Перед концом работы его вызвал к себе начальник конторы.

— Вам, кажется, нездоровится? — глядя на кислое выражение лица Генриха, спросил он.

— Да! Что-то разладился немножко.

— Ну, это пустяки. От того, что я вам сообщу, сразу полегчает. С первого участка уходит начальник. Он поедет на курсы повышения квалификации. Начальство решило на эту должность назначить вас. Довольно вам быть сезонником. Эта должность постоянная и оклад намного больше.

Постоянная должность раньше не входила в планы Эглита, и он чуть ли не отказался от этого предложения, но тут же спохватился, подумав: «Теперь эта должность мне уже не помешает». Он даже сумел выразить на лице радостное недоумение.

— Но это еще не все. Только что позвонили из города и сообщили, что на нашу контору выделили две путевки для поездки в Москву на Выставку достижений народного хозяйства сроком на двенадцать дней, и предложили послать вас и таксатора второго участка Вейсманиса. Эх! Везет же людям, — с ноткой сожаления добавил он. — Ну ничего, повезет и нашему производству. Вы там особо внимательно осмотрите павильон деревообработки. Это вам в будущем пригодится. Отъезд через три дня вместе с остальными представителями нашей республики.

— Спасибо, — как можно скромнее поблагодарил Эглит, — буду стараться и на новой должности.

— Сейчас вы постарайтесь избавиться от хвори. Завтра вам нужно быть в городе, оформить все документы. Так что сегодня поезжайте домой, готовьтесь к отъезду...

Сойдя с попутной автомашины у своего дома, Эглит несколько удивился тому, что поблизости не видит Костю, который в это время всегда бегал у своего дома.

Открыв калитку и войдя во двор, он удивился еще больше, когда увидел свою хозяйку, которая развешивала стиранное белье, а рядом стояла незнакомая девушка и помогала ей, держа корзину с бельем.

— О! Генрих, это вы? — воскликнула хозяйка, услышав за спиной шаги. — Давно вас не было.

— Работы было много, да и болел немного, — ответил Генрих и направился к дому.

Через несколько минут он появился снова с ведром в руке и пошел к калитке.

— Подождите минутку, — остановила его девушка. — Разрешите мне сходить за водой. Мне очень нравится доставать воду из колодца. Это так интересно, — произнесла она, протягивая руку к ведру.

Просьба была так неожиданна и убедительна, что Эглит, отдавая ей ведро, лишь сказал:

— Спасибо. Для городских жителей это действительно интересно.

В ожидании девушки Эглит присел на скамейку и тут же к нему подошла хозяйка, села рядом.

— Кто эта красивая девушка? — кивнув в сторону калитки, спросил Генрих.

— О! Это целая история. Вы знаете, что у меня есть тетя. Так вот она сняла комнату на взморье недалеко от Слоки. Там же и море рядом. Вчера она приехала сюда и сказала, что на работе достала для Кости путевку в пионерский лагерь, он там же у Слоки. Мне было жаль расставаться с Костей, но тетя меня убедила, и я собрала его, они вчера уехали.

Вчера же ко мне на работу пришел директор школы вот с этой девушкой, зовут ее Лия. Оказывается, что она по направлению министерства приехала к нам учительницей. Но квартиры для нее пока нет. И вот директор попросил меня временно, на две-три недели, принять эту девушку, сказав, что ей комната при школе уже ремонтируется.

Вот и решила: Кости нет, я целыми днями на почте, вечерами одной скучно. Пусть поживет. Мне она не помешает, а вам тем более. Она такая добрая, услужливая.

— Конечно, не помешает. К тому же я через три дня уезжаю в Москву, — сказал Эглит, поднимаясь со скамейки навстречу девушке...

Собрать нужное в дорогу и уложить в небольшой чемодан было делом нескольких минут.

Поставив кофейник на спиртовку, Эглит достал с книжной полки толстую книгу, нашел нужную страницу. Глядя на колонку цифр, написанных карандашом на ее полях, он быстро в уме подсчитал, что к следующему «сеансу» успеет возвратиться из Москвы.

За последние дни Эглит все чаще анализировал свою, Арвида и еще двух помощников деятельность, направленную на выполнение задания, полученного от Дональда.

«Все шло хорошо, — думал он. — Но эти истории с Арвидом и его женой такие нелепые — они серьезно осложнили работу... Есть ли у прокуратуры основания зацепить меня по делу смерти Громовой? Конечно, нет, а вот Арвид влип основательно».

Эглит не раз пытался вспомнить, где же он мог выронить из кармана пуговицу от плаща. И даже допускал мысль, что случайно обронил ее там, в сарае.

«Ну и что? — успокаивал он себя. — Ведь только хозяйка как-то спросила его о плаще, а он сказал, что, возвращаясь из города на попутной машине и торопясь спрыгнуть с кузова, забыл там свой плащ. Так бы он ответил и на следствии. Пусть бы поискали эту машину».

Мысленно он не раз воспроизводил последнюю встречу с Арвидом: «Хотел я создать идеальную обстановку самоубийства Арвида, да помешали мне. И наследил здорово — отпечатки пальцев не могли не остаться и на бутылке, и на фужере, и, конечно, на подоконнике... Впрочем, это не страшно, ведь дактилоскопической карточки на меня нигде не заводили. И даже то, что я был знаком с Арвидом, никто, кроме его жены, не знает. Ищи, как говорится, ветра в поле...»

— Разрешите войти?

— Да, входите. Садитесь, — пригласил Ян Эдуардович вошедшего подполковника Спрогиса. — Что вы успели за это время, пока я был в отъезде?

— Сделано немало: сейчас основная фигура по этому делу — Генрих Эглит. Из письма убитой Громовой можно сделать вывод о том, что у него был и, возможно, есть какой-то радиоаппарат, который нужно было срочно отремонтировать. По всей вероятности, это радиопередатчик. Мы проанализировали свои материалы, связанные с появлением в эфире неизвестного нам корреспондента.

Начиная с февраля прошлого года зафиксированы три передачи, но так как они были по времени очень короткими, запеленговать места передачи тогда не удалось. Еще раньше, а точнее, ночью девятого января прошлого года, неизвестным самолетом было нарушено воздушное пространство нашей республики.

— Да, помню. Тогда кое-кому за это безнаказанное нарушение крепко досталось, — вставил свое замечание Ян Эдуардович. — Ладно, продолжайте.

— В тот же день охотник капитан запаса Звонов повстречал двух неизвестных, которые, по его мнению, были парашютистами, и одного из них ему удалось задержать, а следы второго обнаружить так и не удалось.

— А это уже на нашей совести, — вставил опять Ян Эдуардович.

— Вы помните, товарищ генерал, что неизвестный, пытавшийся в поезде убить Звонова, сам при падении из вагона получил тяжкие повреждения внутренних органов и скончался в больнице на второй день. Его допросить нам не удалось.

Генерал молча кивнул.

— Так вот, мы обратились за помощью к Звонову и устроили так, чтобы он незаметно смог посмотреть на Эглита на территории конторы, где тот работает, и Звонов заявил нам, что он более чем уверен, что это второй парашютист, с которым произошла его памятная встреча.

— Занятно! Здорово! Молодец капитан, — не удержался от реплики Ян Эдуардович. — Если мне не изменяет память, его тогда наградили?

— Да. Именным охотничьим ружьем, — подтвердил подполковник.

— Хорошо. Продолжайте.

— Все это вместе взятое дает нам основание считать, что Эглит и может быть тем неизвестным радистом. Главная наша задача заключается в том, чтобы найти его радиопередатчик и, конечно, расшифровать то, что им было передано за те три передачи и принято по радиоприемнику. Наши специалисты уверены в том, что и передачи отсюда арифметических знаков азбукой морзе, и те цифровые передачи, которые время от времени открытым текстом передаются на коротких волнах, являются простым книжным шифром. С виду он действительно прост: не требуется специальных шифровальных таблиц; из определенной книги набираются слова, нужные для текста передачи, а корреспондент, записывая цифры и имея такую же книгу, по указанию страницы, строчки и номера слова, находит это слово.