– Мне рассказывали, что ты в кампании с вампиром.

Анчутка возмущенно фыркнул.

– Я попрошу выбирать выражения! Мы кровопролития не приемлем!

Леха оторвался от тарелки.

– Это кто со мною вампира углядел?

– Попалась мне по дороге одна шайка, они и углядели. Между прочим, под большим впечатлением находятся.

– Их впечатления до сих пор под кустами мухи доедают, – Леха усмехнулся. – Нервный какой-то разбойник пошел.

– Последствия дурного образования и морального разложения, – ввернул анчутка.

– Я думаю, насчет самогона мы погорячились. – Леха махнул Сидору. – Есть предложение по рюмочке за встречу.

Заказав графинчик самогону, егерь с ведьмаком выпили за встречу. И, как водится после первой, разговор зашел о делах. Леха вкратце обрисовал Тризе перспективы.

– Тут, ежели с нечистью добром не разошелся, так сам дурак. И, собственно говоря, так оно и есть. Из откровенно лихих созданий тут только что злыдни. Но порубать их в капусту – так прилетит навья, а от нее мечом не отмашешься. Проще их в мешок, да прикопать. Как ты понимаешь, с этим и без ведьмаков управляются. А вся остальная нечисть большой беды не делает, а зачастую и к хозяйству приставлена. Овинники, дворовые, банники, полевики. Про домового сам понимаешь – куда без него. Кикиморы и лешаки – у тех вообще хозяйство такое, что без пригляду ни в лесу, ни в болоте порядку не будет.

– Это я уже понял. – Триза задумался. – Ну а тебя не по мою душу прислали?

– Поглядеть, конечно, требовалось, чтобы без нужды не рубил трофеи, но главная беда была в пещере.

Леха обстоятельно рассказал Тризе про пещеру, ее непростую историю и беду, которую учинили беглые каторжники. Триза слушал с интересом, особенно когда Леха рассказывал про книги алхимиков и коридоры с колбами, ретортами и иной хитрой посудой.

– Ремень то у друга твоего хитрый, – Триза посмотрел на анчуткину пряжку. – Не от гномов?

– От них, конечно.

– Я и вижу, не человеческих рук дело. В нашей кузнице такого не скуют. Очень хитрая пряжка.

– И что в ней хитрого? – Не утерпел анчутка.

– Не знаю, – пожал плечами Триза. – Но что-то в ней есть. Сила в ней какая-то, для меня не очень понятная.

– Ну, если до гномов доберемся – у них и спросишь. – Леха посмотрел на анчутку.

Триза задумался.

– А вы в пещеру не собирались? Мне бы книги алхимиков посмотреть.

– Думаю, что завтра и пойдем. Собирались, конечно, в другую дорогу, тебя искать, но встретились без мытарства.

– Не помешаю вашей компании?

– Не помешаешь. Как раз к вечеру доберемся. Да и провиантом я запасся, честно говоря – одному не пожрать. Так что будешь спасать продукт.

– Нам еще хлебушка Сидор обещал, – анчутка подозрительно посмотрел на ведьмака.

– Хлебушек нужен. – рассудил Триза. – Я вот думаю, схожу с вами в пещеру, а потом в столицу буду собираться. Южные провинции ведьмака не прокормят.

– Не загадывай вперед, как Бог приведет.

– Знаю. Загад не бывает богат.

Доев ужин и выпив еще по рюмке, егерь с ведьмаком засобирались по своим делам. Договорились с рассвета перекусить и двигаться в дорогу. Напоследок. Уже уходя, Триза обернулся и посмотрел на анчутку.

– Спасибо за печенье. Честно сказать, меня раньше нечисть не угощала.

Леха удивленно посмотрел на анчутку, но тот, помахав ведьмаку лапкой, полез на стол за краюхой хлеба.

Дойдя до комнаты, Леха сел на кровать и в упор посмотрел на анчутку.

– Что за печенье? Ты что, раньше его видел?

Анчутка засмущался.

– Да я во сне к нему подошел, а он совсем голодный. У меня печенька была, я ему и дал.

Леха уже давно понял, что удивляться с анчуткиных выходок – дело дурное. Шишу хлебушка, ведьмаку вон – печенье. Впору открывать раздачу благотворительных ужинов, как у Ордена Милосердия.

Егерь лег спать, а задумчивый анчутка сидел на столе и разглядывал пряжку на ремне.

– Видишь, Леха, у него мечи такие и доспехи, а печеньку ему никто не давал. Довели страну.

С утра, позавтракав и добавив в рюкзак пару краюх еще горячего хлеба от Сидора, Леха вышел во двор. Триза уже ждал, ковыряясь в седельной сумке.

– Утро доброе!

– Доброе, егерь. В путь?

– Ну а куда еще.

Триза забрал у егеря рюкзак и приторочил к седлу.

– Сегодня у нас верхом рюкзак поедет, а мы с тобой пеше прогуляемся.

Первое время они шли неторопливо, примеряясь к шагу друг друга, а потом, поймав ритм движения, пошли уже спокойно, споро, привычным походным шагом.

Роста и телосложения егерь и ведьмак были ровней, ухватки тоже были похожими и выдавали в них людей, с которыми шутковать незнакомцу дороже обойдется. У Тризы, ясное дело, торчащие из-за спины рукояти мечей настраивали любого встречного на уважение издалека. Однако подойдя поближе, любой встречный понимал, что в сторону егеря тоже плевать дороже обойдется.

Но так как дорога к Черным Скалам была пустынная, ни разглядывать Леху с Тризой издалека, ни тем более плевать вблизи было совершенно некому.

Анчутка же сидел верхом на рюкзаке, время от времени с упоением нюхая лежащие под верхним клапаном теплые караваи хлеба и созерцая окрестности.

Леха с Тризой обсуждали разных тварей и их ухватки. Триза рассказывал особенности поведения русалок и кикимор в далеких землях, где в результате ведьмачьей селекции выживали только совершенно суровые разновидности. Леха недоумевал.

– Ты такие ужасы рассказываешь… Чтобы русалка прохожего топила, или кикимора на кого бросалась – такого я вообще не припоминаю.

– Так у них там жизнь не сахар. Сам посуди – как увидят, так бегут за ведьмаком. Тут ваши кикиморы – как овечки, сидят да лягушкам щелбаны раздают для порядку. А там, например, водяная баба имеет ядовитые зубы, и сразу притопит. А если не притопит – так от яда долго все равно не протянешь.

– Откуда же у кикиморы зубы ядовитые?

– Естественный отбор, понимаешь ли. Они и топят прохожих с той целью, чтобы свидетелей не оставлять. Концы, так сказать, в воду. А если не притопят, так к ним либо ведьмак придет, либо всем селом соберутся и будут молотить чем попало. Я же говорю – жизнь не сахар.

– Да уж, довести кикимору до состояния водяной бабы – это там народец очень постарался, я тебе скажу.

– Так культурно продвинутое общество, однако. Друг другу должны улыбаться, уважение преподносить, даже если тошнит с души. Вот и отрываются на всех, кто под руку попадется.

В общем, дорога была не скучная. Шли, точили лясы, перебирая различную нечисть. Перед Лехой представал совершенно жуткий естественный отбор, в результате которого даже хухлик мог запросто отвертеть голову зазевавшемуся ротозею. В общем, без осинового кола и ведра святой воды отходить от дома в поле или, не приведи Господь, в лес, было положительно невозможно. Да и осиновый кол совершенно не гарантировал от тяжелых телесных, а то и летального исхода.

– Да, я сводки читал из ваших земель, там нечисть на рану крепкая, а то и бессмертная. А от кого Кощей Бессмертный пошел? И вправду он бессмертный? Там, говорят, какой-то сложный алгоритм.

Триза рассмеялся.

– Почти бессмертный. А пошел он от одной дамы, как говорится, с пониженной социальной ответственностью.

***

Как известно, вампиры неотличимы от человека ни внешне, ни ухватками. И нередко в их душе пылают чувства не только гневные и темные, но и совершенно светлые и чистые, что поэты называют любовью, а деревенские грубые мужики – похотью.

И вампир Кощей под влиянием этого светлого и чистого чувства крепко повадился захаживать к одной скучающей даме. Ну там, стихи почитать ей перед сном, или просто попить чаю.

Но по своим делам вампир время от времени отлучался, так как вел обширную торговлю в ближайших и отдаленных провинциях. И при этом дама оставалась в одиночестве то на неделю, то на две.

И дама, не будь дурой, быстро смекнула, что скучать две недели в ожидании Кощея совершенно неинтересно, и это время она может провести с пользой для личного духовного или еще какого-нибудь развития.