Его голос звучит обеспокоенно. В нём нет злости или раздражения. Он искренне переживает из-за случившегося.

Боюсь встречи с Сергеем. И в то же время хочу увидеть его как можно скорее. Я должна попросить у него прощения и рассказать всё, что случилось.

Он выслушает. Уверена, он не скажет, что я сошла с ума, а найдёт какое-то логичное объяснение происходящему.

Пазл никак не складывается. Этот человек поразительно похож на Сашу, но это не он. Конечно, не он! Саша – в земле на военном кладбище…

Тесты ДНК не обманывают. Это – новая технология, она определяет людей безошибочно. Оправдание, что это мог быть брат-близнец с такой же ДНК, выглядит не слишком правдоподобно.

Недаром этот мужчина меня близко к себе не подпускал – боялся разоблачения.

Но зачем ему притворяться Сашей? Ведь он осознанно выдавал себя за него. И фотографии… Боже… Он взломал моё облако?

Конечно! Вот и объяснение, откуда он узнал про мороженое. Он прочитал мой дневник! Жесть…

Но кто и зачем? Это слишком жестоко для розыгрыша…

- Что у тебя случилось? – спрашивает свёкор.

- Я не знаю. Странное что-то происходит, – с трудом нахожу силы, чтобы разговаривать. – Какой-то человек выдаёт себя за моего погибшего мужа. Он очень похож на него, копия. Но это точно не он. Это не Саша, – бормочу шёпотом, но свёкор наверняка меня слышит.

Выражение его лица меняется. Из заботливо-напряжённого становится задумчивым. Напряжение многократно возрастает.

- Очень похож, говоришь? – киваю в ответ. – Когда и где вы виделись, о чём с ним разговаривали?

Нет сомнений – я совершила жуткую ошибку. Мне нужно было сразу позвонить Сергею, как только этот мужчина появился. Ведь изначально у меня была мысль, что это – мошенник. А у Долинского есть связи среди военных, он легко мог навести справки и узнать, действительно ли Саша воскрес. Почему все правильные мысли приходят ко мне с таким опозданием?

- Мы с ним переписывались. Сейчас вспоминаю, что его голоса я ни разу не слышала. А виделись три раза, три дня подряд в парке, на расстоянии, он не подходил близко. Думаю, боялся, что я его разоблачу.

- То есть ты издалека решила, что это – твой бывший муж?

- Он был очень похож. Я, конечно, сомневалась. Всё-таки анализ ДНК – это достаточно веский аргумент, чтобы считать Сашу погибшим. Но у этого человека были наши семейные фотографии. И он знал о нас с мужем такие вещи, которые никто, кроме Саши, знать не мог. Меня это потрясло. Теперь уже задним умом я понимаю, что он, вероятно, взломал моё облако, у меня там большой архив – рабочие и учебные проекты, много фотографий, дневник.

Ещё раз прокручиваю в памяти наши встречи. Это так больно! Что повелась, поверила, обрадовалась, потеряла голову, что держала в руках таблетки и даже допускала, что могу их принять. Я – ужасный человек…

- И что он хотел от тебя? – Мирослав Данилович делает какие-то заметки в телефоне.

- Просил, чтобы я с мужем развелась. Торопил.

О ребёнке и таблетках сказать не решаюсь, это слишком чудовищно и очень стыдно.

- И так удачно он появился, как раз, когда Сергей уехал… – свёкор констатирует задумчиво.

И в самом деле…

В палату заходит медсестра с пакетом лекарств.

- Разрешите, пожалуйста, – просит освободить ей доступ ко мне и стойке с капельницей.

Мирослав Данилович поднимается и отодвигает стул.

- Я отойду ненадолго, мне нужно позвонить. Скоро вернусь.

- Девушка, скажите, пожалуйста, что с моим ребёнком? – решаюсь задать самый главный вопрос медсестре, пока она крепит флакон с лекарством к стойке.

Мы с ней в палате вдвоём. Не хочу, чтобы этот разговор слышал свёкор. Он наверняка уже пообщался с врачами и в курсе ситуации, но ничего мне не говорит. Да и обсуждать с ним интимные вопросы я не готова. Может быть, когда-нибудь потом. Сейчас слишком больно.

- Вам лучше спросить у врача, – медсестра отвечает осторожно.

Ужасно пугаюсь её слов. Вероятно, она боится взять на себя ответственность сообщить мне плохую новость.

Сколько прошло времени? Час, два? Я потеряла ориентиры. За окном светло. Сергей ещё в пути, значит, ещё нет трёх.

Что мне тут делали? Кажется, осмотрела врач, сделали УЗИ, взяли кровь из вены и что-то укололи. Много говорили. Но сквозь туман я ничего не разобрала или не запомнила.

- А капельница и вот это всё… Вы пытаетесь его сохранить или?..

Произнести вслух худшие подозрения невозможно.

- Конечно, пытаемся сохранить! – горячо отвечает медсестра, и я внутренне ликую. – А ваша задача – нам помогать.

- Но как? Что я могу сделать? – откуда-то появляется энтузиазм и силы.

- Строго выполнять все назначения врача.

- И… всё будет хорошо? – спрашиваю с надеждой.

- Гарантию вам только господь Бог может дать. А мы – всего лишь делаем то, что в наших силах.

Она говорит общими фразами. Наверняка, для всех у неё заготовлены одинаковые ответы. Но они мне сразу поднимают настроение. Нужно дождаться врача и расспросить подробно. Главное – у меня есть надежда!

Медсестра подключает капельницу к катетеру и уходит. Я остаюсь один на один со своими страхами и волнениями. Только бы удалось сохранить малыша… Боже, прости мне мои греховные мысли. Пожалуйста, спаси моего ребёнка! Умоляю!

Откуда-то берутся слёзы. Думала, я всё выплакала ещё дома.

Хлопает дверь. Сергей быстрым шагом подходит к кровати. В руках – мой телефон и упаковка от таблеток. Глаза безумные. Страшно…

- Ты! Убила моего ребёнка! Какого чёрта? Кто дал тебе право?

Поначалу говорит шёпотом, но тут же срывается на крик.

Он разговаривал с врачом, и она ему сообщила, что ребёнка не удалось спасти? Но ведь медсестра сказала, что у меня есть шанс…

Я и так реву без перерыва, а обвинения мужа и вовсе вызывают истерику.

- Как ты посмела это сделать? Ради чего? Ради какого-то мужика? Что ты за женщина? Разве женщины так поступают?

Он читал мою переписку с тем мужчиной? А он у меня в контактах подписан как Саша, ещё и с эпитетами…

Сергей решил, что я приняла эти таблетки? О боже… Хочу сказать, что он всё не так понял, но слова не хотят произноситься. Я только мычу и мотаю изо всех сил головой.

- Ты избавилась от него в угоду своему… – делает паузу, не зная, как обозначить Сашу.

Ещё утром я и сама не знала. И чуть не натворила глупостей. Сергей прав – я одна во всём виновата… Я позволила мошеннику втянуть меня в игру, жертвой которой должен был стать наш ребёнок. А может, и я сама…

Я ведь даже не знаю, что это были за таблетки! Вдруг там какой-то яд или наркотик? И я оказалась настолько беспечной, что готова была это выпить!

Мозг – на грани взрыва…

- Если малыш вам с ним так мешал, то ты могла родить его и отдать мне! Я же, – начинает плакать, – не переживу этого снова… Ты не его убила! Ты меня убила! Ты понимаешь это?

Боже… Я ещё не видела Сергея таким. Он растерян, сломлен, напуган и, конечно, зол. Это всё из-за меня и моей глупости. И я не могу найти слов – ни в своё оправдание, ни в его поддержку.

А ведь у него вот-вот должно начаться судебное заседание, ему нужно быть спокойным и сконцентрированным! Разве он в таком состоянии сможет там выступать?

Хочу ему объяснить, как-то сформулировать, что произошло. Но он, словно невменяемый, изо всех сил со злостью толкает тумбу с медицинскими принадлежностями, стоящую возле кровати. Она переворачивается. Стеклянные ампулы со звоном бьются и разлетаются по палате.

Что он творит? Он же сейчас всё здесь разгромит…

Сергей пышет агрессией и безумием. Я его боюсь!

- Что ты наделала? Что. Ты. Наделала? – рыдает и воет как раненый зверь.

Схожу с ума, ощущая его боль и отчаяние, но не могу ничего объяснить. Да и какой сейчас в этом смысл? Вряд ли он меня услышит.

Я раздавлена его словами о ребёнке. И не понимаю, как существовать дальше…