— Теперь подойди ко мне, сюда…

Длинный костлявый палец с бутафорским ногтем поманил меня.

Я подошла. Мне было это на руку. Я должна была приблизиться к мерзавцу.

— Возьми вот это, — сказал мне тот, кто звал себя ведьмой.

И в мои руки упала тяжелая глиняная кукла.

— Иди на водопад, встань в кувшин дьявола и смешай кровь вен своих с водой его. Наполни куклу и приноси ее мне.

я впервые заметила, что глиняная куколка имеет отверстие в середине — там, где у людей располагается сердце.

— Затем, возвращайся ко мне, дитя… Мы сварим зелье, и ты выпьешь его часть, а на утро дашь вторую порцию возлюбленному. И тогда он сам придет к тебе в ночи. И ты сможешь зачать ему сына.

(-Так вот как все происходило…, - мелькнуло в моей голове, — Девушки пили яд, но до утра не доживали…Только что-то здесь не так. Я думала, зелье нужно для зачатия, но, выходит, оно было приворотным? Неужели Влад не спал с фрейлинами княгини?)

Однако, размышлять было некогда. Я узнала про псевдо ритуал, а теперь пришло время правды.

Марта сварила зелье. Легкое, воздушное в самом прямом смысле этого слова. Герберт передал мне его по дороге. И теперь в флаконе на моей груди висел «туман» правды. Серебристый смок, заставляющий говорить искренне. Давно, он был запрещено по городам и княжествам, как нечто опасное. Применение его — грозило смертной казнью. Возможно, от того, что он сжигал слизистые тех, кто его вдыхал. А может, говорить правду никто не хотел… Но мы были на войне. И меры наши были оправданы.

Я приложила руку к груди, словно хотела почувствовать биение своего взволнованного сердца. Но, вместо этого, я резко сорвала подвеску, и разбила флакон о мощные древесные корни, стелящиеся всюду внизу.

Серебристый туман окутал землянку. Я быстро зажала нос специальным листом — лаутусом. Это был подарок Марты для меня. По ее словам, переданным мне бароном, через лаутус пары не смогут пройти.

Крысолов же взревел, глаза его почти вылезли из орбит. Дыхание участилось.

— Ах ты…

Крысолов готов был кинуться на меня, но в этот момент в землянку ворвались Герберт и Ганс — оба с самодельными респираторами из лаутоса на лицах. Они повалили крысолова на землю, и барон сказал.

— Теперь, пришло время поговорить, друг мой.

Меньше, чем через минуту туман правды исчез. Таково было его действие. Жертве хватало пары вдохов, чтобы пропитаться им. И он рассеивался. Мы же — могли снять свои защитный маски-листы.

Герберт привязал крысолова к столу. Конечно, тот сопротивлялся, и парик, под которым он скрывался, слетел с его головы, обнажая страшный, практически театральный грим ведьмы во всей своей красе. Темно обведенные глаза. Накладной гипсовый нос. Выделенные синим скулы. Это страшно, смешно и противно одновременно. Подумать, что этот человек дурачил всех…Но под чьими командами он действовал?

— Рассказывай, чей заказ ты выполняешь? — спрашивает барон, прижимая клинок к горлу Сэма.

Но тот молчит.

— Разве туман не должен был заставить его сказать правду? — удивленно спросил меня Ганс.

— На кого ты работаешь? — тем временем не унимается барон, — Говори, мразь!

Ответом ему служит молчание. Это странно. Я уверенна в Марте. Она не могла дать нам не верного зелья, тогда причина отказа может быть одной из двух.

Или нам мешает иная, куда более сильная магия. Или же- Герберт задает не те вопросы.

Если истинная ведьма не хочет, чтобы ее «цепной пес» говорил, то я не могу ничего с этим поделать. И никто из нас не сможет. Однако, стоит надеяться на лучшее.

— Герберт, — подошла я к барону, который уже готов был прирезать Сэма, — Позволь мне.

Барон посмотрел на меня диким взглядом. Я никогда раньше не видела его таким. Он весь бурлил гневом, и глаза его — обычно столь добрые — были налиты ненавистью.

— Герберт, прошу тебя, — тихо сказал я, прикасаясь рукой к руке барона.

Тот словно очнулся.

— Хорошо, — сказал он.

Голос его был тяжелым. С отдышкой. Будто он пробежал марафон. Но, на сама деле, я чувствовала, что это кипела злость Герберта. И даже в таком необузданном состоянии, мне хотелось помочь ему. Однако сейчас единственный и лучший способ помочь был допросить крысолова.

Герберт отошел, чуть поодаль, передав мне нож. Но я не стала использовать его.

Вместо, я подошла к связанному крысолову и склонилась над ним.

— Его никто не нанимал…, - подумалось мне.

Он не говорит правды, ибо ему нечего сказать. Он не наемник. Возможно, убежденный фанатик? Но за кого? Ради чего?

Я взглянула в холодные, ненавидящие меня глаза мужчины.

— Да, — прошептала я ему на ухо, — Когда я была в твоем теле, ты глядел на всех дружелюбнее. Но я все равно чувствовала твою ненависть к людям. Тогда я не понимала, что это. Но теперь знаю. Тебя притесняли. Избегали. Чурались, из-за грязной и опасной работы. А ты — лишь делал мир лучше, так?

— Я помогал им выживать, — наконец открыл рот крысолов, — Спасал от чумы и иных болезней, когда меня все считали даже ниже шута. Сэм-крысолов. Ни одна тварь не приглашала меня, не давала мне руки.

— Знаю, помню, — ответила я, — Но ведь нашелся кто-то, кто отнесся к тебе по-иному?

— Мой единственный друг…, - пробормотал крысолов.

— И этот друг попросил тебя об одолжении?

— Нет…

Крысолов говорил медленно. Отчасти от того, что был под действием зелья, отчасти, мне казалось, будто он сам с трудом вспоминает произошедшее.

— Ты сам предложил помощь?

— Да. Я хотел бросить к ногам весь мир.

— Похвально, — ответила я.

(О великий Тир, на какие жертвы пойдет отвергнутый всеми ради ласкового слова!)

— И ты стал выполнять работу ведьмы. Зачем?

— Нужно было шесть девушек. Шесть жертв.

— Зачем?

— Я не знаю.

Это было правдой, я видела это по глазам.

— Не ври нам?! — ворвался в наш разговор барон. Ненависть все еще владела им, и я с трудом откинула его руку с ножом от горла Сэма.

— Перестань, Герберт! Что с тобой! — шикнула я, сама начиная злиться. Но не на крысолова, что удивительно, а на барона. Как может он терять себя в столь важный момент?!

— Прости, — выдохнул барон.

Тем временем, пользуясь минутой, когда мы отошли от крысолова, свой вопрос ему задал Ганс.

— Расскажи, зачем ты убил Милу, мою сестру.

— Она видела, — ответил крысолов, — Вернулась за чем-то в логово, и видела, как я уже снял парик ведьмы. Пришлось пообещать ей золотых монет, чтобы она держала мой секрет. Я сказал ей подождать меня у водопада. Мол мне надо забрать деньги из укромного места.

Даже под зельем, крысолов мерзко усмехнулся.

— А когда я встретил Милу, я свернул ей шею.

Ганс невольно закрыл глаза рукой, будто видел перед собой эту картину. Или просто хотел, чтобы мы не видели его слез. Барон же, слегка придя в себя, спросил.

— Но эта девушка — Мила — не была ритуальной жертвой, так?

— Нет. Не была, — ответил крысолов.

— Фрейлин убивал не ты?

— Нет.

Мы знали. Мы все знали это.

— А Тару? — слабым голосом продолжил Ганс, — Зачем ты убил Тару?

— Я думал, твоя сестра могла успеть ей что-то рассказать. Поэтому подпоил приворотом, угостив стаканчиком, когда та заходила в таверну за отцом, и девушка самовольно пришла на свою смерть. Это было просто.

изо всех сил ударил крысолова. Никто из нас не стал ему в этом препятствовать.

— И ради кого ты все это делал? — спросил барон. Голос его дрожал, — Во имя кого все эти смерти?

Крысолов открыл рот.

— Во имя л…

Он не договорил. Не успел произнести и слова, как изо рта его пошла кровь.

— Что происходит? — ужаснулась я.

Изо рта Сэма полезли острые осколки стекла и иглы.

— Он заговорен, — пробормотал барон, — Заклинание вечного молчания! Демоны! Он не может раскрыть хозяина, не поплатившись за это.

— О Великий Вальтер, — пробормотала я.

— Мы должны пробовать. Должны узнать…, - сказал барон, и рванул к Сэму, схватив того за рубашку, — Кто? Кто твой друг? Ради кого все это????