К счастью для меня, желающих без мыла пролезть поближе к виновнику торжества не нашлось. Нас встретили у Крамвэ, одного из фортов-защитников столицы юга, что прикрывал северную дорогу. Эр Камп разъяснил всем диспозицию и возражений не было. То ли из-за авторитета этого крепкого старика, то ли все были в курсе, что последний эр, который оскорбил меня, очень близко познакомился с моим топором. И дело тут пожалуй даже не в самом риске умереть на поединке, знать тут воевала регулярно, под смертью ходили все, а потому относились к ней пусть не как самураи из древней Японии, для которых она легче пёрышка, но весьма и весьма философски. Другой разговор, что всем было понятно, великан нравом не ягнёнок, чуть что и с ним действительно придется драться, а итог в любом случае будет паршивым. Ведь даже если меня завалить, то никто из м'Осато за это спасибо не скажет. Так что смысла пытаться меня двигать в общем ни у кого и не было, а потому рыцари, присоединившиеся к нам в Крамвэ ехали позади. Правда они всё таки подвинули Силаниля, в силу того, что жрец Света не был воином, а потому мог оказаться ближе к виновнику торжества только на пиру. Меня это бесило, всё таки с этим юношей я успел подружиться довольно прочно. А за пару дней пути до столицы у нас состоялся довольно странный разговор у костра.
— Что-то ты в последние дни не весел, друг мой — произнёс Сил, пока я смотрел на пламя походного костра и разглядывая камень Феонора в углях.
— Не могу выкинуть того малефика из головы. Мы оставили эту проблему другим, а сами двинусь по своим делам. Решили что он «не наше дело». Это меня тревожит.
— Ах это… — протянул жрец, тоже скривившись.
— Каждый рыцарь обязан сам следить за порядком на своей земле. Защищать крестьян, уничтожать разбойников и нечисть — проговорил сидящий рядом маг, тоже следящий за костром. Старик живейшим образом интересовался волшебством великанов и нашими способами взаимодействия с духами. Правда и в ответ рассказывал не мало — Конечно мне приятно знать, что вы, уважаемый Магнус, желаете помочь людям. Но право в этом нет нужды. Просто малефика убьёт кто-то другой.
— Дай-то духи конечно — хмыкнул я, а потом продолжил — Разум мой понимает, что всё вроде правильно. В той ситуации мы могли только бегать по округе, причём скорее всего без результата. Хранитель места был на время выбит из сознания призывом темных тварей, а потому ничего не мог подсказать. Соседних духов спрашивать было бесполезно, потому что я не знаю о ком мне задавать вопросы. Но сердце моё недовольно решением просто продолжить путь. А шаманам нужно слушать его никак не меньше, чем разум.
— Ну если так смотреть… Думаете надо было всё бросить и рыть носом землю, чтобы всё таки поднять след? — поддел меня Авалий.
— Нет, иначе бы так и сделал. Думаю, что всё правильно, всё по уму. Нужно продолжить путь, получить награду от отца Килана за нашу помощь — я вздохнул, кивнув на жреца.
Силаниль же продолжил за меня:
— Возможно всё дело как раз в ней и последнем отрезке пути, который безопасен. В нас здесь уже нет нужды, мы едем только ради себя, а не помощи кому-то.
— Знаете други, я скоро начну подозревать, что вы метите в святые — хмыкнул ма Лист, принюхиваясь к вареву в котелке на костре — Колебаться между заслуженными наградой да славой и призрачной возможностью сделать доброе дело, прибив тёмного колдуна — это прям сильно.
— Ага, скоро на мой спина белоснежные крылья прорежутся и я начну тренькать на арфе круче, чем Глам на лютне — хмыкнул я в ответ, снова пытаясь забить болт на душевные переживания.
— А великаны умеют играть на струнных инструментах? — пересел к нам от соседнего костра менестрель. Сказал бы не к ночи будет помянут, но сейчас была остановка на дневку, а огонь не разгонял тьму, на нём просто готовили еду.
— Некоторые умеют сыграть так, что душа перевернётся — отмахнулся я, вспоминая свою прошлую жизнь.
— Даже лучше, чем я? — поднял бровь бард.
Ну да, великаны считались диким И невежественным народом, цивилизацией у них действительно даже особо не пахло. А Глам Серебряный язык был представителем местной творческой интеллигенции и считал себя человеком высокой культуры. Кстати не без оснований. Он действительно знал множество не только песен, но и старинных сказаний, мог выдать при случае обширные исторические справки. Это было в известной степени достойно уважения. Но в сравнении с теми, кого я видел на Земле… В общем он проигрывал в сухую даже очень средненькому выпускнику филармонии просто потому что сама музыка сделала солидный шаг вперёд. И не только классическая. Тот же любимый мной металл здесь смотрелся бы чем-то запредельным, смесью божественного пения ангела с пробирающим до костей рёвом демона.
— Об этом можешь судить только ты сам, парень — уклончиво ответил я, не обижая того, кто должен будет невольно заняться моим «пиаром» — Могу лишь набить тебе ритм для понимания общих черт того, что у нас играют.
— Ооо, уважаемый Магнус наконец решил показать зачем ему бубен на поясе — присоединился к нашему костру эр Камп, который в последние дни находился со мной рядом несколько чаще, чем мне бы хотелось. Интерес мужика начинал казаться подозрительным — Было бы очень любопытно увидеть.
— Мне казалось ты с его помощью с духами разговариваешь, не? — спросил ма Гратан, сопровождавший брата своего сюзерена.
— Ну и это тоже — ответил я — Но у него много предназначений. Бубен существует в том числе и для того чтобы звать племя на большую охоту, отбивая её ритм. Или на войну.
— А можешь ритм войны отбить? — тут же оживился рубака эр Эдво.
— Ну кто б сомневался — хмыкнул я — Разве настоящий воин может пожелать узнать что-то другое вперёд песни войны?
— Ну от песни охоты я бы тоже не отказался. Разве может рыцарь не любить мчатся в погоне за зверем, чувствуя что настигает добычу и ощущая, как ветер бьёт в лицо? — рассмеялся в ответ ма Гратан — Но война… Это другое. И песни о ней должны быть особенные! Такие, чтобы горячили кровь. Звали в битву. Заставляли руку схватиться за меч и вырвать его из ножен! От них твоё сердце должно наполняться отвагой, а враг должен начинать трястись от страха, как лист на ветру! А что эти поют? Просто рифмованные рассказы о как, кто и кого победил. Боги свидетели, даже сраные боевые барабаны орков звучат куда более грозно!
Я, да и все остальные тоже, как-то даже не ожидали от прямого, как его меч рыцаря речи о таких сложных вещах. Особенно настолько эмоциональной, мужик прям как будто говорил о наболевшем, это почувствовали все. И теперь смотрели на нас, потому что эр Эдво вещал отнюдь не тихим голосом. Я же не мог с ним не согласиться. Песенная традиция здесь напоминала мне свою древнюю сестру с Земли. Послушать о местных буй-турах, которые аки в «Слове о полку Игореве» с кем-то сражались было интересно, но не более того. Это не рок концерт, где само пространство идёт волнами от звука могучих динамиков, а несколько сотен человек надрывают связки, подпевая Sabaton их Throught the gates of hell As we make our way to heaven или Monowar с их нисколько не худшими We're wariors, wariors of the world, здесь на сцене нет шоу, нет экранов с фантастическими изображениями, нет огнемётов Rammstein… Да тут вообще ни черта нет, кроме парня вроде Глама, который играет на акустике. Нет, оно конечно тоже неплохо, но довольно однообразно и пресно, когда есть с чем сравнить. Да и когда ничего принципиально другого нет в общем тоже, как стало понятно из слов рыцаря.
— Ну ты сказал, эр Эдво — выдавил я наконец из себя — Ритуальные песни не моя сильная сторона, да и даже песню охоты всегда вёл мой учитель, мне не пришлось ни разу. Но моя попробовать сыграть для тебя и твой воинов песню войны.
Договорив и взяв в руки бубен с колотушкой, я сделал несколько вдохов и выдохов, настраивая свои связки. Старый Йар пел свои песни не словами, скорее это ближе к горловому пению народов севера с Земли. И это я собирался повторить строго следуя инструкции. Ритуальные песнопения и музыка шаманов передают не слова, а их смысл, не аккорды, а просто ритм, но при этом удары в бубен это всегда послание к душе того, кто должен услышать. Когда шаман бродит в мире духов — это то, что зовёт его обратно к осиротевшему телу. Когда один из нас отбивает песню охоты — это способ передать образы зверей, которые станут добычей, способ поделиться остротой чувств, азартом хищника. А сейчас я закрыл глаза и собирался передать свои эмоции, которые испытывал, крича припев на концерте в толпе, а вместе с этим образы войны из Битвы бастардов, которую когда-то видел на экране, начиная отбивать колотушкой ритм Воинов всей земли Моновара и выводить горлом без единой буквы:
