Я неслась сквозь тьму сломя голову. Слева и справа от меня из ниоткуда вырастали, будто стволы бесконечно высоких деревьев, столпы из черной стали. Неправильные, рубленых форм, они нагромождались надо мной, будто желая раздавить. По пятам за мной следовал губительный холод, и, если бы я остановилась хоть на мгновение, мои ноги бы тут же примерзли к земле. Леденящий душу ветер вырвался из-за спины, обогнал меня. Он нес с собой крохотные частички какого-то блестящего песка. Я оступилась и упала вперед. Передо мной разверзлась бездна, я покатилась вниз по склону, усеянному этим песком. Оказавшись в самом низу, я смогла подняться и двинуться дальше. Но к тому моменту мои ноги и руки так околели, что бежать уже не получалось.

Я решила, что постараюсь пройти столько, сколько смогу. Остановиться значит сдаться. И хоть ветер застилал мне глаза, а от того, как я дрожала, уже почти невозможно было удерживать равновесие, я не останавливалась. Тогда я решила, что такой будет моя смерть в этом сне, но в тот момент, когда я уже почти ничего не видела и не ощущала, сквозь закрытые веки я почувствовала тепло.

Вместе с теплом я ощутила и свет. Именно ощутила, потому что мои глаза были закрыты. Хотела бы я сказать, что это придало мне сил, но к тому моменту я растратила слишком много, чтобы было, откуда взяться второму дыханию. Все же возможности маленькой Кайли имеют свои пределы. Я попыталась закричать, чтобы меня услышал тот, от кого исходил этот свет, но вместо этого издала только хрип, а затем так сильно раскашлялась, что упала. И как бы ни старалась подняться, мне это не удавалось, потому что мышцы уже ослабли настолько, что были не способны совершить достаточное усилие. Я не переставала пытаться до тех пор, пока это было вообще физически возможно. Потом меня будто бы начало уволакивать в еще один сон. Вот какая она, гибель от холода.

Лишь в момент, когда силы сопротивляться иссякли, источник света и тепла стал приближаться. Это удерживало меня на грани потери сознания, но все же будто бы давало возможность не исчезнуть совсем. Он приближался, а мои силы росли. На этот раз вместо того, чтобы растрачивать их попусту, я затаилась, чтобы воспользоваться единственным шансом, который, как я верила, еще впереди.

Свет приближался, а тепло превращалось в жар. Дрожь совсем отпустила меня, и вокруг не осталось белого блестящего песка, вместо него земля была черной, блестящей и абсолютно плоской. Я поднялась так быстро, как у меня получилось, и пошла на свет. Однако чем меньше шагов оставалось между нами, тем ближе я была к пониманию, что как бабочка несусь на огонь.

Когда я наконец-то осознала это полностью, у меня тут же сперло дыхание, я развернулась и помчалась прочь. Но это было уже не важно. Пламя целиком поглотило меня, яркая нестерпимая боль накрыла с головой. Мне сделалось так страшно, что впервые я вырвалась из этого сна и, задыхаясь, в поту подскочила на месте.

— Простите, я не хотел напугать вас! — мужской голос чуть позади и правее меня.

В моей крови сейчас было просто немыслимое количество боевого азарта от страха, который довелось испытать. Забыв про боль и травмы, я кувыркнулась на месте вперед и уже оказалась за лавкой как за укрытием. Наконец удалось осмотреться.

Все тот же сквер, но солнце уже зашло. Кажется, я проспала весь день. Здесь безлюдно, не считая молодого мужчины в старом, но крепком кожаном дуплете. На его лице читалась обеспокоенность, а — о, как же медленно я думаю, только проснувшись! — прямо на ладони горел открытый огонь. Пламеносец.

— Что ты… — продолжение фразы никак не приходило мне в голову, так ошарашена я была.

— Вы замерзали, — он мягко улыбнулся и протянул будто бы показать огонь на своей руке. — Я решил…

В этот раз не договорил он. В воспоминаниях мгновенно вспыхнула та боль, которую несет с собой огонь. Я вскрикнула и, поддавшись животному страху, попыталась вскочить и сбежать, но вместо этого поскользнулась на мокрой траве и свалилась на спину. Он тут же спрятал свою магию и поднял руки перед собой, как бы демонстрируя, что не представляет угрозы.

— Все в порядке, пламя Разора согревает, а не обжигает, — я слушала, недоверчиво смотря снизу вверх. — Вы дрожали от холода, и к тому же были ранены. Я просто не мог пройти мимо.

Я замерла. Все, что говорил этот пламеносец, звучало правдоподобно. Я взвешивала все услышанное, параллельно пытаясь понять, как должна вести себя дальше. Он сделал несколько нарочито замедленных и плавных шагов навстречу, обогнув лавку, и оказался совсем близко, потом наклонился и подал руку. Что ж, как бы то ни было, лежать ночью на холодной мокрой траве точно не поможет делу. Я протянула руку, и он помог мне встать.

— В таком случае я должна извиниться за неподобающую реакцию.

— А я за то, что перепугал вас. Кто же так подкрадывается к спящим? — он обаятельно улыбнулся. — Кстати, меня зовут Леонардо Галло. Можно Лео.

— Кайли Данн, — и зачем я с ним знакомлюсь? — Можно Кайли.

Я совершенно запуталась, не зная, как реагировать на происходящее. Леонардо был одним из тех, кого я называла своими врагами. За последний год путешествий вместе со Стяжателем я привыкла к тому, что мир окрашен всего двумя красками. Мои враги пытались убить меня, а я их. Сейчас же я была напрочь сбита с толку.

Я вышла на свет аллеи, погруженная в мысли о том, как разорвать внезапно сократившуюся дистанцию.

— Могу я задать нескромный вопрос, Кайли?

— Надеюсь, не выходящий за рамки приличия?

— О, нет-нет! — и опять улыбка, что ж я его так веселю? — Когда я впервые увидел вас, вы были ранены, обожжены. Могу я спросить, что случилось?

Первое, что пришло на ум — Леонардо ищейка пламеносцев и расследует случай в Агиларе. Если так, то схватки не миновать. Я насторожилась. Но тут же меня осенило по другому поводу. Он дважды сказал, что я была ранена. Обратившись к своему телу, я поняла, что он говорил об этом в прошлом неспроста. Ожоги на спине, руке, а также множественные мелкие ушибы и ссадины — все куда-то пропало. Как я только могла пропустить такую деталь? От неожиданности я издала полный растерянности и изумления вздох.

— Вы меня излечили?

— Ну конечно, — нисколько не смутился он. — Пламя Разора исцелило ваши раны. Доводилось слышать о нем раньше?

— Нет. То есть слышать доводилось, но никогда не видела его в действии, — с каждой минутой ситуация все больше выходила из-под контроля. — Выходит, я вам должна? Я отплачу.

— Ни к чему. Я ничего не прошу взамен.

— Я на многое способна.

— Не сомневаюсь. Но сейчас вы больше похожи на девушку, попавшую в беду, которой нужна помощь.

Мое волнение перерастало в тревогу. С каждым словом моя позиция в этой словесной дуэли становилась все более шаткой, а его — наоборот, только укреплялась. И я не могла это остановить, в первую очередь потому, что не могла остановить себя.

— И многим вы так помогаете, ничего не прося взамен?

— Стольким, скольким смогу, — он развел руками, за всеми его словами была такая непоколебимая уверенность, что все мои вопросы выглядели нелепыми и неуместными, — а еще вы отчего-то очень обеспокоены. С вами случилась какая-то беда?

Продолжать пытаться уличить его в чем-то — все равно, что расписаться в собственной непрошибаемой глупости. С такими убеждениями, как у Леонардо, невозможно спорить. Это обескураживает. Я замолчала и опустила глаза. Я и вправду попала в беду. Но только выход у меня лишь один — не останавливаться и не сдаваться. Однажды ступив на избранный мной путь, я сделала ставку — самую высокую из всех, что можно представить. И стоит мне только дать слабину, как мир перемелет маленькую меня как зернышко, попавшее в жернова.

В этот самый момент, стоя на аллее в вечернем сквере, я как никогда была близка к полному провалу. Предательский ком горечи подступал к горлу откуда-то снизу. Я приоткрыла рот и пыталась отдышаться так тихо, как это было возможно. Моя уверенность, мои убеждения, моя миссия. Хоть на короткий миг, но монолит всего этого дал трещину. Кайли Данн готова была рухнуть, не от стрел, мечей или магии, а от обычных слов. Я отчаянно искала в себе ресурсы сопротивляться этому.