— А ну хватит! Вы чего тут? — Густой мужской голос.

Тэк-с… ну, конечно, как обычно. Приходят взрослые и портят всю малину. Меня продолжают держать за уже треснувший воротник. Вяло выкручиваюсь, но ору громко.

— Чо, придурки? Радуетесь, что вас спасли? В следующий раз в лес пойдём, там никто не помешает! Я вас урою, коз-злы!

Обескураженные «козлы», молча утирая разбитые носы и всё остальное, подбирают свои котомки и уходят. Угрожающее бормотание выглядит очень не убедительно. При побитых-то рожах.

— Ни хрена ты резкий… — мужик в кирзачах и расстёгнутой на курчавой груди рубашке отпускает меня, когда побитые центровые скрываются с глаз.

— Чего не поделили? — Мужик проявляет вежливый интерес.

— Да как обычно. Слово за слово и поехали. Что, ни разу на свадьбе не были? Там и взрослые чудят…

Мужик гулко хохочет, а я двигаю домой. А день-то даже до экватора не дошёл, и уже можно сказать, что он прошёл не зря! Я прямо счастлив, славная вышла битва.

Когда выруливаю из оврага, навстречу попадается какая-то девчонка. Тёмно-русая очаровашка, судя по росту на пару лет старше. Останавливается, завидев меня, и рассматривает открытым ртом. Чего не видела? Маугли возвращается со славной охоты на рыжих псов.

— Чо уставилась? — Спрашиваю бескомпромиссно и любуюсь, как она пытается что-то сказать.

— Подрался?

Смотрю с жалостью. Сама не видишь? Глаз заплыл, губа кровоточит, на лбу ссадины, воротник полуоторван, одежда в зелёных пятнах от примятой травы.

— С центровыми? — Девочка выпучивает глаза. Красивые у неё глазки.

— А чо такого? — Нагло вопрошаю я. — Их всего трое было.

Ухожу. Спиной чувствую, что ошарашенная девочка всё смотрит мне в спину и никак не может подобрать отвисшую челюсть. Чувствую, но не оборачиваюсь, это важно.

Домой удаётся добраться, особо не засветившись. На очереди — бабушка.

Первая реакция у бабули, как у той девчонки. Вывешивает челюсть вниз. Пока не опомнилась…

— Бабушка! Ты почему не предупредила, что меня там бить будут?! На меня три каких-то придурка напали! Чуть не убили! — Подпускаю в голос максимум надрыва, возмущения и жалости к себе, бедному и разнесчастному.

Всё! Самое главное переложить с одной головы на другую. Больную, здоровую или старую, не важно. Махом избавляюсь от наездов и лишних претензий.

— Вот. Держи сдачу, — вываливаю мелочь из карманов. — И компресс холодный мне сделай.

От претензий избавился, но от причитаний так легко не отделаешься. Лежу на кровати, на лице хитроуложенный компресс из мокрого полотенца. Вообще-то всё лицо накрыть надо, но как тогда дышать?

Сцена 1. Во дворе

Сижу во дворе, занимаюсь своими делами. Вчера Басима сразу после того, как накормила и обиходила меня, умчалась в магазин. Совсем забыла, что ей трудно до него добираться. Не было её долго, когда пришла, ещё раз меня осмотрела и сказала:

— Нет, тебе больше досталось…

Как-то даже обидно стало. Фонарь под глазом знатный, красивый и многоцветный, прямо залюбуешься. Готов поверить, что каждому из моих врагов по отдельности досталось меньше, а если все их отметины сложить? Перенести на одного человека, так на нём живого места не останется. К тому же есть воздействия, не оставляющие следов. К примеру, лихо бросить противника, так, чтобы он летел кубарем, собирая на себя пыль и прочий мусор. Если будут синяки, то не на лице и не обязательно на открытых участках тела. Или вот в солнечное сплетение бил, тоже ведь следов не осталось, но удар-то эффективен. Вывод: надо реализовывать полученное преимущество видимыми доказательствами на фасадных частях тела.

Ещё понятно, что бабуля попыталась обрушиться на моих спарринг-партнёров, их родителей и всех, кто окажется рядом. Видел как-то мимолётом, как спорит и скандалит местное женское население. Такая локальная гроза с громом речей и молниями из глаз. Интересно, как они защищались от бабули? Я — шестилетка, они все старше и их трое. Ох, чую, что весёлая жизнь у них начнётся. Всё село, и центральная часть и наши Выселки, будет над ними потешаться. Огромное спасибо Басиме, она постаралась.

Моё главное преимущество — возраст. Могу подраться хоть с взрослым. Огребу на полную катушку, ежу понятно, но. Во-первых, этот взрослый под уголовную статью попадёт. Избиение малолетнего — сильно отягчающее обстоятельство. Во-вторых, лично мне ничего не будет, даже если смогу нанести противнику серьёзную травму. В силу того же возраста неподсуден. Могу даже сам начать задираться, ни один судья не поверит, что мелкий дошколёнок всерьёз по собственной инициативе напал на взрослого мужчину. А если всё-таки напал, то смотри выше: неподсуден.

Сейчас работаю над ошибками. В поленнице дров нашёл то ли яблоневую, то ли вишнёвую ветку толщиной с палку копчёной колбасы. Теперь обстругиваю кору, ровняю кончик. Будь действительно малолеткой, сразу бы отпилил нужные пятнадцать сантиметров, а потом мучился бы с обработкой. А так удобно, упёр на плечо, конец на кусок доски, длинный нож в обе руки и строгай себе. В середине насечку и чуть-чуть, буквально на пару миллиметров поуже, чтобы не соскальзывала.

Не понравилась мне сила удара моего тельца. Когда ещё силу наращу, а воевать приходится сейчас. Кастет делать сложно, к тому же слишком близко к уголовщине. Опять-таки не буду же всерьёз детей калечить. А вот такая деревяшка самое то под мою силу. Немного подумал и начинаю делать насечку по всей длине. Кулак, вооружённый таким снарядом, будет иметь не одностороннюю боевую часть, у него будет три ударные стороны и увеличенный вес.

Скрипнула калитка. В зазор всовывается хорошенькая мордашка. Узнаю сразу, вчерашняя девочка.

— Здрасть! А что ты делаешь?

— Мадемуазель, вас не учили, что сначала надо познакомиться и только затем беседу заводить и вопросы задавать?

«Мадемуазель» слегка подвисает, я продолжаю заниматься столярными работами. Наконец девочка путём незаурядных интеллектуальных усилий вычленяет из непонятной фразы слово «познакомиться».

— Меня Алиса зовут. А ты внук бабушки Серафимы?

— Да. Отношусь к поколению внуков, только из параллельной генеалогической ветви, — хулиганю, но уж больно мне нравится, как она зависает от незнакомых слов. Такое лицо у неё забавное становится.*

— Меня Витя зовут, — вывожу её из транса, вдоволь налюбовавшись.

Продолжаю работать, девочка тем временем уже рассматривает мои боевые отметины.

— Надо подорожник приложить, — не касаясь, девочка показывает пальчиком на украшение на моём мужественном лице.

— И как он держаться будет?

— Пластырь нужен, — вздыхает девочка и чуть погодя, — у нас нету.

— Могу только изоленту предложить, — нашёл это полезное средство среди дедовых завалов.

— Пойдёт, — Алиса приступает к лечебным мероприятиям. Слегка поправляю её, под лист подорожника подкладываю ещё один, который иссекаю ножом. Наверняка сок подорожника оказывает заживляющее действие. Хотя не верю в него, по моему разумению, подорожник годится только для царапин и ссадин. Гематомы ему не под силу. Но внимание девочки, лёгкие касания пальчиками неожиданно приятны. Слегка даже млею. Вот так и берут они нас в оборот. Ладно, справлюсь.

*Примечание. Примерно как у Пенни из «Теории большого взрыва», когда она только познакомилась с Шелдоном и его друзьями)

Сцена 2. Плюс бабушка Серафима.

— Кто это у нас тут? — Напевно ласково спрашивает вернувшаяся из магазина Басима.

— Познакомься, бабушка. Это Алиса. Алиса, это бабушка Серафима.

— Я знаю, — одновременно говорят и старая и юная.

— Ох, женщины, — тяжело вздыхаю, — всему вас учить надо. Вы должны поочередно сказать «Очень приятно». А ты, Алиса, должна сделать книксен.

Под хихиканье бабушки обучаю опять подвисшую Алису правилам хорошего тона. Получается у неё быстро, хоть и угловато. Ничего, лёгкость придёт.