Они расслабились лишь на какое-то мгновенье, подсознательно решив, что все закончилось — и лич немедленно этим воспользовался. Он вновь ускорился, устремился к ним… и взорвался.

Зориан сам не знал, что его подтолкнуло — но как только лич сорвался на бег, он потянулся к маркеру, перезапуская цикл. Может, что-то ощутил духовным восприятием? Или просто предчувствие? Так или иначе, когда Кватач-Ичл воспламенил свою душу в последней самоубийственной атаке, Зориан уже активировал протокол перезапуска.

Они чуть-чуть не успели — прежде, чем все скрыла темнота перезапуска — разъедающий саму душу, мучительно болезненный вал духовной энергии все же ударил в них.

Последней мыслью было — он даже не знал, что можно взорвать собственную душу…

Сознание медленно возвращалось — он был в своей кровати в Сирине. Каша в голове, боль во всем теле — и без понятия, что было в прошлом цикле. Некоторое время он просто лежал, мучаясь болью и растерянностью, то забываясь, то приходя в себя.

Разум постепенно прояснялся — и с ним пришло беспокойство. Что-то не так. Да, ему исключительно хреново, но это еще не все. Его что-то смущало — что-то не очевидное, но от того не менее важное.

А, точно, — наконец сообразил он. — Я проснулся не от прыжка Кириэлле, а сам и в одиночестве. Такого не должно быть — если не случилось чего-то очень, очень скверного…

В голове словно щелкнуло — он вспомнил. Внезапный визит Кватач-Ичла, совместная кража имперского кинжала из сокровищницы, последняя битва с тысячелетним личем — и коварный удар в самом конце цикла… Воспоминания хлынули рекой — резко и грубо, словно кто-то пытался впихнуть в его голову всю информацию, ничуть не заботясь о его самочувствии. Волны боли и тошноты от духовной травмы навалились с новой силой, он едва сумел скатиться с кровати — и его вывернуло на пол комнаты.

Он смутно отметил, что на шум прибежала Кириэлле — и тут же убежала прочь, зовя мать на помощь, но сейчас ему было не до того. Все силы уходили на то, чтобы несмотря на боль оставаться в сознании. Казалось, что душа вот-вот разорвется, и он инстинктивно чувствовал — потерять сознание ни в коем случае нельзя. В свое время они с Заком много размышляли над тем, как душа в начале цикла синхронизируется с телом, вновь соединяясь с жизненными силами тела и переписывая информацию в мозге — и, похоже, они были правы… Вот только в ее текущем бедственном состоянии душа просто не могла завершить этот процесс. Без осознанных усилий самого Зориана, стабилизирующих душу, она не только искалечит ему тело и разум — но и может повредить себя еще сильнее.

Если он отключится — кто знает, когда он очнется вновь? Какая-то часть его и так переживала, вдруг он провел в коме большую часть оставшихся циклов — но он задвинул ее подальше. Сейчас некогда об этом беспокоиться — нужно стиснуть зубы и сосредоточиться на главной проблеме.

Он не знал, сколько времени он провел на полу, дрожа в лихорадке и силясь остаться в сознании, но в конце концов мать и Кириэлле завернули его в одеяло и помогли перебраться в гостевую. Ему удалось продержаться — душа наконец успокоилась. Когда он наконец достаточно оправился, чтобы говорить, выяснилось, что сегодня все еще первый день месяца. Он не проснулся от прыжка Кириэлле и пролежал еще два часа, прежде чем пришел в себя. И мать, и сестра были потрясены его внезапной болезнью и категорически запретили вставать. И вызвали местного целителя — совершенно понятный и логичный, но от того не менее раздражающий шаг.

Разумеется, врач не нашел никаких серьезных заболеваний. Он не был магом, просто знал симптомы распространенных болезней и какие зелья прописывать. Не найдя ничего страшного, он просто предложил несколько дней постельного режима, чтобы не было нового приступа. Мать явно ожидала от врача большего, но, кажется, его слова ее немного успокоили.

Наконец оставшись один, Зориан рискнул — и потянулся к маркеру, несмотря на угрозу повредить душу еще сильнее. Он должен был знать, сколько у него осталось времени.

Фуух. Все еще 25 циклов. Он не потерял ни одного.

Увы, на этом хорошие новости кончались. Последняя атака Кватач-Ичла слишком сильно повредила его душу — попытка произвести даже простейшее плетение вызывала мучительную боль и тошноту. Со временем это пройдет, но чтобы вернуться в форму, потребуется не меньше трех месяцев. Или даже все пять, если обстоятельства не позволят сосредоточиться на лечении.

Зориан внезапно осознал, насколько он привык во всем полагаться на магию. Мозг отказывался верить, что он снова обычный, слабый подросток. Даже просто планируя дальнейшие действия, приходилось следить, чтобы туда не затесалась телепортация…

Проклятье. И Зак едва ли в лучшей форме, судя по тому, что он все еще не явился — то есть они в полной заднице. Что толку, что они в сознании, если не могут ничего делать? В таком состоянии к Сильверлэйк или Кватач-Ичлу точно не стоит соваться. А лич и вовсе может как-нибудь определить, что духовные травмы нанесены им самим — Зориан не нашел в себе ни малейших частиц чужой души, но он и не тысячелетний мастер магии душ.

Он вздохнул. Да, они сильно недооценили лича. Наверное, он должен был злиться — но честно говоря, жестокая решимость Кватач-Ичла впечатляла. Лич принял решение за считанные секунды, просмотрев память Ксвима — и понял, что они во временной петле, и он должен пожертвовать собой, чтобы нанести максимальный урон. Мало кто решился бы без колебаний уничтожить саму свою суть на основании столь невероятных сведений.

С другой стороны — логично. Без вмешательства Зака и Зориана, лич практически наверняка добьется своих целей в Сиории, а сотрудничество… Даже если отбросить вопрос доверия, что тысячелетнему личу лишние десять-двадцать лет? И все же, одно дело — абстрактная логика, и совсем другое — убить себя, следуя этой абстрактной логике. Зориан понятия не имел, что можно взорвать внешнюю оболочку души, но даже если бы знал — никак не ожидал, что Кватач-Ичл примет такое решение менее чем за минуту. Сам он едва ли вообще решился бы на такое, а тут лич — маг, отказавшийся от всего во имя самосохранения. Просто в голове не укладывалось.

Ладно. Перед ним, вообще-то, есть и более срочные проблемы. Например, нужно как-то убедить мать отпустить его в Сиорию, чтобы проведать Зака. Помнится, в прошлый раз, когда его отделали Клинки Глубины, мать заставила его пробыть в Сирине весь месяц. А в этот раз ему было еще хуже — и совершенно необходимо убедить ее, что он будет в порядке.

Кажется, от одной мысли об этом головная боль стала еще сильней.

На то, чтобы убедить родителей, ушло два дня нескончаемых споров. Он даже подумывал просто сесть на поезд, когда мать отвлечется, но что-то подсказывало — она тут же устремится в погоню. Упрямства ей не занимать. К его удивлению, одержать верх в споре помог отец. Тот, похоже, впечатлился решением сына ехать на учебу несмотря на недомогания, и помог убедить мать. Странное ощущение — Зориан уже и не помнил, когда отец в последний раз одобрял его выбор и принимал его сторону. Даже непонятно, что и думать.

В любом случае, мать наконец уступила и позволила ему ехать. Правда, поставила условие — взять с собой Кириэлле, чтобы та "присмотрела" за ним. Ее удивление, когда он спокойно согласился, было довольно забавно.

Поездка обернулась той еще мукой. Лишенный магии и все еще страдающий фантомными болями и неконтролируемой дрожью, он едва тащил их багаж — за этим делом его и накрыл дождь, пришлось укрыться в гостинице неподалеку. Погода не собиралась налаживаться, так что пришлось втридорога снять крохотную комнатку на ночь.

Кириэлле целый час жаловалась, что вся промокла, и завизжала, как резанная, увидев на стене крупного таракана.

О да, быть лишенным магии — непривычное и очень неприятное чувство.

На следующий день они с Кириэлле добрались до дома Имайи. К счастью, домовладелица не стала возражать, хоть в этом цикле Зориан и не договаривался с ней заранее через Ильзу.