Папа периодически присылает фотоотчёты. Надюша спокойно играет, настроение и состояние у неё хорошие. Педиатр не увидел ничего страшного и прописал только промывать нос солевым раствором.

Почему же так неспокойно на душе?

Александр похоронен на военном участке кладбища. Вокруг – стройные ряды могил. Тут нашли последнее пристанище солдаты, погибшие в недавней войне. Очень много цветов, государственные флаги.

Место наполнено болью и скорбью… С памятников смотрят улыбающиеся лица. Молодые парни, зрелые мужчины, красивые женщины. Чьи-то дети, братья, сёстры, родители... Им бы ещё жить и жить. Любить, воспитывать детей, мечтать, путешествовать…

Полина рыдает… Закутываю её пледом, чтобы не замёрзла. Обнимаю, чтобы она чувствовала, что не одна, и я всегда буду рядом, поддержу, помогу, закрою от всех невзгод.

Я не тороплю. Знаю, ей нужно поплакать и пообщаться с человеком, который был с ней рядом много лет с раннего детства. Которого она любила, с которым мечтала прожить вместе до глубокой старости и родить троих детей.

Дождь поначалу накрапывает, а потом усиливается. Полина поднимает глаза к небу, хмурится.

- Надо ехать. Вон, тучи какие чёрные. Сейчас польёт…

Мы едва успеваем добежать до машины. Начинается ливень.

Немного выжидаем в надежде, что буйство природы успокоится. Но время идёт, а потоки воды с неба не уменьшаются. Осторожно выруливаю на трассу и направляюсь в сторону дома.

Полина засыпает, я концентрируюсь на дороге. Я никогда не лихачу. Сейчас же особенно осторожен, потому что со мной – жена и будущий малыш, который через месяц появится на свет.

Видимость низкая. Иду в правой полосе, чтобы не мешать гонщикам и оградить себя от возможных неприятностей. Медленнее, чем мог бы, но безопаснее.

Всё происходит в одно мгновение. Со второстепенного выезда на трассу на большой скорости вылетает машина. Водитель не справляется с управлением и вместо того, чтобы въехать в отведенную для него полосу, берёт значительно левее и врезается в мою машину.

Толчок. Весьма ощутимый удар о подушку безопасности. Скрежет металла. Всего одно мгновение...

Нас разворачивает, и едущая за нами машина, не успевая затормозить, влетает в нас с другой стороны.

- Полина! Полина! – поворачиваю голову и кричу, срывая голос.

Тишина…

Подушка сдувается. Выбираюсь из машины. Голова кружится: хотя лоб считается самой крепкой частью черепа, встреча с летящей навстречу подушкой не прошла для него бесследно.

- Звони в “скорую”! Срочно! У меня жена беременная в салоне! – кричу спешащему ко мне мужчине.

Оббегаю машины. Нет времени рассматривать повреждения. Подавляю в себе желание придушить лихача. Я потом его обязательно найду и накажу. Сейчас главное – чтобы с Полей и малышом всё было в порядке.

Переднюю пассажирскую дверь заклинило. Уходят драгоценные минуты. Кто-то приносит лом, с трудом удаётся её открыть.

Полина сидит белая как мел, глаза широко открыты от испуга. У неё – шок.

- Малыш, как ты? – не реагирует. – Я помогу тебе выйти, – отодвигаю подушку, наклоняюсь и отстёгиваю ремень.

Внешне не заметно повреждений. Но при авариях видимость благополучия порой бывает обманчива.

- Поля, у тебя что-то болит? – опять не отвечает, а по щекам текут слёзы.

Подхватываю жену с сидения и аккуратно вынимаю из машины. Рукой ощущаю влагу. Кровь?

В глазах темнеет от ужаса.

- “Скорую” вызвали? – спрашиваю у людей, окруживших место аварии.

- Я звонил, но до города далеко… Когда ещё они доедут, – отвечает водитель автомобиля, который ехал позади меня.

Оглядываюсь. Мы – фактически в чистом поле. Пытаюсь справиться с паникой, но она давит меня безысходностью.

Сколько прошло минут? Сориентироваться трудно.

Кручу головой в поисках решения.

Из затормозившего впереди автомобиля выскакивают двое парней.

- Давай в машину! Быстро! – командует. – “Скорая” будет нескоро.

Я интуитивно подчиняюсь.

Телефон! Нужно срочно позвонить Павлу… Он сможет скоординировать.

- Помоги, брат. Телефон был на панели.

Он оказывается понятливым, ныряет в салон и почти сразу возвращается с моим смартфоном.

- Ты бы хоть сфотографировал для страховой, – подсказывает второй из парней, когда я устраиваю Полину на заднем сидении.

- Гоша, организуй, – командует первый. – Я в больницу и назад. Присмотри тут и проконтролируй.

Парень садится в машину, и мы сразу срываемся с места.

- Посмотри по карте, куда ехать, где ближайшая больница.

- Её бы в город, – прошу не слишком уверенно.

- Можем не успеть. Если кровотечение, то каждая минута на счету. Давай сначала в ближайшую, а там по месту сориентируемся.

Нахожу нужную точку на карте, объясняю, куда ехать. Набираю Павла, кратко описываю другу ситуацию, выслушиваю инструкции. Все они кажутся мне дурацкими и неправильными, но я не спорю.

Звоню бате и прошу прислать кого-то к месту аварии. Сам не способен сейчас думать ни о чём, кроме жены.

Полина стонет и продолжает плакать.

Крови много. Я ни черта в этом не смыслю. Но это наверняка очень плохо. Мысли – одна чернее и страшнее другой.

- Полечка, не плачь, мы скоро приедем в больницу. Доценко уже выслал бригаду. Всё будет хорошо, – пытаюсь успокоить плачущую жену, а заодно и себя.

Получается не слишком успешно. Сам готов разреветься, держусь из последних сил. Мозгоправ был бы мной доволен… Наверное.

Районная больница в корне отличается от тех клиник, к которым я привык, и в первый момент ужасает своим антуражем. Нас встречает мужик неопределённого возраста в застиранном белом халате и шумная медсестра в забавном головном уборе.

- Носилки! Скорее! – командую я из машины, но врач будто меня не слышит.

- Сюда давайте, – открывает двери в здание и указывает на кушетку.

На ходу пересказываю, что произошло.

- Хорошо, я понял. Подождите на улице.

- Я её муж! Я никуда не уйду! – протестую и не думаю выходить. – Я заплачу, сколько нужно!

Появляются ещё какие-то люди. Наконец-то прикатывают каталку и Полину увозят. Меня не пускают, хотя я пытаюсь скандалить и требовать, чтобы мне разрешили быть с женой.

Все куда-то исчезают, не у кого даже спросить, что там происходит и могу ли я чем-то помочь.

Бессилие и неизвестность сводят с ума.

- Не трясись. Надеюсь, всё будет хорошо, – пытается подбадривать меня парень, который нас привёз.

Меня натуральным образом трясёт. Если не сжимать челюсти, то зубы будут стучать друг о друга.

- Полина – моя жизнь… Всё, что у меня есть, – цежу почти беззвучно. – Моя первая жена и дочь погибли при обстреле в начале войны, – впервые делюсь своей болью с кем-то посторонним. – Но сейчас – не война! Почему? Разве она мало настрадалась?

- Молись. И верь в лучшее. Не программируй на негатив, – поучает меня. – Я тебя помню, ты был волонтёром. Я в госпитале лежал, а ты привёз лекарства и мой любимый шоколад.

- Было дело… Я ж повоевать толком не успел. Почти сразу – ранение, комиссовали. Решили, что с одной здоровой рукой я бесполезен. И я как мог…

Парень жмёт мне руку.

- Спасибо, брат.

- Это тебе спасибо, Олег. Если бы не ты…

В приёмном отделении появляется медсестра в смешной шапочке.

- Что с моей женой? – бросаюсь к ней.

- Рожает. Ждите. Доктор вам позже всё расскажет.

- Рожает? Как рожает? Ей ещё рано! Ещё целый месяц!

- Ну что вы как ребёнок, ей-богу. Сказано: рожает, значит рожает. Ждите.

Олег уезжает, а я сижу на неудобной лавке у входа. Голова побаливает и не даёт забыть об аварии. Похоже, сотрясение я всё-таки схлопотал.

Несколько раз звонит Павел и уточняет детали.

Беспокойство разрастается в геометрической прогрессии. Чем дольше никто не выходит и ничего не говорит, тем страшнее становится. Молюсь, но не помогает…

- Девушка, узнайте, пожалуйста, как там обстоят дела, – в который раз прошу смешную медсестру.