом (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Айседора и Есенин по прибытии в Америку, октябрь 1922 (коллекция Джереми Ньютона)
Айседора, одетая в грубый материал, сотканный, по всей вероятности, ее братом Раймондом, на мысе Феррат, 1920 (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
«Славянский марш» Чайковского. Фотография Арнольда Гента (Музей города Нью-Йорка)
Айседора, танцующая в Иерихоне с Анной и Терезой. Фотография Штейхена (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Гордон Крэг, 16 марта 1953 г. (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Элизабет Дункан, сестра Айседоры (коллекция Джереми Ньютона)
Фотография без даты, сделанная, возможно, на мысе Феррат (коллекция мадам Марио Менье — Кристины Далье)
Итак, если вы спросите, есть ли у меня доказательства, что Есенин и Мариенгоф были любовниками, я должен буду признать, что их у меня нет. Но я уверен, что они были любовниками в полном смысле этого слова и что эта догадка не является чисто умозрительной. С точки зрения литературной эти отношения интересны тем, что они были для Есенина огромным эмоциональным импульсом. Важным вопросом является то, что осознание природы этих взаимоотношений дает новое понимание и стихотворения «Прощание с Мариенгофом» и, возможно, других стихотворений. Я полагаю, что так оно и есть»32.
Если Карлинский прав, то возникает вопрос: была ли Айседора в курсе бисексуальности Есенина? В начале, безусловно, нет. Потом, судя по ее замечанию Анне Никритиной, жене Мариенгофа, она поняла всю силу чувств Есенина к Мариенгофу и его переживаний по поводу женитьбы друга. Перед тем как Айседора и Есенин должны были уезжать в Европу и Америку, они пригласили только что поженившихся Мариенгофа и Никритину на ужин. Айседора провозгласила первый тост за дружбу Есенина и Мариенгофа. «Она была очень понятливой женщиной, — вспоминала Никритина, — Потом она сказала мне: «Я и вы — это пустяки, а Есенин и Мариенгоф — это настоящее, это дружба. Я, по крайней мере, точно знаю, что я — пустяк»33. Спустя много лет Никритина, комментируя этот эпизод биографу Гордону Маквэю, писала:
«Дункан была удивительная, интеллигентная женщина! Она прекрасно понимала, что была для Сергея просто страстным увлечением, и ничем больше, а его настоящая жизнь была где-то в другом месте. Как-то они пришли к нам, и она, присев на нашу сломанную кровать, сказала: «Вот здесь нечто подлинное, здесь любовь…» И в то же время она считала, что самым важным и нужным для них [Мариенгофа и Есенина] было их искусство, а не женщины»34.
Никритина считала предположение Карлинского о гомосексуальных отношениях Мариенгофа и Есенина смехотворным, но не оскорбительным. Их близость была близостью друзей. Более того, она знала о том, что и у Есенина и у Мариенгофа было много романов с женщинами.
Что касается Айседоры, то и она знала о романах Есенина с другими женщинами и чувствовала, что теперь стала для него бременем. Но мысль о том, что Есенин мог увлекаться и мужчинами, видимо, не приходила ей в голову.
Подводя итоги этому, Маквэй пишет:
«Возможная бисексуальность Есенина — вопрос, который может обсуждаться. Это позволит прояснить некоторые аспекты его психологии и поэзии… Было бы слишком просто посчитать эту тему пустой «теорией» или «погоней за сенсацией… В настоящее время трудно прийти к какому-то определенному выводу. Некоторые факты могут замалчиваться, и не все мнения по этому поводу известны»35.
Айседора очень страдала из-за ухода Сергея, но без него ей стало легче работать. Как-то она высказывала свое убеждение в том, что, поскольку религиозные ритуалы были запрещены, государству все равно нужно каким-то образом обставлять церемонии регистрации детей, свадеб и похорон. (Хотя Айседора и не верила в Бога как в догму, она не была враждебно настроена к религиозным проявлениям.) В результате этого заявления ее пригласили танцевать на первом празднике Октябрины, который должен был состояться в ноябре 1923 года. Поскольку Айседора относилась ко всему неортодоксально, включая и атеизм, она решила исполнить композицию, которая уже была в ее репертуаре: «Аве Мария» Шуберта. У нее было два варианта этого танца: соло, в котором она исполняла роль Марии, и групповой, в котором ее ученицы исполняли роли ангелов. По счастью, официальные власти в Москве были в меньшей степени настроены против контрреволюционной музыки, чем их коллеги в провинции, поэтому соло Айседоры было воспринято с большим энтузиазмом36.
В начале 1924 года умер Ленин. Айседора, хотя и никогда не встречалась с вождем России лично, была потрясена видом огромных толп рыдающих людей, которые в ужасный мороз собрались на Красной площади, чтобы отдать последнюю дань своему кумиру. Она выразила свои впечатления в двух танцах на музыку похоронного марша, которые танцовщица с большим успехом исполняла на Украине во время своих гастролей весной того же года. Эти гастроли были удачными со всех точек зрения. В Киеве, например, зал был полон в течение восемнадцати вечеров — результат, которого едва ли достигал кто-нибудь из солистов, тем более что танцовщице в тот момент было сорок семь лет.
