На мгновение снежинки за окном взвихрились, складываясь в стройный мужской силуэт. Но раньше, чем она успела ахнуть – рассыпались вновь, будто ничего и не было.

В зимнем саду было пусто – как обычно. Сюда не любили заходить остальные постояльцы, а персонал вообще норовил закрыть дверь поплотнее. Однажды Кристина застала завхозя, запирающего его на замок и в отчаянии от того, что у нее отнимут еще кусочек свободы, сказала резче, чем намеревалась:

– Зачем вы это делаете? Кто приказал?

Он обернулся с недовольным лицом, но увидев ее, вздрогнул и забормотал:

– Да никто, никто, просто ради порядка, подумал, все равно никто не ходит, а тут плесень…

– Я хожу!

– Да я что, я ничего, гуляйте, если хотите… Давайте я вам ключ дам, вдруг кто еще решит закрыть?

Кристине стало немного противно, когда до нее дошла причина его поведения. Опять Алексей… Ну да, если ты жена человека, который держит тут всех в кулаке, наверняка кто-нибудь тебя будет бояться. Просто на всякий случай.

Но ключ взяла.

В окружении зелени даже дышалось легче. Куда легче, чем после сеансов кислорода, на которые ее гоняли через день. Влажная тропическая атмосфера, плеск воды в маленьком пруду, шелест листьев дерева, растущего рядом с вентиляционной решеткой – если закрыть глаза, можно представить, что сейчас лето, июль, жаркий вечер после долгого дня.

И нет ничего, что происходило с ней со дня ее рождения. Ни странных существ, ни двух богов, раздирающих мир пополам, ни ее странной беременности и страшного будущего, о котором она старалась не думать.

О беременности думать приходилось. Последние спокойные дни, наполненные скукой, позволили ей выдохнуть и наконец осознать две самые главные перемены в ее жизни.

То, что она считала божественной любовью – оказалось магией, такой древней, что во времена ее расцвета не существовало того бога, в которого она верила.

И то, что внутри нее теперь живет новый человек. Девочка, у которой нет отца – и хорошо. Только ее девочка.

Низ живота постоянно ныл от бесконечных осмотров и процедур, но малышка цеплялась за свою крошечную жизнь изо всех сил.

Кристина дошла до скамейки у пруда, где любила сидеть в последнее время. Здесь ей нравилось больше всего – за разлапистой пальмой у стены прятались фито-лампы, которые бросали причудливые разноцветные отблески на листья, так что казалось – там в глубине расцвели огромные тропические цветы. И здесь не было видно дверей, стен и технических коробов, сбивавших настроение.

Она села, подобрала под себя ноги и задумалась.

– Наверное, я должна с тобой разговаривать, да? – Спросила она у своего живота. – В кино постоянно показывают, как мамы разговаривают с будущими детьми. А еще включают им музыку. С музыкой тут не очень…

Впрочем…

Ей показалось…

Нет, не показалось.

В шелесте листьев угадывалась тихая мелодия.

Тут есть колонки? Ах да, те самые, через которые включали сирену ночью.

Скрипка? Или свирель? Нет, кажется, кто-то поет.

Хорошо поет, только тихо. Приходится вслушиваться. И чем больше вслушиваешься, тем больше слышишь оттенков. Как будто мир раздвигается – и вот уже не только вентиляция шевелит листочки на деревьях, а, кажется, еще и птицы щебечут. И свистит ветер, проносясь по густой траве на лугу. И еще такое ощущение, которое бывает только в настоящем диком лесу, где куча мелких тварюшек в траве, кустах и земле занимается своими делами. Тихо попискивая, копаясь и жуя, что нашли съедобного. Такой… большой мир.

Кристина завертела головой в поисках колонок. Если подойти поближе, станет лучше слышно?

Что-то дотронулось до ее руки.

Она вздогнула и чуть не отмахнулась, но вовремя заметила, что это всего лишь бабочка. Бледная капустница с полупрозрачными крылышками, словно она не сумела отрастить достаточно чешуек, чтобы обрести настоящий цвет.

– Откуда здесь бабочка? – Вслух удивилась Кристина.

Крылышки капустницы затрепетали – будто в такт музыке, ставшей чуть громче.

– Какая ты маленькая…

Бабочка согласно махнула крыльями.

Кристина улыбнулась и острожно поднесла палец к ней. Та, словно в раздумьях, переступила лапками – и перебралась на палец.

– Давай найдем тебе цветок? – Предложила Кристина. – Тебе ведь нужно что-то есть. Капустницы питаются крестоцветными, но я сомневаюсь, что здесь они растут. Но вдруг?

Она где-то видела здесь цветы, кажется, за прудом…

Кристина встала со скамейки, стараясь не потревожить бабочку, сделала шаг… и отпрянула, потому что из ближайших кустов на нее налетела целая стая бабочек! Среди них были и простые лимонницы, и крапивницы, и павлиний глаз, и ее любимые голубянки и совсем редкие, которых Кристина видела только в учебнике биологии.

– Ой! – сказала она. – Ой!

Бабочки кружились вокруг нее пестрым хороводом, а музыка звучала все громче.

В ней уже появились слова, правда на незнакомом языке. Ну и пусть – Кристине захотелось подпевать мелодии, и она попыталась повторить услышанные обрывки фраз.

– Привет! – Сказал ей мелодичный голос. Непонятно – мужской или женский.

Кристина обернулась, ища того или ту, кто заговорил с ней, но на гравийной дорожке зимнего сада никого не было.

– Смотри в траву, – сказал голос. – Я совсем маленькая.

Пришлось присесть на корточки.

– Ты фея! – Поняла Кристина, увидев маленькую фигурку девушки, машущей золотистыми крыльями, привлекая ее внимание. – Ты… тоже фейри?

– Тоже, – согласилась девушка.

На ней было золотистое облегающее платье и яркая заколка со сверкающим камнем в волосах.

– Ты знаешь Киндеирна? – Спросила Кристина. – Вы ведь одного вида?

Смех феи зазвенел серебристыми колокольчиками. Ярко и радостно. Вот только крошечные острые зубки, которые она показывала, смеясь, выглядели совсем не радостно. И не мило. От них даже холодок пробежал по позвоночнику.

– Знаю ли я Ирна… Какая ты милая! – Фея взмахнула крыльями. – Весь мир знает Ирна!

– Сомневаюсь, – пробормотала Кристина. – Я вот с ним познакомилась совсем недавно.

– Все познакомились недавно, – заверила фея. – Но не все этому рады.

– Что ты имеешь в виду?

Фея взмахнула крыльями – и рой бабочек вокруг Кристины вдруг взвихрился смерчем, осыпая ее пыльцой с крыльев. А потом рассыпался разноцветными искрами, из которых вышел…

Киндеирн.

Кровавый Король.

Во всем своем блеске.

Кристина отступила в сторону, инстинктивно прикрывая живот.

Враждебный мир.

Даже в воздухе разлита злоба.

Ирн чувствовал присутствие Алексея в мире, чувствовал кожей, хотя знал, что тот сейчас далеко. Достаточно далеко, чтобы не узнать, что крошки фейри пробрались на одну из его защищенных баз.

Сложные человеческие системы безопасности оказались такими же уязвимыми перед волшебным народцем, как наивные заговоры и тяжелые засовы былых времен.

Лишь иллюзия контроля. Бессильная перед магией, питавшейся верой в чудеса.

Что толку от сирены, если феи все равно проникли в закрытое, запечатанное со всех сторон здание, и никто не смог их обнаружить?

А куда проник один фейри – просочатся и остальные.

Ирн заметил испуганный взгляд Кристины и остановился.

Он пришел как победитель – в золотой броне и плаще и только сейчас понял, что это была плохая идея.

Люди восхищаются истинным королем, благоговеют перед ним, когда он выходит, осиянный славой и пышущий мощью доказанных побед.

Но эта девочка с каплей крови Айны в своих жилах – была не такой.

Она спокойно смотрела на него тогда в тюрьме – раздетого и раненого, почти не морщилась, когда видела как сползает его кожа.

Злилась на него и требовала невозможного, когда он пришел за своим сердцем.

Требовала! В этот момент Ирн понял, что он не ошибся, что она наследница его Айны, которая не боялась тех, кто сильнее нее, лишь выше поднимала голову.