Дед еще этот, как подготовка к встрече с тяжелой артиллерией. Ветрова тащит меня практически на буксире, а я таращусь на пыльные носы ботинок, вот сдались они мне сейчас! В голове пусто, а должен бы быть целый ряд вопросов уже, но думаю совсем о другом.

Аленка бурчит что-то себе под нос, я пытаюсь уловить ее фразы, но не выходит. Мне все кажется, что мы упускаем нечто важное, это меня выводит из шаткого равновесия, не позволяя до конца быть уверенным, что двигаемся в правильном направлении.

Достаточно устал уже бродить закоулками, но, похоже, пока не сотрем пятки вряд ли вырулим на верную дорожку.

— Веди себя естественно, — шепчет Аленка, стоя напротив двери квартиры неугомонной старухи.

— Спасибо за предупреждение, — фыркаю недовольно, она думала, я грозить брошусь сразу с порога прямо, не поздоровавшись даже?!

— И расслабься, ты слишком напряжен. Это вызывает подозрение!

— Черт, — шикаю на Ветрову, — стучи уже. Я же не с паяльной лампой явился, вообще-то.

Алена хмурит брови, позволяя пролечь между ними небольшой складке, но в то же время прислушивается ко мне и нажимает на кнопку звонка.

Слышится ворчание, шарканье и вот спустя минуту дверь распахивается и нашему взору предстает горбатая старушка в цветном платке. Хм, дед точно ничего не перепутал? Да в этой бабуле роста метра полтора всего. На первый взгляд, берут сильные сомнения, что она может держать половину района в страхе, но как только та начинает говорить, все встает на свои места.

— И чего приперлись? Снова подписи свои собираете? Не буду я голосовать за этого проходимца. Еще и собаку свою научу гадить ему под балкон, — заявляет она, а мы делаем шаг назад.

Не знаю, о чем думает Алена в этот миг, но я почти готов развернуться и отправиться назад в родной город. Кажется, диалога не получится.

— Извините, — спустя мгновение все-таки решается Ветрова и, пытаясь говорить спокойно, произносит: — Мы по другому вопросу.

— Да, — киваю я, надеясь, что бабуля не устоит перед моим обаянием и, по крайней мере, не натравит свою собачонку на нас.

— Ну-ка, — потирает она скрюченными пальцами родинку на подбородке, — удивите старуху.

— Вы же раньше жили в доме, что снесли? — задаю вопрос, опередив, кажется, Аленку.

— Допустим. И что? Из газеты, да, явились? Очухались, — вздыхает она, — я вам писала еще зимой.

— Нет, стойте, — всплеснув руками, делаю я шаг к ней.

Ставлю ногу так, чтобы она при желании даже не смогла закрыть дверь перед нашим носом. К любой женщине есть подход, главное — вовремя его найти. С этой, конечно, явно будет непросто, но шанс-то имелся ведь?! Очень хотелось верить, что да.

— Моя семья раньше жила с вами в одном подъезде. Может, вы помните Ветровых? — подъезжает наконец-то пояснительная бригада в лице Алены, и я замолкаю в ожидании.

— Ветровы… — хмыкает старуха, призадумавшись, похоже. — Мать-одиночка?! Что-то припоминаю. Ну, проходите, — дает нам зеленый свет хозяйка квартиры и мы, переглянувшись, с облегчением выдыхаем.

Внутри чистенько. На полочках вазы, белые салфетки и всякие статуэтки. Кажется, бабуля любит коллекционировать милые женские штучки. Наверняка смахивает каждый день пыль и вспоминает былые годы. На стенах рамки с фотографиями, где все еще молоды и счастливы. Я словно оказываюсь в другом мире и, как ни странно, мне здесь уютно. Он мало похож на тот, в котором рос я, где мраморные полы с утра блестят благодаря усилиям прислуги, а с кухни тянутся ароматы какой-то французской выпечки. Здесь же все просто и ясно. В этом минимализме мне комфортно, даже ковры на стенах не вызывают удивления, так же как и букет пластиковых цветов в вазе на тумбочке.

Мы с Аленой устраиваемся на диване в большой комнате, старушка присаживается напротив. Нацепив очки на нос, она некоторое время рассматривает нас внимательно, потом складывает руки на коленях и ждет.

— Вы знакомы были с моей семьей? — спрашивает Аленка чуть робко.

Мне кажется, ее сердце сейчас вывалится в хрупкие ладошки, потому как я слышу его биение. Оно так громко стучит, что не остается сомнений: этот разговор очень важен для самой Ветровой. Он может не только многое прояснить, но и вскрыть какие-то нарывы, о которых бы она предпочитала не вспоминать. Но уже поздно бежать к исходникам, мы прошли огромный путь и сейчас важно постараться не только слушать, но и слышать.

— Немного. Обычная семья вроде была. Работяги. Глава семейства точно первое время прям пример для подражания. Что ни день, то домой с цветами и счастливой физиономией. Мать твоя вроде порядочная была женщина. С мужиками не гуляла. Домом занималась, приветливая.

— Отец от нас ушел. У него параллельно была другая семья, — выпалила Алена, стараясь сдерживать эмоции.

А они у нее были, конечно. Об этом вряд ли можно спокойно говорить. Боль и надлом был в этой хрупкой девушке, но она очень старалась не демонстрировать горечь, привыкла скрывать истинные чувства, а ведь очень многое тянется из детства за нами шлейфом.

— Вот козел! — выругалась бабуля. — И как? Счастлив?

— Не знаю, он не искал со мной встреч. Я даже не в курсе, жив ли папа или нет.

— Может, стоит найти?

— Зачем? — удивление озарило лицо Аленки. Вот такого предложения она не ожидала явно, зато теперь есть над чем подумать.

— Отец все-таки. Пусть плохой, но родная кровь.

— Не знаю, — пожимает она плечами, я прикидываю, что идея эта не самая паршивая, в общем-то.

— Мать твоя спилась ведь! Из красавицы превратилась в сухофрукт словно. А нам все говорила, что проблемы у нее со здоровьем. Муж на вахте, с ребенком одной сложно.

— Врала, — констатирует Ветрова, кивая и опуская взгляд в пол.

Я крепче сжимаю ее ладонь. Хочу дать понять ей, что рядом и всегда буду. Что готов поддержать ее в любой ситуации и мне совершенно неважно ее прошлое. Оно никак не влияет на мое отношение и мои чувства.

— Погоди, — неожиданно встает бабуля, поправляет платок на голове и тянется к телефону, что лежит на журнальном столике.

Долго что-то ищет в нем, не попадая пальцами по маленьким кнопкам. Наконец-то у нее получается достигнуть желаемого, и она с важным видом прикладывает мобильный к уху.

— Шур, — задумчиво произносит хозяйка квартиры, а мы задерживаем дыхание словно, боясь того, что услышим дальше. — Помнишь, этого гада, что обещал нам достойное жилье? Фамилия его как, ты ему еще письма писала, грозила прокуратурой.

Нам важно знать истину, но одновременно это и пугает.

Только ощущаю, как Алена впивается ноготочками в кожу моей ладони и знаю наверняка она готова услышать все, пусть даже правда будет болезненна.

— Поняла, поняла… — добавляет старушка, хмуря лоб. — Да ищут его тут, вот вовремя вспомнила, может, и не он, конечно.

Еще немного она болтает о магнитных бурях и повышении цен на овощи, а потом, отложив телефон, с гордым видом произносит:

— В центр вам надо. Сиреневый бульвар ищите, там контора Ветрова.

Аленка вздрагивает, шире распахивает ресницы, смотря во все глаза на бабульку.

Конечно, в ее голове уйма вопросов и главным является: а тот ли это человек, который нам нужен?! Мало ли этих Ветровых в городе.

Но мы хватаемся за тонкую нить надежды и, попрощавшись, покидаем старушку, но отчего-то кажется, что это не последняя наша встреча!

Я не ожидала, что одна встреча приведет к другой. Не думала, что отец может быть где-то рядом, что он вообще жив. Привыкла без него за все эти годы. Ведь он меня не искал, не мечтал о встрече. Да и в тот период, когда мы жили с мамой вдвоем он не особо и проявлял рвения общаться.

Мне проще было вычеркнуть его из этой истории, но в голове настойчиво бьется мысль — надо поговорить с ним. Хотя бы просто взглянуть тому в глаза. Ведь существует малюсенькая вероятность, что этот человек именно мой папа. Ветровых много, ошибиться тоже возможно.