– Понятно… – пробормотала Оксана. Ей стало страшно. Кто он такой, в конце концов?

– Кто я такой на самом деле – не так уж и важно, – словно прочел ее мысли Робин.

– Важно то, Оксана, что Олег в вас нуждается. Крайне нуждается, даже если сам не осознает этого. Вы – тот якорь в бушующем вокруг него мире, от которого зависит его психическая стабильность. А от его стабильности зависит очень многое. Очень вас прошу – не рискуйте собой понапрасну. Договорились?

Оксана молча кивнула, пытаясь унять мелкую дрожь в пальцах.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Робин. – А сейчас мне пора. Кстати, обязательно расскажите о нашей встрече Олегу. Упомяните, что Координатор передает привет и извиняется за непредвиденные побочные эффекты. Ваш спутник вернется через пару часов. А теперь мне пора. До свидания, Оксана.

Девушка открыла рот, но Робина перед ней уже не было. Чувствуя, как колотится сердце и подгибаются колени, она бессильно опустилась на грязные ступени деревянной лестницы. В окнах доходного дома над ее головой горел свет, раздавались приглушенные голоса жильцов. В разрыве туч проглянула восходящая луна. Оксана зачарованно уставилась на ее призрачный выщербленный облик, но тут же встряхнулась и дала себе мысленную пощечину. Держи себя в руках, решительно сказала она самой себе. Держи себя в руках, дура. Ничего страшного не произошло.

Некий координатор по имени Робин спас тебя от бандитов, забрызгал чужой кровью пальто и доставил домой. Подумаешь, событие!.. Ой, пальто! И я в нем сижу на самой грязи! Наверняка оно так изгваздано, что проще будет выбросить, чем отчистить. Интересно, а кровь вообще отчищается? Ой, нет, все не то. О чем я вообще думаю? Передать привет Олегу? Значит, он знаком с этим Робином? И ничего мне не рассказал? Ну, Олежка, держись! Только появись дома!..

Уговорившись с Крупецким, что тот заедет за ним на следующий день около десяти и махнув вслед отъезжающей пролетке, Олег двинулся к двери. Радостное возбуждение, овладевшее им у Зубатова, схлынуло, и он чувствовал странную опустошенность.

Буря чувств, кружившая его весь день с момента пробуждения, почти улеглась.

Он медленно, почти с трудом поднялся по скрипучей лестнице на галерею второго этажа и толкнул дверь в квартиру. Не заперто. Он с недоумением взглянул на прикорнувшую прямо за столом Оксану, мягко посапывающую, с головой, лежащей на скрещенных руках, потом наклонился и похлопал ее по плечу.

– Эй, спящая красавица! – тихо произнес он. – Не хочешь в постельку перебраться?

Оксана вскинулась так, что он отшатнулся. Ошалело оглядевшись по сторонам, она глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Ой, меня сморило, – виновато улыбнулась она, но улыбка тут же растаяла. – Сколько времени?

– Около девяти или что-то около того, – пожал плечами Олег. – Через пару месяцев накопим на хорошие часы с кукушкой, будем знать точно. Ты себя нормально чувствуешь? Взгляд какой-то…

– Тебе привет от Координатора, – тихо произнесла Оксана.

Олег почувствовал себя так, словно ему отвесили оглушительную затрещину. Сердце заколотилось словно бешеное. Он почти на ощупь нашел табурет и опустился на него.

– Он говорил с тобой? – хрипло спросил он. – Когда? О чем?

– Ни о чем особенном, – девушка дернула плечом. – Просто попросил меня передать тебе привет и извиниться за… э-э-э, побочные эффекты, что ли. Непредвиденные.

Как, принимаешь извинения?

– Значит, это все же не сон и не бред, – пробормотал Олег, судорожно стискивая кулаки. – А я сомневался, что… Неважно. Как он выглядел?

– Мы разговаривали на улице. Было темно, я не разглядела, – Оксана приподнялась, переставила свой табурет поближе к Олегу, снова села и положила руку ему на плечо, заглядывая в глаза. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– О чем?

– О том, что здесь происходит! – Оксана почувствовала, как внутри закипает гнев.

– О том, как я здесь оказалась! Что это за мир такой!.. Не прикидывайся дурачком, ты все прекрасно понимаешь!

Она отдернула руку, словно обжегшись, и отвернулась. Минуту или две стояла тяжелая тишина.

– Оксана, милая, – Олег обнял ее сзади и положил подбородок ей на плечо. Девушка сделала слабую попытку вырваться, но Олег ей этого не позволил. – Пожалуйста, пойми – нет в этом знании ничего хорошего. Оно тебе никак не облегчит жизнь, честное слово. А может и усложнить. Я не хочу взваливать на тебя такую ношу.

Достаточно того, что ее взвалили на меня. Не сердись, а?

Оксана слегка всхлипнула.

– Олежка, пожалуйста! Я хочу знать все! – Она погладила Олега по щеке. – Я… я благодарна тебе за то, что ты меня опекаешь и… и оберегаешь, но я имею на это право. Давай нести эту ношу вместе. Может быть, так нам обоим станет легче?

Она высвободилась из объятий и резко повернулась к нему, обхватив его лицо ладонями, ощутив под пальцами вчерашнюю щетину.

– Давай, господин Народный Председатель, хватит изображать из себя стойкого резинового солдатика. Колись. Рассказывай, кто такой этот координатор и какое отношение он имеет к нам.

Олег вздохнул и бережно обхватил ее ладони своими.

– Хорошо, я расскажу. Только пообещай мне одну вещь.

– Обязательно.

– Пообещай, что не попытаешься покончить жизнь самоубийством или еще какую-нибудь глупость выкинуть.

Оксана изумленно посмотрела на него, потом осторожно поцеловала в губы.

– Ох, Олежка, какой же ты у меня глупышка, – улыбнулась она. – Покончить жизнь самоубийством и оставить тебя одного? Не дождешься. Ну, давай, давай, рассказывай!..

Час спустя они лежали в постели. Оксана, пристроив свою голову у него на плече, задумчиво глядела в потолок, освещенный тусклым светом керосиновой лампы.

– Понимаешь, я сегодня весь день думал о том, каково это – быть не живым человеком, а какой-то там матрицей. Давно, в университете, у нас на истфаке был курс общей математики. И там рассказывали про матрицы в алгебре. Я, конечно, понимаю, что те таблички на бумаге не имеют отношения к тому, как мы на самом деле сейчас устроены, но все же… Циферки, вписанные в клеточки!

Его рука судорожно стиснула край одеяла.

– Ты – матрица, я – матрица, и все вокруг в лучшем случае какие-то дурацкие пародии на человека, а в худшем – просто ходячие декорации в скверной пьесе, субстрат… Мы не живые. Так, марионетки, которых какие-то электрические инопланетяне дергают за веревочки, чтобы развлечься от нефиг делать… Но инопланетяне еще ладно, мы им интересны как новый вид насекомых. Микроличности – вроде бы как муравьи. Обидно, конечно, но объективно правильно. Что мы по сравнению с джамтанами? Но этот… Джао, он ведь еще хуже. Он вроде бы свой, по крайней мере, но подыгрывает им, а не нам. Почему?

– А он тебе не сказал?

– Сказал, что мы еще встретимся, – вздохнул Олег. – Что-то мне не слишком этого хочется.

Девушка перевернулась на живот и взглянула на него большими ласковыми глазами.

– Олежка, – мягко сказала она, – не расстраивайся так. Знаешь, я тут думала, пока ты говорил, на самом ли деле все так плохо. И знаешь что? Я не чувствую, что чем-то отличаюсь от живой. Я дышу, чувствую тепло и холод, думаю, слушаю тебя… Я помню все, что со мной было раньше, и я совсем не чувствую, что меня дергают за ниточки. И вообще некоторые философы говорили, что человек живет во сне и не может отличить иллюзии от реальности. А?

Олег погладил ее по волосам.

– Только ты меня и держишь пока, – улыбнулся он. – Может быть, Робин оказался куда мудрее, чем я думаю, когда подбросил тебя мне. Без тебя я бы давно свихнулся. Знаешь, когда я очнулся сегодня утром, что словно во тьму погрузился.

Все вокруг скучное, серое и неинтересное, одна сплошная тоска. А потом я решил, что почему бы и не поиграть в ходячие шахматы, раз предлагают. Войнушку там устроить небольшую, или еще что. Я могу… кажется. Из того, что рассказал Робин, и из моих местных впечатлений следует, что я обладаю просто потрясающим даром внушения. Ни один человек не может устоять, если я со всем пылом его в чем-то убеждаю. Видимо, побочный эффект процесса поверки. Ха! Убедить какого-нибудь генерала или даже самого местного Императора, что соседи его окончательно достали, и вперед. Подумаешь, тысячей кукол больше, тысячей меньше!