– Я, Леха, это… Хлебушка больше нет?

Егерь вздохнул и потянулся к рюкзаку. Достав небольшую, на четыре галеты упаковку, он протянул ее анчутке.

– Благодарствуем, господин егерь, – анчутка схватил галеты и засеменил к коридору неподалеку.

Леха же впал в ступор. Когда общаешься с нечистью, чаще поглядываешь на крестик, чем на собеседника, но чтобы благодарствуем, да еще господин. Леха даже пощупал пальцем зубы – как там, клыки вампирьи еще не режутся? Вроде не резались.

Достав коробку сухпайка, Леха решил перекусить на улице. Заодно пора уже было подумать о дальнейших планах.

Пока он трапезничал, через дверь прошмыгнул шиш и исчез. Вскоре вдалеке затрещала сорока, к ней присоединились сойки. Леха наскоро проглотил кусок рыбной консервы и накинул ремень «Вихря» через плечо, в положение «стрельба одной рукой от живота». Мало ли кого несет.

Птичий балаган вдалеке расходился кругами, однако не приближался в сторону пещеры, а удалялся. Так обычно разбегаются круги по воде от упавшего камня. Послушав, егерь отложил автомат и решил спокойно закончить завтрак.

Насколько он понимал, одна из проблем решалась успешно – пещера почти разблокирована, надо будет еще обойти коридоры и посмотреть, нет ли в них каких-нибудь сюрпризов.

Второй проблемой был залетный ведьмак. Местные старосты, конечно, не кинутся подчищать все леса от леших и кикимор – люди с понятием, традиции и поверья чтят. А с учетом того ценника, что ведьмаки выставляют за каждую голову нечисти, вера в традиции становится просто незыблемой. Но ведьмак может и случайно набрести на нечисть, и устроить рубку. Такое случалось. Поэтому в ближайший день надо будет дойти до ближайших деревень, разузнать планы старост на борьбу с нечистью. Да и провианта прикупить – на одном сухпайке сидеть грустно.

***

В пещере между тем происходила невиданная суета. Анчутка прыгал по углам, расставляя котелки, реторты и прочий алхимический мусор каким-то одному ему ведомым образом. При появлении Лехи он как раз тащил поломанный табурет в угол пещеры, где уже валялась куча хлама.

– Это у нас капитальная уборка или легкий ремонт? – Леха попытался вникнуть в смысл происходящего.

Анчутка приладил табурет ножками вверх возле большого котелка, отошел на пару шагов и бросил, так сказать, ретроспективный взгляд на свою работу.

–Леха, а ты ведь нашего брата любишь?

– Мля, – Леха насторожился. – У меня и без вашего брата родни хватает. Давай, выкладывай, что надумал?

– Мы клич кинули, что пещера снова годная стала. Шиш ходил, сорокам сказал. А сороки – сойкам.

– Понятно. А эти разнесут до Дальних Земель, их не заткнешь.

– Собраться мы хотим. Как в былые времена. Посидеть, поболтать. Может и гномы придут, я себе хочу пряжку на ремень выменять.

– Так я у тебя ремня не видел.

– Не видел. Так если пряжку не сменяю у гномов, то и не увидишь. Какой же ремень без пряжки то?

– Собирайте, чего уж. Для того пещеру и чистили.

– Вот и я думаю – посиделки устроим. А посиделки – это чтобы все могли посидеть. Для кикиморы котел, ей вода нужна. Лесные ауки на табуретках посидят, хухлики в маленьких кастрюльках, они и сами маленькие. Злыдни если придут – по углам разойдутся, они только меж собой сплетничают. А полевики к нам редко заходят, у них забота – поле беречь. Сейчас неспокойно, глаз да глаз нужен. Ну а остальные сами разберутся, кому где сидеть.

В дверь проскочил вчерашний шишок. Анчутка радостно махнул лапкой, подзывая его поближе, и достал утрешнюю пачку галет. Шишок схватил упаковку и запихал ее в рот. Или в рыло, Леха не разглядел.

– Ты что в упаковке то жуешь, там бумага с фольгой, – Леха решил, что свинство в пещере надо пресекать.

– Все полезно, что в рот полезло, – анчутка решил стать на сторону защиты. – Ему силенок надо поднабрать.

– И долго он силенки набирать будет на чужих харчах?

Анчутка задумался на секунду. – Не, еще разок-другой ему поесть – и как новый будет.

– Он мне и старым нравится. Передай – хлеборезка закрывается.

– Совсем не дашь? Ни крошечки? Ни капелюшечки? – Анчутка, если бы мог, так пустил бы слезу. А так просто стоял с безнадежным выражением на морде, заглядывая егерю в глаза.

– А когда меня не было, он как кормился?

– Так шиш с дороги кормится. Кто присядет перекусить – он краюшку и стибрит.

– Ну так пусть и кормится, как все.

– Понял, не дашь. – Анчутка повернулся и пошел в сторону коридора. – Самим надо провиант искать.

И, покосившись на шишка, развел лапками: – нужда да голод выгонят на холод.

Первый гость нарисовался неожиданно и, честно говоря, при совершенно удручающих обстоятельствах.

Леха достал термос и налил кружку чаю. Однако не успел сделать первый глоток, как в горле запершило, чай пошел не туда, и егерь закашлял. Анчутка обернулся, охнул и прыгнул к егерю. Бесцеремонно засунув лапу в кружку, поболтал там, фыркнул и поспешил в угол.

Леха, кашлянув еще разок, надвинул поляризационные очки и увидел, что анчутка тащит за хвост мелкого хухлика. Тот болтался, не сопротивляясь, прижав лапы к брюху и закатив глаза.

Анчутка, хоть и сам был нечистью, но в отношениях с егерем довольно хорошо различал ту грань, где дела людские расходились с нечестивыми. И, видя покровительство со стороны Лехи, старался отношений не портить.

Хухлики были совсем мелкими пакостниками, однако хлопот от них бывало порой побольше, чем от крупных злодеев. Появлялись они обычно из воды, и любимым занятием было залезть в тарелку с едой. И там уж резвились, на что способностей хватало – либо борщом штаны зальют, либо чаем губы обожгут, а то и всю тарелку на ротозея вывалят.

– Кто плут, для того и кнут, – анчутка тряс хухлика, словно хотел стрясти его с позвоночника.

– Сюда иди. И эту скотину тащи. – У Лехи зародилась мысль, что ведьмаки, возможно, не такие уж и кровожадные. И порой бывают весьма полезными.

Анчутка подошел, таща хухлика на вытянутой лапе за хвост, как престарелая дама дохлую крысу. Хухлик хоть и висел вниз головой, но при приближении к Лехе извернул голову набок и смотрел почти прямо.

– С какой целью залез в кружку, проходимец? – Леха размышлял, как себя вести. Злобиться бессмысленно – нечисть она и есть нечисть. Но и спускать с рук тоже не хотелось.

– Я ведь ради шутки, – хухлик смотрел совершенно чистыми глазами и, кажется, недоумевал, что за такое внимание к его персоне.

– За такие шутки в зубах бывают промежутки.

Анчутка оживился, шмякнул хухлика на пол, залез ему в пасть и протянул Лехе лапу, – Держи, Лех.

В лапке лежали два маленьких острых зуба.

– Это что, подарок такой от чистого сердца? – Леха искренне недоумевал. – У него же зубы к утру новые вырастут.

– Не к утру, а к жавташнему вешеру, – прошепелявил хухлик.

– Еще одна такая шутка, и ты до обеда не доживешь, – пообещал Леха. – Принесу петуха, и посмотрим, кто из вас шутник.

Анчутка забеспокоился, – Лех, не надо петуха. Он орать начнет, все же разбегутся.

– Тогда у нас распорядок будет следующим, – егерь понял, что без вертикали власти в пещере никак не обойтись.

– Берешь этого пакостника, инструктируешь, и ставишь у входа. Чтобы каждый входящий знал, что я – егерь Семаргла. И при первой же шутке, а тем паче мелкой пакости, прикрою я вашу лавочку немедля. Да и вообще, устрою здесь курятник и сдам в аренду мужикам из ближайшей деревни. Пусть петухи орут, чтобы вы и близко не подходили.

Анчутка стоял смирно, выкатив глаза и выражая крайнее внимание. Хухлик же на всякий случай снова притворился дохлым, повиснув вниз головой в анчуткиной лапе.

– Вопросы есть? – Леха смерил застывшую парочку самым строгим взглядом, на который был способен.

– Нету у нас вопросов, господин егерь, – анчутка взял под козырек.

– Тогда немедля организовать дежурство у входа. И мне список гостей по всей форме на стандартном листе бумаги. Кто, с какой целью, имена подельников и все такое.