— Эрик? Так ты хочешь сменить имя на Ойгена?

— Да, фрау Нагель.

— А второе имя будешь брать?

— Нет, — отказался я.

Сначала подмывало взять вторым именем своё имя из первой жизни, но потом передумал, как я тем двоим аферистам это объясню?

— Паспорт получать будешь?

Вау. А ведь это шанс получить второй документ, о котором ничего не будут знать мои странные напарники. Да и в перспективе кое-что вырисовываться более масштабное. Так, а у меня денег хватит-то на паспорт?

— А чего это стоить будет? — вопросом на вопрос ответил я.

— Десять марок пошлины за удостоверение личности и двадцать марок за паспорт. Фотографии за счет округа, их как раз хватит на оба документа. Только паспорт будет готов через две недели, а удостоверение через час, полтора. Так что насчёт паспорта? Тебе еще приветственные деньги положены. Просто вычтут из них и всё.

— Да. Конечно. Паспорт тоже нужен.

— Тогда вот тебе направление к фотографу и платежное поручение. Сначала зайди к фотографу, он здесь, только в подвале. Сразу забери фотографии и принеси их мне, чтобы я могла начать оформление. А потом иди в кассу на второй этаж, там тебе выдадут семьдесят марок. Всё понятно? Ничего не забудешь? Может записать?

— Нет. Спасибо, фрау Нагель! Я всё запомнил.

Аусвайс* (Personalsausweis für Deutsche Staatsangehörige, Deutsche Demokratische Republik) — Удостоверение личности гражданина Германии, Германская Демократическая Республика. Каждый гражданин ГДР имел удостоверение личности с 14 лет. С 18 лет оно или заменялась другим, или продлевалась на 10 лет с вклеиванием новой фотографии. Всего, можно было вклеить до трёх фотографий.

Венды** (Wenden) — лужичане, лужицкие сербы. Численность около 60 тысяч человек. Проживают только в Германии, на территории Лужицы, представляющей собой славянский анклав.

Общество с ограниченной ответственностью*** (GmbH Gesellschaft mit beschränkter Haftung) — распространённая правовая форма предприятий в Германии, Австрии и Швейцарии. Минимальный уставный капитал для GmbH должен был составлять не менее 10 тысяч марок на 1991 год.

Швуль**** (Schwul) — гомосексуалист.

Первым отделением банка, который я посетил для обмена мелочи, оказался вовсе и не Альтенбургский, как я думал изначально.

— В нашем отделении мы уже были, — ответил на мой вопрос Пауль Майер, скривившись как от зубной боли, но развивать тему дальше не стал.

Видимо, не всё у них там гладко прошло, понял я. Ну и ладно.

— Тогда с чего мы начнём? — спросил я у него, пододвигая к себе поближе пухлый томик автомобильного атласа Германии.

И да. Именно мы. По крайней мере пока. Как сказал герр Майер — «я хочу убедиться, что всё у тебя получается». Он будет сопровождать меня, как минимум, в первой поездке. Но поедет не со мной, а на своём «Трабанте».

— Я уложил три мешка с мелочью под заднее сиденье. Начнешь с отделения банка в городе Гера. Оттуда, в Цойленрод, и закончишь в Грайце. Для первой пробной поездки будет вполне достаточно.

— Угу, — я уткнулся в атлас пытаясь выстроить маршрут.

— Все документы взял? — в который раз заботливо поинтересовался мой прапор.

— Всё здесь, — похлопал себя по левой стороне куртки, в которой лежали приготовленные документы.

Тех документов-то и было всего три штуки. Аусвайс, справка о том, что я помощник кассира в обществе с ограниченной ответственностью «Лендорфское топливо», и водительские права. Такая же бумажка, закатанная в пластик, как и удостоверение личности. С одним отличием, в аусвайсе была цветная фотография, а в правах, черно-белая с моей мордахой в шестнадцать лет.

В моих правах, кроме категории «В», значились ещё и категории «М» и «L». Права были выданы на одиннадцать лет, до 1 июля 2002 года, а в десятой графе на задней стороне водительских прав значилось, что категорию «М» и «L» я получил два года назад в 1989 году. А категория «В» мне присвоена только 1 июня 1991 года.

Оказывается, все воспитанники школы-интерната проходили автодело и обучению. езде на тракторах, сельскохозяйственных машинах и мотороллерах. Без меня, кстати, получить выправленные по блату права было невозможно. Пауль не учёл, что федеральные права закатываются в пластик, а свою подпись владелец должен поставить обязательно до этого. Пришлось съездить с ним и расписаться на правах.

Погода в Тюрингии в начале июня не задалась. Всё время шли короткие дожди с грозами и порадовался, что прикупил в Альтенбурге на местном барахольном рынке джинсовую куртку с капюшоном. Перед этим зашёл в магазин одежды и вышел, цены там были просто космические, и не с моей сотней было там одеваться. Да, этому миру не хватает Китая и его ширпотреба, мысленно усмехнулся я.

Зато на самоорганизованном рынке-толкучке на Канал-штрассе, куда после магазина меня и привёз Пауль, было море разливанное шмоток и прочего барахла, которое продавали одни местные немцы, другим местным немцам. Среди покупателей мелькали и одетые в советскую военную форму.

Кроме куртки я прикупил несколько пар носков, пару маек, абсолютно новые, белые, с синими полосками кроссовки «Germina» и на оставшиеся деньги взял три пачки лезвий «Нельсон-Люкс». Полученные при странном и не добровольном обмене во время досмотра лезвия, я опробовал и остался доволен качеством бритья. Но подкупить в запас никогда не помешает.

Рынок, кстати, напоминал те самые стихийные толкучки, которые возникали у нас в России сразу после развала СССР. Здесь, вроде бы, было объединение, а итоги были похожи на наши 90е.

— Вот номер счёта, на который ты будешь зачислять деньги, — протянул мне ещё одну бумажку Пауль.

— В районе Роннебурга, по пути в Геру, работают наши автобаты, вывозят оборудование с «Висмута»*, так что будьте осторожны, — непонятно предупредил нас с Паулем, старший прапорщик.

— Почему? — не понял я. — Ну, работают и работают. Мне-то какое дело? Меня же там никто не знает.

— Просто многие водители не особо соблюдают правила дорожного движения, — пояснил он.

— Вот на хрена вам сдалось тащить в Союз старое и радиоактивное оборудование? Вы хоть солдат и офицеров предупредили, что они будут иметь дело с радиацией? — пробурчал Пауль.

— Никто никого не предупреждал, им приказали, вот они и повезли, — огрызнулся в ответ прапор.

…..

Никаких советских автомобильных войск во время моего первого выезда мне не попалось. Так что всё прошло вполне нормально, дорога была вполне нормального качества, а сопровождение в лице герра Майера, автомобиль которого маячил в зеркале заднего вида, придавал, успокоение и уверенность.

В отделении «Почта-банка» в Гере у меня приняли мелочь без вопросов. Архаичная на вид, и по-моему выпущенная в СССР, счётная машина, быстро пересчитала монеты из мешка. После чего девушка-кассир зачислила девять тысяч восемьсот марок на номер выданного Паулем Майером счёта, а две сотни выдала наличкой в виде тонкой стопки серо-голубых десяток с изображением парусного брига «Горх Фок II»**.

Зато в отделениях банка в Цойленроде и в Грайце мелочь пересчитывали вручную, что заняло довольно прилично времени. И там же, в Грайце, меня осенило. Я долго ломал голову, как оставить получаемые мной с обменов деньги себе, а не класть в сейф прапора, который он мне выделил под это дело в своей каптёрке. Если я их буду хранить там, то уже точно никогда не увижу.

А в Грайце, во время подсчёта монет, рядом, в соседнем окошке, пожилая чета немцев открывали сберегательный счёт (Sparbuch). И я тоже решил все заработанные мной деньги хранить в банке. Заодно и дополнительная гарантия того, что партнёры будут ждать съёма моих денег. Они жадные, просто так, без моих накоплений, от меня не избавятся, сто процентов. Ну, может и не сто, но семьдесят точно. Хочется верить.

Срочный вклад (Festgeld) мне был недоступен из-за минимальной суммы вклада в две тысячи марок, а у сберегательного счёта слишком малый процент дохода, всего одна десятая процента в год. Но краткосрочные вклады (Tagesgeld), очень популярные в моё время, я в предложениях не нашел. Спросил у женщины-операционистки, и выяснилось, что на территории бывшего ГДР такие вклады пока не доступны. Пришлось открывать самый простой сберегательный вклад и временно забыть о хороших дивидендах от него. Попаду на западные территории, переоформлю.