Олег поразился, как четко инженер оттарабанил название, которое он и сам, наверное, затруднился бы сходу вспомнить.

– Департамент технического надзора? – удивленно переспросил Шрубель, пожимая им руки. – Никогда не слышал про такой.

– Недавно создали, – пожал плечами Олег. – А Высшее техническое – это где такое?

Профессор возмущенно нахмурился, но Овчинников тут же встрял:

– Это недалеко отсюда, в Слободском дворце. Присаживайтесь, господа, сейчас начнем разговор.

Олег улыбнулся Шрубелю, чуть пожав плечами, и сел на предложенный стул.

– Я недавно в Москве, – пояснил он, – все еще не освоился.

– Понятно, – пробурчал тот, – ну, куда ей до столичного Питера…

– Насчет Питера не знаю, не был, а вот в… – Олег запнулся, вспоминая легенду, – в моем Каменске с училищами напряг. Хоть с высшими, хоть с низшими. Прошу прощения за неосведомленность. Федор Федорович, если вам не до сторонних разговоров, может быть, мы перейдем куда-нибудь в другое место, чтобы не мешаться?

– Нет-нет, что вы… – пробурчал Гакенталь, с явной неохотой отрываясь от бумаг.

– Просто бухгалтерия, понимаете ли, наука иной раз похлеще механики. Доверь ее молодежи, – он неодобрительно покосился на Овчинникова, и тот смущенно отвел глаза, – и можно прогореть прямо за месяц. А, ладно! – он решительным жестом смел все бумаги в кучу. – Потом закончу. Приступим. Итак, Ганс Генрихович, вы у нас сегодня главный эксперт, поскольку мы со Степаном Васильевичем в вопросах бензиновых двигателей мало компетентны. Олег Захарович, вчера в ресторане вы задавали мне интересные вопросы. Полагаю, господин Шрубель сумеет ответить на них лучше меня. Итак?

– Сделаем лучше, – Олег аккуратно положил на стол картонную папку, позаимствованную у Войлошникова, для чего специально заехал в Отделение. Можно было без папки, но чертежи под мышкой производили какое-то несолидное впечатление. – Сегодня с утра пораньше я немного поработал карандашиком.

Чертежник из меня никакой, уж извините, но суть понять можно.

Он сунул под нос Шрубелю схему и выжидающе замолчал. Несколько секунд тот скептически разглядывал рисунок и подписи, но внезапно высокомерная скука начисто пропала у него из взгляда.

– Позвольте! – воскликнул он. – Но вот это – это же глупо! – Он ткнул пальцем в непонравившееся место. – Ведь если поджигать смесь до того, как поршень в цилиндре дойдет до верхней точки, вы существенно понизите мощность двигателя!

– Ну еще чего! – обиделся Олег. – Смотрите сами…

Следующих пятнадцать минут они со Шрубелем вели ожесточенную перепалку. Немец горячился, стучал костяшками по столу, пренебрежительно фыркал, но Олег в ответ лишь широко ухмылялся. У него слипались глаза – недосып давал себя знать, но все аргументы Шрубеля разбивались о глухую стену его защиты. Рисунок, столь взбудораживший профессора, почти точно воспроизводил принципиальную схему двигателя трехтонки "Ураган-17", которую давным-давно и в другой жизни изучал с мальчишками в кружке картинга незабвенный Мартин Петрович Заколесников, учитель труда и физкультуры. Его рокочущий сердитый бас и сейчас звучал в олеговых ушах, помогая отбивать наскоки взбудораженного немца.

Наконец профессор сдался. Он еще несколько секунд недоверчиво смотрел на схему, потом, шевеля губами, снова поводил пальцем по подписям и кивнул.

– Да-с, молодой человек, в оригинальности мышления вам не откажешь, – заявил он, вновь приобретая высокомерный вид. – Я все еще не убежден до конца, что эта конструкция заработает, но, определенно, рациональное зерно во всем этом есть.

Однако и слабых мест хватает. Взять ту же электрическую батарею… аккумулятор, вы ее называете?.. да, эта батарея должны обладать большой мощностью. И, самое главное, ее придется очень часто менять. А если она иссякнет в дороге? Двигатель выйдет слишком массивным, и заводить его рукояткой будет очень, очень сложно.

Работы Камилла Фора, конечно, продвинули технику батарей довольно далеко, но…

– Об аккумуляторах – отдельный разговор, – махнул рукой Олег. – Аккумулятор я как-нибудь сварганю, дурацкое дело нехитрое. Хитрость в том, что он разряжается только при запуске двигателя, а вот в движении, наоборот, подзаряжается.

– Позвольте, господа, – встрял Овчинников. – Совсем недавно в одном журнале я читал о работах господина Эдисона. Два года назад он начал экспериментировать с батареями с целью сделать их более компактными как раз для установки на автомобили. И, судя по всему, он продвинулся довольно далеко. Как мне помнится, он применил железо-никелевые батареи на едком калии…

– Ну, вот видите, Ганс Генрихович, – Олег благодарно кивнул инженеру, – все решается. И с перегревом движка как-нибудь разберемся. Поставим водяное охлаждение вместо воздушного, и станет куда легче. Сейчас пусть нас это не волнует. Федор Федорович, вы-то что скажете? Убеждены в работоспособности идеи?

Гакенталь вопросительно взглянул на Овчинникова и, поймав его едва заметный кивок, хлопнул ладонью по столу.

– Так скажем, Олег Захарович: ваша идея не является бредом сумасшедшего, каковых в последнее время развелось, пожалуй что, многовато. Считайте, что вы нас убедили. Попробовать стоит. Пожалуй, я смогу выделить вам небольшую мастерскую и несколько рабочих. Стройте действующую модель. Если заработает, обсудим, как брать патент.

– Строить? – удивился Олег. – Федор Федорович, я прошу прощения, но я видел это несколько по-другому. Я хочу подарить вам эту идею. Вы владелец производства, вам и карты в руки – стройте, испытывайте, патентуйте. Мой интерес здесь – чистое любопытство. Заработает – пожалуйста, извлекайте любую прибыль любыми средствами. Решите выплатить мне как автору идеи вознаграждение – скажу спасибо.

Нет – не обижусь. У меня имеются некие долгосрочные планы сотрудничества, и я с удовольствием еще поработаю с вами. Но – как консультант, не как изобретатель.

– Хм… – Гакенталь нахмурился. Такого поворота он явно не ожидал. – Должен сказать, для меня несколько неожиданен такой… альтруизм.

– Ну, такой уж я человек, – усмехнулся Олег. – Надеюсь, у вас не возникнет финансовых затруднений при построении действующей модели?

– Затруднений с финансами не возникнет, – буркнул заводчик. – С толковыми людьми проблема. Слушайте, Олег Захарович, бросайте-ка вы свой департамент и идите ко мне инженером. Ну сколько вы там получаете, в своей управе? Пятьсот рублей в год? Семьсот? Я три тысячи сразу кладу, а там, глядишь, и еще подымем.

– Увы, – вздохнул Олег. – Боюсь, не получится. Предложение лестное, но я не технарь. Я гуманитарий по образованию, в технике разбираюсь слабо. Идею подкинуть – туда-сюда, а вот с железом возиться – не мое. Да и должность в департаменте дает некоторые возможности, которых нет у инженера. Тем не менее, я намерен консультировать вас по необходимости. Кроме того, НИОКР – это здорово, но…

– НИОКР? – удивился Гакенталь.

– Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, – пояснил Олег, в очередной раз проклиная свой несдержанный язык. – Разработка опытных моделей, проще говоря. Так вот, НИОКР – это хорошо, но встает вопрос о внедрении. Вы ведь паропроводной арматурой занимаетесь и тому подобными вещами. Двигатель для вас построить не проблема, но ведь его еще и на колеса поставить надо. А к колесам требуются руль, сиденья, крыша, печка и так далее. Это вам совсем не по профилю.

Опять же, вы не можете бросить все и переключиться на бензиновые двигатели, на них пока просто нет спроса. Следовательно, требуется поддержка других предприятий. Опять же, деньги – зло, но без них никуда. Если вы решите развертывать промышленное производство автомобилей, вам потребуются кредиты. И кто их выдаст? Как у вас с репутацией в банковских кругах?

– Ну у вас и размах, господин инспектор, – заводчик почесал в затылке. – Пришли с голой идеей, а уже про производственный трест задумываться начали. Ну, положим, найдем кого еще подключить. Например, братья Бромлеи наверняка заинтересуются. Они, помнится, для нефтепровода Баку-Батуми насосы с керосиновыми двигателями делали. Опять же, Русский банк их поддерживает, вероятно, и ваше предприятие профинансирует…