Надо было собираться в поездку, но перед этим доделать и отдать ткань заказчице. Пусть шьет свою осенне-зимнюю коллекцию. И подготовиться к институту, ведь приезжаю я впритык.

Последний отрез ткани, из тех, что я сделала для «Дома мод» был выполнен в технике «саори». Не знаю существовало ли такое направление в ткачестве в две тысячи четвертом году в моем мире, но теперь оно есть. Ибо мне надоели все эти клеточки, ёлочки и твиды. Честное слово, любой магазин тканей завален всем этим, покупай да шей. Поэтому я упросила заказчицу на то, что последняя ткань будет моим дизайнерским полетом фантазии. В результате я оторвалась. Не знаю, как это будут кроить и шить ее работники, и сколько проклятий ляжет на мою голову, но оно того стоило. Фейерверк из текстур, ниток, техник, ложные штопки, ошибки, барашки. Перекрутка нитей основы и арт пряжа. Я спустила на эту ткань все свои хвосты, остатки и непонятные кусочки, которые хранились на случай атомной войны. Некоторые участки после стирки пришлось дополнительно растянуть и блокировать, но ткань получилась такая, что отдавать её было жалко. Решив, что как ни будь на досуге сделаю себе такую же, отнесла заказчице. Та, увидев текстильное безумство, сначала опешила, потом позвала свою коллегу, они с горящими глазами о чем-то совещались, кивали друг другу. По всему было видно, что их накрыло вдохновение. Женщина убежала с отрезом, обнимая его как родного, а мне вручили оговоренную плату, и предложили сделать таких тканей еще в разных цветовых гаммах. Платила хозяйка дома мод хорошо, поэтому мы заключили еще один договор.

В связи с ним, пришлось немного изменить траекторию своих дел и сборов, и заехать к Владимиру на чай. Для того, чтобы ткать действительно разные саори нужно было специальное бердо.

У Вовы гостила Маринка, они расположились в коридоре на полу и колдовали над выкройкой кожаной обуви. Изводя по данному случаю кучу бумаги и брезента. Но что-то шло не так. Вообще процесс создания обуви с нуля без выкройки то еще удовольствие. Настолько, правда сомнительное, что как только в движении началось разделение труда мастера кожевники без работы, не сидели ни минуты, а заказы у них были расписаны на полгода вперед.

Перешагнув через острова вещей и инструментов, занесла тортик на кухню и присоединилась к друзьям. Через пол часа, используя Маринину ногу, облачённую в вязанный носок, пищевую фольгу и взывания к давно почившим богам мы наконец соорудили годную выкройку на Европейские башмаки двенадцатого века! Ура! Владимир на радостях даже колодку решил сделать. Сняв с меня и Маришки размеры.

За чаем нарисовала какое бердо мне нужно. Спросила про цену. В результате чуть не поругались. Не захотел с Меня Вова денег брать. Как я ему не объясняла, что вещь нужна исключительно для коммерческого проекта, за который мне платят. Нет и всё. В результате опять сошлись на бартере. Он мне необычное бердо, со сменными планками, а я ему плащ полусолнце на шерстяном подкладе. Согласилась, мысленно прикидывая, где, как и когда я это буду делать. Пора белить подвал у папы в гараже, и подыскивать рабов. Ибо часов в сутках по щучьему веленью не прибавляется почему-то.

Поездка в Поднебесную вызвала двоякое впечатление, и заставила задуматься над вопросами, которые у меня всплывали раз за разом, когда я сталкивалась в силу своего хобби, с нитками, тканями и шерстяным сырьем. Но обо всем по порядку.

Все экскурсии, походы и посещение исторических мест, запомнились яркими фонарно-красными мазками. Стена, пагоды, сады, храмы, еда. Нет не так ЕДА!!! Все это было необычно и увлекательно. Естественно, больше всего, помимо музеев и достопримечательностей меня интересовало производство шелка и жемчуга. Нам все это конечно тоже показали, но выглядело всё как прогулка по фабрике Вилли Вонка. Все такое лубочное, зализанное, ненастоящее.

На экскурсии по шелку самого производства так и не показали. Всё картинки, да экспонаты гусениц, а потом хоп и купите у нас платье. Мне было скучно. Уж сколько я в свое время на ютубе роликов пересмотрела как этого шелкопряда содержат, кормят, потом как собирают коконы, разматывают. А тут ерунда какая-то.

Я стояла на выходе из здания, ждала группу, погрязшую в шопинге, и пинала ногой камушек. Ко мне подошел наш гид Миша. Они там все китайцы, работающие с русскими: Вани, Васи, да Миши.

– Не нравится? – спросил он вроде бы грустно, но по лицу не поймешь.

– Нет. – Честно ответила я. Не настоящее.

– Настоящее! – возмутился китаец. – Шелк всё настоящее!

– Да шелк, может и настоящий, фабрика не настоящая.

– На настоящей грязно и не красиво. А еще опасно. Руками ничего не трогать.

– За то интересно.

– А там что-то купишь? – немного подумав спросил он.

– Куплю, – рассмеялась я.

– Опять кривое и ненужное? – припомнил он мне покупку стакана мелкого кривого речного жемчуга, в котором я заставила местного мастера, просверлить дырки. Кто ж виноват, что они такой в пудру для кремов перетирают, и знать не знают, что именно мелкий, идеально подходит для средневековой вышивки.

– Обязательно! – подтвердила я его худшие опасения.

На следующее утро меня разбудили ни свет ни заря. Надо было ехать в соседний город. Миша как-то умудрился договориться об экскурсии, но фабрика находилась не здесь. Что меня поразило, еще больше, так это то, что он нашел еще желающих посмотреть «настоящую фабрику».

После быстрого завтрака и двухчасовой тряски в консерве на колесах, которую почему-то наш гид упорно называл машиной мы приехали в прошлое. Нет, правда. Создалось четкое впечатление, что дорога увозит нас в даль не километрами, а годами. Яркие вывески магазинов, кафешек, лавочек и гостиниц сменились строгими плакатами, на в которых интуитивно виделось «Мир. Труд. Май».

– Миша, что там, написано? – показала я на баннер, где на белом фоне красовались красные иероглифы. Если мой проводник и удивился, то вида не подал.

– «Иметь лишь одного ребенка – это хорошо»!

– Как интересно. Миша, у тебя есть дети?

– Нет, у моего старшего брата есть сын, теперь моя семья может не переживать. Если бы родилась девочка, женился бы я.

И ровно так говорит, не понятно переживает ли по этому поводу, или наоборот рад. Решила, что дальше ему развивать не корректно, и попросила:

– Миша, почитай, что у вас на плакатах пишут. Интересно.

– Не хорошо, – расстроился попутчик, – Приезжать и не знать язык не хорошо.

– Миша, я в самолете честно выучила: нихао, цзайцзиень, ши, бу ши, сесе, букхэтси и дуйбутси[29]. Честное слово, в следующий приезд выучу еще.

– Хорошо, – сменил гнев на милость наш экскурсовод. Люди на заднем сиденье притихли, слушая разговор. Пусть слушают, по большому он прав. Только русский турист приезжая в чужую страну свято уверен, что все обязаны знать «богатый и могучий». Не утруждая себя даже повторением скромных школьных знаний английского.

– «Знания – это острое оружие в руках масс», – прочитал он следующую надпись. И я подвисла. Интересно, есть о чем подумать на досуге. Вроде бы прописная истина, но то, что эта истина идет сверху о многом говорит.

– «Рис должен быть в каждой семье», – о вот это знакомо, понятно. У нас похожие тоже были.

После этого баннера пошли поля с рисовыми ячейками. Мы проезжали местный колхоз. Он был бесконечен. Мы ехали и ехали, а засеянные земли все не кончались.

– «Мы не будем атаковать, если на нас не нападают, но, если на нас нападут, мы будем контратаковать», – прочитал Миша выцветшую надпись. – Давно сделали. Скоро приедем.

После этого плаката начался пригород. И я впервые в жизни увидела настоящую землянку. Потом еще одну, и еще. Чем ближе к городу, тем дома были лучше. Сначала глинобитные, с торчащей соломой из стен, потом сколоченные их каких-то жердей, металлических листов и фанеры. Эдакие Франкенштейны от зодчества. Потом пошли кирпичные, а в самом городе уже не скажешь, все поштукатурено, покрашено. Хотя туристического лоска нет и в помине.