– Господин егерь, прошу проникнуться, – обратился он к сидящим, поведя в сторону Лехи лапкой и крылом одновременно.

Слушатели взорвались бурными, продолжительными аплодисментами, местами переходящими в овации. В связи с тем, что у доброй половины вместо ладоней были копыта, овации больше походили на работу карьерной камнедробильной установки.

Поклонившись почтенной публике, Леха накинул на плечо рюкзак и пошел в один из коридоров, где заранее присмотрел себе тихий уголок. Назавтра нужно дойти до деревни, и ночные посиделки ему были ни к чему.

Наутро в пещере было тихо. Нечисть, нагостившись, наобщавшись и кое где даже наоттопырившись, к рассвету разбрелась по домам. Как ни веселись, а до первых петухов надо успеть, чтобы не отсиживаться в дороге под сомнительными корягами и кустами.

Анчутку Леха застал недалеко от входа. Тот сидел в углу, сияя от счастья, и натирал об шерсть на крылышке медную пряжку.

– Глянь, Леха, какая пряжка! – Анчутка послюнявил коготь и поковырял на пряжке какое-то пятнышко.

Пряжка и впрямь была хороша. Медная, кованая массивная рамка сияла благородным металлом, а медный шпенек был украшен красной бусинкой.

– Ну, с таким приданным ты у нас теперь первый парень. – Егерь порадовался за анчутку. – Сбылась мечта.

– Ты представляешь, Леха, они даже менять не стали на кто-что-стибрит. Сказали – держи, за выдающийся вклад в культурную жизнь пещеры и личные творческие заслуги.

– Ну хоть не за боевые, – вздохнул егерь. – А то ты вчера размотал уйму народу. Целых две конные армии, не хухры-мухры.

– Так, Леха, брехать – не пахать, брехнул, да отдохнул. – Анчутка наслаждался минутами славы.

– А еще, Леха, шишига одна обещала знакомой кикиморе про нас рассказать, как мы разбойников то одолели. А то она не пришла, у нее какие-то проходимцы на озере задумали бобров ловить.

– Ну, если у шишиги воображение хоть каплю от твоего, то вскорости две конные армии превратятся в рать, которой нет числа. А ты из скромного анчутки превратишься в Великого Воина, покорителя миров. Причем сразу всех.

Леха даже не догадывался, насколько он был близок к истине.

***

Вскипятив чайник и наполнив термос, егерь быстро перекусил у входа и вернулся в пещеру за рюкзаком.

Анчутка, закончив полировать пряжку, сидел возле сундука в компании двух домовых и постигал премудрости игры в кости. Тот факт, что каждый раз на костях выпадало разное число, приводил его в легкое замешательство, временами переходящее в бешенство.

– Мне до деревни надо дойти, расскажите, какая из ближайших с постоялым двором, – обратился Леха к домовым. Ибо домовые, хоть и не сильны в географии, но все дома и деревни округи знали наперечет.

– Тьфу, проказа, – плюнул один из них. – Вроде добрый человек, а про никчемное дело упросил.

Леха знал, что домовые недолюбливают трактиры и постоялые дворы по множеству причин, главная из которых – постоянная суета. Домовому забота – дом сохранить в спокойствии и благополучии, по этой причине он привязывается к хозяину и домочадцам. А какое спокойствие может быть в трактире – одно беспокойство, да еще народец ходит не всегда с чистой душой. Поэтому если кто из домовых и селится в постоялом дворе или трактире, то обитает на кухне да в хозяйской части, не заглядывая в съемные комнаты.

– Мне постоялый двор для того нужен, что обычно там все новости собираются. – Леха решил внеси ясность. – Так что не думайте понапраслину, не для баловства иду. На службе я.

Домовые посмотрели на егеря, потом друг на дружку, и, похоже, подобрели. Пошептавшись между собой, они сгребли с пола пыль, рассыпали ее по сундуку и начали обстоятельно чертить по пыли замысловатую линию.

– Ты, мил человек, вот так пошел-те, до развилки как дошел-те, так сюда и повернул. Тут ходьбы получается ежели конным, то к полудню пришел-те, а пешим к вечеру. И третья хата, тьфу, он как раз тот постоялый двор и будет. В энтом дворе наша родня живет, на хозяйской части. Только беспутная – как поселилась при трактире, так и забыла про хозяйство да про честный труд. Промышляет, понимаешь, разными, тьфу, городскими изворотами.

– Спасибо, дедушки, уважили. – Леха достал из кармана заранее припасенную баночку с вареньем, что от сухпайка, и положил на сундук. – Угощайтесь, от всего сердца.

При виде варенья всякая степенность из домовых улетучилась в секунду и они, словно шаловливые школяры возле незапертого буфета, наперегонки засовывали в баночку пальцы, облизывали и жмурились от удовольствия.

Закончив с вареньем, вылизали баночку дочиста и обернулись к Лехе.

– Уважил так уважил. Ежели кого из наших встретишь – от евсеевой родни привет передавай-те.

***

После беседы с домовыми рассиживаться не следовало, и Леха, закинув рюкзак на плечи, двинулся к выходу. Однако возле самой двери сзади послышался отчаянный стук копытец и запыхавшийся анчутка схватил его за штанину.

– Леха, ты куда?

– До постоялого двора дойти надо. Разузнать последние новости, может кто про ведьмака слышал. Да и провиантом запастись.

– Леха, я с тобой. – Анчутка решительно вскарабкался на рюкзак и занял привычное место.

– Слезай. Если ведьмака встречу, он тебя моментально увидит. Это для людей ты можешь невидимым быть, а у ведьмаков свое зрение.

– Господин егерь, – анчутка удрученно сгорбился, – как же без меня? Мы же вон как разбойников прогнали. Как же я тут один то буду?

– Ты разбойников с ведьмаком не путай.

– Так если ведьмак, я прикинусь хухликом, за хухликов то им никто не платит. Зато я караулить буду, если поспать захочется. – И, уткнувшись Лехе в затылок, снова попросил, – не прогоняй, Леха.

Леха задумался. Как ни крути, а к анчутке он начал привыкать. Да и веселей вдвоем в дороге, хоть будет с кем словом обмолвиться. И своих анчутка видит издалека, не будут шиши да ауки шутковать в дороге.

– Ладно, идем.

– УРРРААААА!!!! Пошли!!!! – анчутка взбодрился и даже замахал крыльями в восторге.

Однако перед дверью возникла новая проблема – карауливший вход хухлик жалобно посмотрел на Леху, анчутку и спросил, – господин егерь, а вы куда?

Анчутка смерил его строгим взглядом, – ты с какой целью интересуешься?

– Все ушли, а мне что делать?

Леха только открыл рот, чтобы ответить, но анчутка его опередил.

– Сиди и жди, когда придут вожди.

– А когда они придут? – Хухлик сильно удивился.

Анчутка смерил хухлика страдальческим взглядом, посмотрел на егеря, – дурачок он у нас сызмальства. Из неблагополучных, так сказать, слоев общества.

Дорога до постоялого двора, если верить объяснениям домовых, шла почти прямо. На деле же, как любая дорога среди скал, крутилась словно блоха под частым гребешком. Только к обеду Черные Скалы остались позади, и дорога наконец выпрямилась, уходя в дремучий лес.

Леха, приободрившись, поглядывал по сторонам, шагая ровным шагом человека, привычного к переходам. Анчутка временами соскакивал с рюкзака, рыскал по кустам, заглядывал под старые пни – в общем, что-то вынюхивал.

– Ты что высматриваешь? – Леха заинтересовался анчуткиными поисками.

– Говорят, в здешнем лесу гномы ключик потеряли. А ключик непростой, а от какой-то двери, которая запирает дверь в подземный замок. Вот найти бы.

Леха задумался. Про потерянный ключ слухи ходили давно, причем не только среди нечисти. Но от какой он двери – версии ходили самые противоречивые.

– Если ключ найдешь, что ты с ним делать будешь?

Анчутка даже опешил от такого странного вопроса.

– Как что делать, Леха? Дверь в замок открою.

– А где она, эта дверь?

Вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз. Анчутка завошкался на рюкзаке, и Леха даже не оборачиваясь слышал, как он скребет затылок.

– Э… ну… наверное в Черных Скалах, где же еще.

– Гениально. А как ты узнаешь, что это тот самый ключ? Может, кто от амбара обронил?