Всю заднюю часть ателье занимала мастерская: рулоны твида и фетра, выделанной шерсти и вельвета стояли колоннами у стены, на узеньком двухэтажном верстаке были разложены деревянные колодки и выкройки. Там же разместилось, похожее на маску латунное приспособление для снятия мерок с головы. За горбатой швейной машиной обнаружился и сам мастер-шляпник.
Мистер Кокридж поднял голову от иглы и убрал ногу с педали. Хозяин ателье оказался обладателем вислых мешков под глазами, пышных седых бакенбард, переходящих в подкрученные усы, и механического выдвижного монокля.
– Добрый вечер, мисс. У нас есть шляпки на любой вкус.
– Добрый вечер, сэр, – сказала Полли. – Я к вам не за шляпкой. Меня зовут Полли Трикк, я из «Сплетни».
Старый шляпник наделил ее тяжелым взглядом.
– Что вам нужно?
– Мистер Кокридж, меня к вам послал мистер Уиггинс из газеты, и я…
– Вы пришли из-за бедолаги Джима? – Полли кивнула, и старик с легко читаемым раздражением продолжил:
– Статья мистера Уиггинса так и не вышла. Хотя мне казалось, что он мне поверил. Вы, из «Сплетни», дурите людям головы и водите всех за нос, я не верю газетчикам. Зачем вы пришли? Ковыряться в ранах? Бередить душу старика?
Полли не раз приходилось сталкиваться с предубеждением против работников газеты – что ж, ее коллеги славно потрудились, чтобы им не доверяли.
– Мистер Кокридж, – сказала она, – вы правы: к сожалению, статью мистера Уиггинса завернули, но та статья, над которой я сейчас работаю, точно выйдет.
Шляпник пристально оглядел посетительницу, словно пытался определить, заслуживает ли она доверия. Его взгляд задержался на ее шляпке.
– Я вижу, вы подогнули поле с левой стороны, – сказал он. – Вам кто-то посоветовал так сделать или же это была ваша идея?
Полли смущенно коснулась шляпки.
– Моя. Мне показалось, что так будет лучше. Габенские «шеширки» сами по себе… – она замялась и замолчала.
Старик навис над столом.
– Какие, мисс? Уродливые? Устаревшие? Похожи на футляр для головы?
– Нет, что вы! Я вовсе не…
– Что ж, именно такие они и есть, мисс. Они были в моде в Габене тридцать лет назад и вот, спустя годы, они по-прежнему здесь, будто еще тогда впились в головы своих обладательниц и никак не могут их отпустить. И соперничают лишь с еще более уродливыми «конторками». Дамы в них выглядят нелепо, эти шляпы портят их, превращают их в старух.
– Вы считаете, что было бы лучше, если бы дамы в Тремпл-Толл ходили, – Полли замешкалась, боясь произнести такую грубость вслух, – и вовсе без шляп?
– Да хоть бы и так! – воскликнул старый шляпник. – Уж лучше, чем в «шеширках» или «конторках». Если бы только у нас не было законом запрещено появляться на улице без головного убора.
– Но почему вы не пошьете другую шляпку? – удивилась Полли.
– Тремпл-Толл – весьма консервативное место, – буркнул мистер Кокридж. – Ну да ладно. Отмечу лишь, что вы улучшили вашу «шеширку» – она даже почти-почти не ужасна. Важные дамы еще не свистели вам вслед?
– Не уверена, что свист вслед – это то, как ведут себя важные дамы. Но перешептывания я слышала.
Мистер Кокридж кивнул и, тяжко вздохнув, достал из кармана портсигар.
– Да, я помню: вы пришли говорить не о шляпках, – сказал он. – Что вы хотите узнать? Вряд ли я смогу добавить еще что-то. Я все рассказал мистеру Уиггинсу и нашему констеблю мистеру Шомпи.
Полли достала блокнот и карандаш.
– Вы можете еще раз рассказать, что произошло? Боюсь, у меня очень мало сведений.
Старик опустил голову – было видно, что ему больно все это вспоминать.
– Я и сам ничего не знаю. Мне сказали, что Джим, мой подмастерье, перебрал желудевой настойки и упал на рельсы на улице Бремроук. Трамвайщик его не увидел из-за тумана и… – Мистер Кокридж отвел взгляд. – Славный был парнишка, а какой талант! Он любил шляпное дело и однажды мог стать прекрасным мастером-шляпником. Я думал передать ему ателье после того, как руки не смогут держать иглу.
– Так вы все же считаете, что это был несчастный случай?
Старик был так взбудоражен, что и думать забыл, что собирался закурить папиретку.
– Еще чего! Мистер Уиггинс разве вам не сказал? Какая-то девчушка видела, как беднягу Джима столкнули под трамвай-то. Эх, добраться бы мне до этого ублюдка, я бы ему шляпу прямо к голове пришил…
Полли покивала. Свидетельница, дочь пекаря, уверяла всех, что видела, как мистера Комбса толкнул под трамвай некий господин в пальто, котелке и очках. А после того, что сделал, он просто сел в ожидавший его экипаж и уехал. Но ей почти никто не поверил, и все списали на бурную детскую фантазию. В любом случае описание предполагаемого убийцы подходило к половине жителей Тремпл-Толл.
– Вы сказали, что мистер Уиггинс поверил вам. В чем именно?
– Джим и капли в рот не брал. Он не мог перебрать настойки. Да и не до того ему было: мы ведь как раз заканчивали «Клякошляпп».
– Простите, что вы заканчивали? Шапокляк?
Мистер Кокридж повернулся к заставленной шляпами стене и принялся убирать головные уборы один за другим. Вскоре взгляду Полли открылась грифельная доска, на которой, помимо нарисованных эскизов и набросков, были закреплены чертежи и схемы, более уместные для какой-нибудь механической мастерской.
Она приблизилась и с удивлением разобрала, что на всех этих рисунках изображена женская шляпка или… что-то очень на нее похожее.
– Наша с Джимом гордость. Мы работали над «Клякошляппом» почти три года.
– Довольно миленькая шляпка, – вежливо сказала Полли.
– Что? – возмутился старик. – Миленькая? Разве вы не видите? Это произведение шляпного и механического искусства!
– М-м-м… простите, не хотела вас обидеть.
Старик еще какое-то время гневно пыхтел, но вскоре его злость сменилась печалью.
– «Клякошляпп» перевернула бы все шляпное дело в Габене, – сказал он. – Прошу прощения за свою грубость, мисс: вы ведь не понимаете, о чем идет речь. Взгляните на эти рисунки. Как думаете, что это за шляпка?
Полли нахмурилась, разглядывая эскизы.
– Это вечерняя дамская шляпка. Довольно… – она бросила на старика быстрый взгляд, – изящная и элегантная. Я бы с радостью такую надела.
И тут Полли поймала себя на мысли, что не солгала – шляпка на рисунках была и правда великолепной: на каком-нибудь светском приеме ее обладательница стала бы центром внимания.
– Вы ошиблись буквально во всем, мисс, кроме того, что с радостью надели бы ее. Это не вечерняя и уж точно не дамская шляпка.
– Вы хотите сказать, что это джентльменский головной убор? Весьма… гм… смело.
– Я разве сказал, что это джентльменская шляпа?
Полли была совсем сбита с толку.
– Я не понимаю…
– «Клякошляпп», мисс, – это шляпа, которая может менять свою форму в зависимости от желаний и нужд своего хозяина. В одно время это может быть мужской котелок, в другое – шляпка для мадам. Утром это может быть строгий конторский головной убор с подогнутыми полями, но вечером он уже становится великолепной широкополой шляпой с цветами и перьями. Он может быть как повседневным городским убором, так и шляпой для путешествий. Встроенные механизмы подстраивают очертания и высоту тульи, изгиб и разлет полей. Помимо формы, «Клякошляпп» меняет и цвет. Вернее, должен был менять. Мы как раз трудились над тканью, когда… когда Джима убили.
Полли слушала старика, округлив глаза. «Клякошляпп» и правда был чем-то невероятным. Но также он навел ее на довольно мрачную мысль.
– Вы сказали, – начала она осторожно, – что ваше изобретение перевернуло бы все шляпное дело в Габене. Выскажу предположение, что другие шляпники в Тремпл-Толл были бы недовольны, если бы вам удалось доделать «Клякошляпп».
Мистер Кокридж покачал головой и принялся возвращать шляпы на место.
– Я понимаю, к чему вы клоните, мисс. Вы полагаете, что Джима убили, чтобы помешать нам доделать «Клякошляпп», и я, признаюсь, много думал об этом. Но дело в том, что никто не знал о нашем изобретении, мы держали его в тайне.
