— Откуда мне знать, что вы не сговорились? — Озава, к своей досаде, снова заколебалась вместо того, чтобы врезать магией по незнакомцу.

— Придется довериться, — ответил нежданный спаситель. — Иначе это паранойя.

Он без страха подошел поближе, и не обращая внимания на искрящиеся пальцы, сунул ей корзинку в руку. Удивительное дело, ничего не пропало и не рассыпалось. Тем временем парень перетащил убитых им матросов на пустырь, где густая трава скрывала следы преступления, потом наклонился над Железными Пальцами и неожиданно для Озавы сунул ему нож под ребро.

— Не нужно, чтобы характер смерти указывал на магическое воздействие, — пояснил он, выпрямляясь и одной рукой держась за правый бок. — Дознаватель сразу сообразит, кто причастен к этому делу. А так, посмотрит на ножевую рану и махнет рукой…

— Спасибо, — поблагодарила Озава и заторопилась домой. — Но на лице могут быть следы от касания моих пальцев. Мне показалось или ты ранен?

— Задели слегка, — отмахнулся Рич. — Пошли давай, не нужно здесь задерживаться. Соседи у тебя любопытные?

— Да ну, — усмехнулась девушка. — Здесь поножовщина — обычное дело. Слушай, я все-таки обработаю твою рану. Хотя бы из благодарности.

Она сделала пару шагов и вдруг остановилась, ругая себя самыми последними словами. Амулет-гаситель! Надо его обязательно забрать и изучить свойства, чтобы уметь противодействовать ему!

Не обращая внимания на удивленное хмыканье спасителя, она присела перед телом Железных Пальцев, распахнула жесткую робу мертвеца и сразу же, как только прикоснулась к груди, нащупала искомое. Это был кругляш из камня, тщательно отшлифованный и с дыркой для веревки, чтобы можно носить на шее. Не церемонясь, Озава сорвала с шеи несостоявшегося насильника бечевку и сжала голыш, ощутив мгновенную пустоту под сердцем. Как будто магия исчезла из ее жизни.

Брезгливо бросив амулет в корзинку, она коротко произнесла:

— Пошли уже!

Рич послушно поплелся рядышком. Когда Озава вошла в дом и привычно зажгла магический фонарь, стоявший на полочке возле двери, она рассмотрела своего спасителя. Парень как парень, не красавец писаный, но и не урод. Крепко сложен, гибок и подвижен, взгляд цепкий, изучающий и предельно собранный. Сразу видно человека, прошедшего через какие-то передряги.

А с правой стороны у него матросская роба потемнела от крови. Озава поставила корзинку на стол и придав голосу жесткости, сказала:

— Раздевайся и садись на стул посреди комнаты. Я сейчас быстро вскипячу воду и обработаю рану.

Рич пожал плечами и стал раздеваться. Не обращая на него внимания, Озава налила воды в медный таз и прислонила к нему руки. Ощутив единение с кристаллом, вызвала потоки энергии и стала раскручивать их вдоль таза. Через некоторое время на дне посудины появились пузырьки. Их становилось все больше и больше, пока вода не забурлила, исходя паром.

Она приготовила чистую холстину, разорвала ее на несколько полос и подошла к терпеливо ждущему своего часа спасителю. Невольно сглотнула слюну. У парня была великолепно развита грудная клетка, мышцы перекатывались под кожей даже от легкого движения, да и сам он похож на крупного опасного зверя, умеющего быстро передвигаться, но каким-то нелепым образом получившего ранение. Чуть ниже правого соска запеклась кровь, и первым делом Озава, сдерживая непонятное волнение, смочила корку, осторожно прикасаясь к ней мокрой тряпицей. Нужно было оценить, насколько опасна рана. Но, судя по довольному виду, Рич уже давно забыл о ней.

— Как тебя умудрились подрезать? — задала мучавший ее вопрос Озава.

— Недооценил противника, — легко признал свою ошибку парень. — Один больно молодой оказался, вот и решил его напоследок оставить. А он со всей прыти на меня прыгнул с ножиком, первым же ударом распустил кожу. Пришлось включаться.

Фраза была странной, но Озава пусть и с трудом, но поняла, о чем хотел сказать Рич. Она смыла кровь, и присев, внимательно рассмотрела порез. Глубокий, да. Но не смертельный. Приложила пальцы к ране и искрящиеся звездочки стали впиваться в тело Рича, и выполнив свое предназначение, исчезали. Парень зашипел. Видать, магическое лечение приносило ему неудобство.

— Я не Целительница, — предупредила Озава, — не жди от меня чудес. Сейчас промою рану вином, зашью ее и наложу мазь. Только потом покажись лекарю или Целителю, если деньги есть.

— А что сейчас было?

— Останавливала процесс внутреннего кровотечения. Лезвие вошло глубоко, распороло не только кожу, досталось мышцам и плоти, — охотно пояснила девушка, выпрямившись и невольно прижавшись животом к руке Рича.

Ощутив тепло ее тела через ткань платья, он дернулся и застыл как соляной столб, опустив глаза в пол. Озава и сама смутилась, почувствовав приятный озноб, прокатившийся по всему телу. Раньше с ней такого не было. Обнаженных мужчина она видела во время обучения в Академии. Учителя частенько практиковали вскрытие тел не только для Целителей, но и для «бытовиков», справедливо считая, что им тоже нужно знать анатомию человека. Кто знает, может из-за подобных занятий у Озавы развилось «профессиональное равнодушие» к голому мужскому телу. Но сейчас перед ней сидел обычный живой парень всего лишь обнаживший торс, да еще с ножевым ранением. А в животе зародился огненный комок, который очень мешал девушке сосредоточиться. Это было так странно, необычно и приятно.

Поэтому она решила побыстрее сделать дело и выпроводить Рича восвояси. Но сначала пришлось зашить рану нитью, пропитанной вином. Потом перевязала чистой холстиной бок и равнодушно произнесла:

— Все, теперь не помрешь. Ступай. И не забудь сделать завтра перевязку. Скажи лекарю, чтобы мазь наложил. Я-то потоковой энергией воздействовала, не знаю, как рана себя поведет.

И поняла, что сболтнула лишнего. Потоковой энергией оперируют левитаторы и целители, но никак не «бытовики». Но Рич никак не отреагировал на ее слова. Он кивнул в знак того, что услышал рекомендации, и натянул на себя замаранную кровью рубаху и робу, перетянулся поясом, на котором висели ножны. Потоптался на пороге, смущенно сказал:

— Я могу несколько дней посторожить тебя. Кто знает, вдруг из-за морячков шум поднимется?

— И где ты будешь прятаться? У меня в доме? — усмехнулась Озава, вытирая руки тряпицей. — Или ходить за мной по пятам? Нет, не стоит.

— Спасибо, — Рич слегка наклонил голову, чтобы не стукнуться о дверную притолоку, и вышел на улицу.

Чародейка присела на стул и задумалась. Как-то странно, что этот Рич оказался в нужном месте так вовремя. Говорит, что заметил интерес чужих морячков к девушке и стал следить. С чего бы такая доброта? Вероятнее всего, парню дали задание приглядывать за ней, чтобы выяснить ее причастность к пожару на Пустоши.

Озава вздохнула. А парень-то ничего, крепкий и, пожалуй, симпатичный. Но в то же время очень опасный. С двумя вооруженными матросами справился настолько быстро, что Железные Пальцы не понял, как остался один.

Нет, нельзя расслабляться. Есть враг в лице купца Сироты, есть его люди вроде Аттикуса и Рича, а значит, они и глазом не моргнут, чтобы ее убить. Нельзя никому верить, даже своему нанимателю.

Снова тяжело вздохнув, она покосилась на корзинку, в которой лежал опасный для ее дара амулет. Нужно его изучить как можно быстрее. Но это завтра, а сейчас спать. Дикая усталость от пережитого внезапно навалилась на девушку, и только усилием воли она поднялась на ноги и поплелась закрывать дверь.

****

Рич выглядел каким-то странным и задумчивым, что не вязалось с обликом дерзкого вояки, все время ищущего приключений и готового пошутить над друзьями. Он заглянул ко мне в каюту, поинтересовался, не сплю ли я еще, и плотно прикрыв дверь, уселся на лавку.

— Что случилось, дружище? — я уже скинул с себя оружейный пояс и расстегивал кафтан. — Не влюбился, случаем, в маленькую чародейку?

— По-хорошему, с тебя, командор, большие премиальные положены, — усмехнулся Рич. — Я ради знакомства с этой зубастой девицей под нож подставился. Вот, гляди!