Услыхав, что мы оба из деревенских пастушков, этот красавец тут же объявил всем, что никому не позволит обижать таких бедняков горемык.
Так мы неожиданно обрели покровителя, оказавшегося сыном одного из самых богатых людей в городе. Он всех учеников держал в кулаке и не упускал случая напомнить о своем богатстве.
«Мы, богатые, должны помогать бедноте», - часто говорил он нам потом.
Вскоре у нас появились и приятели.
Особенно сдружились мы с Ваней, у которого были такие светлые волосы, что выглядел он седым. На переменах, когда все выбегали в коридор, Ваня оставался в пустом классе, вынимал из парты книжку и читал ее до звонка. Каждый день у него была новая книга и всегда толстая, в переплете с кожаным корешком.
Мы с Потаповым думали, что нет на свете более дорогой вещи, чем книга в переплете, что такие книги читают только очень богатые люди. И мы решили, что Ваня тоже богач.
- У тебя, должно быть, целый шкаф книг? - спросили мы его, надеясь, что он даст нам почитать что-нибудь из своего богатства.
- Шкаф у меня будет, только бы папа разбогател, - сказал он, сразу оживившись.
- А разве твой папа не богатый? - удивились мы.
- Еще не богатый, но у него есть выигрышные билеты, - сказал Ваня и стал рассказывать, нам, что, когда его папа выиграет, он купит ему такой шкаф, в котором книги будут стоять за стеклом, чтобы все могли ими любоваться, но зря не трогали руками. - А вы, ребята, аккуратно обращаетесь с книгами? - спросил он вдруг. И пообещал: Если аккуратно, тогда я вам буду давать.
Шкаф когда-то еще будет, а нам сейчас хотелось почитать.
- А ты дай нам пока не из шкафа, - попросили мы.
Оказалось, что он брал книги в общественной библиотеке при городской чайной, той самой чайной, в которой наши спировские мужики пили чай, когда ездили в город на ярмарку.
Эта чайная, с номерами для приезжающих и общественной библиотекой, помещалась на ярмарочной площади в деревянном, когда-то покрашенном, но давно уже выцветшем доме с мезонином.
Однажды после занятий Ваня привел нас сюда, и здесь нас встретили Степан Иванович и Мария Степановна, муж и жена, оба чисто одетые, оба в очках и оба очень приветливые.
Степан Иванович был в этом заведении за главного и работал по чайной части, а Мария Степановна - по книжной; но так как посетители в чайной бывали только в ярмарочные дни, а в номерах редко когда кто останавливался, Степан Иванович от нечего делать тоже занимался по книжной части.
Войдя в чайную, мы попали е большие сени. Отсюда через арку была видна просторная комната с чайными столами и лестница в номера для приезжающих, помещавшиеся наверху, в мезонине. Направо дверь вела в другую комнату, поменьше, с одним столом посередине.
Тут был буфет, а за перегородкой стояли два…книжных шкафа - городская общественная библиотека.
- Ну вот, молодые люди, выбирайте себе книжки по вкусу, - сказала Мария Степановна, раскрыв перед нами оба шкафа.
Мы кидались от одного шкафа к другому, не зная, у какого остановиться. Оба шкафа были полны толстых книг в разноцветных переплетах. Такого книжного богатства мы еще не видели.
Стоять бы и стоять перед этими шкафами, глядеть на книги - век нс наглядишься!
- А вы про что больше любите читать? - спросила нас Мария Степановна. - Вот в этом шкафу книги про Вселенную - как она устроена, - и про наш земной шар, описания разных стран, морей, гор, рек, про жизнь животных, растений и рыб, - говорила она. - А в этом шкафу находятся книги про жизнь людей, про бедных и богатых, про войны, про путешествия и разные приключения…
- Нам бы про богатых… и про путешествия, - выговорил наконец Потапов.
- И про войну, - добавил я.
Забравшись на лавку, Ваня вынимал книжки из шкафа.
- Это про индейцев, ирокезов и гуронов, как они воюют с бледнолицыми, - говорил он, показывая нам книгу. - А это про детей капитана Гранта, - показывал он другую. - Тут про путешествие вокруг света. А есть еще и про путешествие на Луну и про всадника без головы.
Все было так интересно, каждую книгу хотелось поскорее прочесть, узнать, что это за ирокезы и гуроны и что это за бледнолицые братья, с которыми они воюют, что такое сделали дети капитана Гранта, если о них написана такая толстая книга, и как всадник может быть без головы?
С этого дня мы с Потаповым надолго отбились от сна. Много ли можно прочесть за день, если после занятий в училище до позднего вечера надо зубрить закон божий и церковнославянский язык?
Когда в общежитии дежурный тушил на ночь свет, мы, затаившись под одеялами, терпеливо ждали, пока все заснут, чтобы вытащить из-под матрацев принесенные из чайной книги, осторожно взять со стола лампу и на цыпочках, сдерживая дыхание, подняться по лестнице на чердак, мимо квартиры Удава.
Только бы хватило керосина в лампе, чтобы дочитать до конца, узнать, кто же возьмет верх - индейцы или белолицые, кто окажется этот страшный убийца в черной маске.
Мы лежали бок о бок на голом чердачном полу. Стуча зубами от холода, каждый читал свою книгу и каждый совал нос в книгу другого - что это там за всадник, вздыбивший коня над пропастью, кто это там плывет один на бревне в разбушевавшемся море?
То Потапов меня, то я его толкал в бок:
- Ну что, поймали?… Убили?… Спасли?
- Обожди, Васька, сейчас расскажу.
- А у меня, Васька, знаешь какая сейчас буря - все мачты посрывало!
Все перемешивалось у нас в голове - индейцы, пираты, капитаны, ковбои…
Но вот в лампе догорел керосин. Тихонько спустившись к себе в комнату и заснув на своих матрацах, мы поднимали страшный крик - нам снилось, что за нами гонятся безголовые всадники, крокодилы, что мы падаем в пропасти и идем на дно, потерпев кораблекрушение.
Хромой Максимка, неутомимый шут, разбуженный нашим криком, вскакивал на лавку; подпрыгнув, хватался за вбитый в потолок крюк и повисал на нем, болтая ногами.
- Караул, братцы, тонем, спасайся кто может! - орал он, представляя наши бурные сновидения.
Чтобы мы не мешали им спать, ребята вытаскивали нас на матрацах в холодные сени.
КНИЖНАЯ ДИЕТА
Из всех классных уроков веселее всего было на уроках истории и географии.
Эти науки преподавал у нас Алексей Иванович, по прозвищу Плотица, отличавшийся малословием. Свои краткие объяснения он начинал и кончал одними и теми же словами: «Так вот так».
Его форменный пиджак и брюки всегда были в каких-то пушинках и шерстинках. Войдя в класс, он тотчас же принимался счищать их с себя.
- На спине еще, Алексей Иванович, много шерстинок. Разрешите, я сниму, - предлагал свои услуги Максимка.
Плотица подходил к окну, становился спиной к свету, и Максимка начинал свое очередное представление. Множество раз снимал он с пиджака учителя одну и ту же шерстинку, потом дул на нее, будто сдувал с пиджака пушинки, и шерстинка возвращалась на свое место.
- Долго ли ты там еще? - нетерпеливо спрашивал Плотица.
- Все уже, Алексей Иванович, последнюю шерстинку снял. Вот только еще одну пушинку сдую, - говорил Максимка, окончательно возвращая шерстинку на свое место.
Плотица любил, чтобы ученики отвечали ему на уроке без запинки и, кроме прочитанного в учебнике, добавляли от себя прочитанное в других книжках. Если ученик отвечал без запинки, на лице Плотицы появлялось сонно-мечтательное выражение, и он начинал дремать. Время от времени, разгоняя сон, он одобрительно кивал головой и говорил:
- Так вот так.
В этих случаях он всегда ставил ученику пятерку. Мы с Потаповым быстро усвоили особенность нашего учителя и получали у него только пятерки. Особенно легко нам давалось это на уроках географии, когда изучались заморские страны, о которых мы за короткий срок почерпнули множество сведений из проглатываемых нами на чердаке книг Купера, Майн Рида, Жюля Верна.
