Конечно, диверсии некоторую сумятицу в действия врагов внесли, и всё же без побед на полях сражений привести противника к покорности никак не получится.

— Сообщение пришло, государь. Дирижабль готов, — доложила Нирма, появляясь в гардеробной.

Полковник смирилась с новыми реалиями и больше не предлагала императору ни себя, ни очередных смазливых рабынь. Олег честно спросил себя, огорчает ли его этот факт, и понял ответ — нет, не огорчает. Ему не просто с головой хватает эмоций и удовольствия от ласк землячки, но ещё и прошло всякое желание искать себе утех с кем-либо другим.

— Хорошо, — он взял из рук Моны камзол, критически его осмотрел и мотнул головой. Вернул и показал на куртку. С иронией подумал, что в общении со своей главной служанкой перенял её манеру изъясняться без слов, — Что-то ещё, Нирма?

— Да. Пришли гидротехники.

— Ох, ты. Я уж и забыл за этими праздниками, что вызывал мужиков. Скажи, пусть заходят в кабинет, я сейчас туда приду.

Скрепя сердце, от строительства гидроэлектростанции на Псте он отказался. Эта река была слишком важна для грузового перемещения между Промзоной и Рудным. Олег решил строить каскад меньших по размерам ГЭС на северо-западе от Пскова в полутора десятках километрах.

В качестве утешения попаданец отметил два преимущества принятого решения: во-первых, он опробует конструкции турбин на изделиях меньшего размера, сэкономив на материале, а во-вторых, хоть до столицы и Промзоны линии электропередач предстоит протянуть дальше, зато к Нефтянке, Распилу и Палену ближе. Так что, то на то и получится.

Из-за прогрессорских забот император покинул дворец намного позже, чем планировал, и в салон аэростата поднялся, когда уже начинало темнеть.

Ранний зимний вечер и полностью затянутое дождевыми облаками небо нагнали такой сумрак, что в дирижабле стюард уже зажёг керосиновые светильники.

— Дождь-то — ерунда, капитан, а вот получить разряды молний не хотелось бы, — сказал Олег, устраиваясь в кресле и знаком отпуская Нирму в голову салона к её подчинённым, — Поднимай над облаками, а штурману скажи, что скорость будет постоянная, примерно девяносто-сто километров в час. Пусть сориентируется, чтобы мимо Сольта не пролететь. Лучше будет на пару-тройку часов заранее снизить высоту до наблюдаемой.

Одним из недостатков воздушного флота попаданца на данный момент являлась примитивная навигация. Пользоваться растинскими морскими приборами — аналогами земных квадрантов и астролябий — у штурманов Олега пока не получалось. В их распоряжении имелись лишь компасы — Таларея тоже имела свой магнитный полюс на севере, примерное знание скорости полёта, песочные или водяные часы — механические до пилотов ещё не дошли, и карты местности, по которым они и определяли своё местоположение, сверяясь с пейзажем, наблюдаемым через застеклённый люк в полу кабины аэростата.

И вся эта штурманская техника начинала сильно сбоить, как только земля внизу становилась ненаблюдаемой. Над авиаприборами инженеры и техники псковского императора уже работали, поэтому с внедрением в практику морских приспособлений Олег спешить не стал.

— Поужинаете? — спросил стюард.

— А давай, — согласился император, доставая очередной древний фолиант.

Как только воздушное судно поднялось выше облаков, так стало светло, и попаданец отодвинул светильник, висевший над головой.

Читать труды авторов из далёкого прошлого Талареи было увлекательно, но не просто. Очень уж они любили писать длинными предложениями — пока доберёшься до точки, забываешь, с чего начиналось.

Штурман императорского аэростата был лучшим из всех, и неудивительно, что дирижабль снизился под кромку облаков за три километра до Сольта, города, где начиналась карьера вольного парня Олега, решившего стать наёмником.

— Куда причаливать, государь? — спросил пришедший из кабины капитан.

Оборудованного лётного поля в окресностях не имелось.

— К герцогскому замку правь, — распорядился император.

Часовые ртом мух не ловили, дождь недавно закончился, поэтому, когда дирижабль приземлился на поляну возле пруда в дворцовом парке, Олега уже встречали вышедшие быстрым шагом из вспомогательного подъезда герцогиня Гелла и её с Тормом дочь.

Гайда, некогда исцелённая попаданцем от неизлечимой болезни девочка, выросла в привлекательную молодую женщину, ожидающую рождения ребёнка. Её муж-консорт, один из младших сыновей небогатого графского рода, сейчас служил под командованием своего тестя и находился вместе с ним в походе.

— Государь, как же я, как же мы по тебе соскучились, — громко произнесла герцогиня и с герцогессой подбежала к выпрыгнувшему из салона императору.

Обе женщины с обожанием и преданностью смотрели на человека, которому столь многим были обязаны. В свою очередь, Олег тоже их очень ценил. Говорят, что незаменимых людей нет, и с этим землянин был согласен, но, глядя на Геллу, он понимал, что есть труднозаменимые. Герцогиня ре Сольт была одной из таких.

Псковский император уже спланировал оставить здесь на хозяйстве Гайду — она очень толковая, справится — а Геллу вернуть в Псков, к её обязанностям министра промышленности.

— Я тоже скучал, — он раскрыл объятия и расцеловал обеих в румяные щёчки, — Очень жалею, что у вас не оказалось возможности прибыть на новогодний праздник.

Будь на месте Олега кто-нибудь более тщеставный, он бы не удержался покрасоваться перед хозяином магазина, в котором когда-то работал, или непутёвым дружком-соседом. Но попаданца подобная ерунда не прельщала. А вот поприсутствовать на торжественном приёме в честь своего прибытия всё же пришлось. Заодно, по просьбе герцогини наградил молодого, деятельного мэра Сольта медалью Сфорца.

— Гелла, полетели со мной? — предложил он утром за завтраком, — Повидаешь мужа. Я там останусь, а тебя аэростат доставит через три дня обратно. Гайда тут без тебя справится.

— Я бы тоже с удовольствием полетала, — вздохнула герцогесса, — Но успею ещё. Да, дядя Олег? — по свойски спросила она.

— Конечно, какие твои годы! Ты что-то ещё спросить хотела?

— Хотела. Мама забыла тебе сказать вчера. Мы же, как ты распорядился, за нетяжкие преступления сейчас никого не казним, и у нас все подземелья негодяями забиты. Больше двухсот мужиков и четыре десятка баб и девок. Куда их девать?

— Как куда? На стройки. Раз у вас рабов и подёнщиков хватает для работ, отсылайте ко мне в столицу. Только не сейчас, когда дожди почти не прекращаются. Сдохнут без пользы по дороге. Во второй половине февраля отправите, я как раз начну новые плотины с дамбами возводить. Так, ну, что, Гелла?

— Разумеется, я согласна лететь к супругу, — засмеялась герцогиня ре Сольт, — Ты мне дашь полчаса собраться, мой государь?

— Жду.

— Вы тут ещё жабры не отрастили как у рыб? — спросил император улыбающегося и обнимающего свою жену маршала, — Давно так хлещет?

Как только дирижабль приземлился в центре главного лагеря западной армии Пскова, землянин перенаправил Воздушный Поток вверх, и теперь над прибывшими гостями и встречающими их офицерами во главе с командующим повис купол, по которому стекали потоки воды разошедшегося не на шутку ливня.

— Да, считай, с середины декабря, — ответил Торм, поглаживая плечо супруги, — Хорошо хоть, что с перерывами. Два-три дня дождь, потом пару дней небо просто хмурится, или лёгкая изморось. Иначе, и вправду, как ты говоришь, пришлось бы жабры отращивать. Грязь вымотала, — не стесняясь императора и своих подчинённых он поцеловал в макушку прильнувшую к нему Геллу, и вся компания гостей и встречающих под защитой магического свода двинулась к штабу, — Телеги обозов застряли. Пришлось кавалерию спешивать и вьючить коней самым необходимым. Пушки, понятно, не погрузишь на лошадей, а без них Марг не взять. У меня магов раза в три-четыре меньше, чем у противника. Насыщенность Сферы над крепостью ты сам поди определил. И количественного превосходства у нас нет. Тем более, в пятнадцати километрах отсюда армия Хленка. Правда, они, как и мы, тонут.