— Что? Ты хочешь служить мне? — такого поворота я не ожидала.

Она закивала.

— Я не доставлю проблем, вот увидите, госпожа.

Я вопросительно посмотрела на жениха. Тот пожал плечами в ответ.

— Она поклялась, значит, больше не опасна. Но если она поедет с нами, то станет твоей рабыней, и отвечать за неё будешь сама.

— Ты уверена, что хочешь этого? — я с сомнением посмотрела на девушку.

Вряд ли кто-то захочет добровольно стать чьей-то собственностью — по себе знаю. Но вампирша снова усиленно закивала.

— Я согласна, госпожа, только не отсылайте меня!

— Если ты так хочешь, — я обречённо вздохнула и протянула ей руку, помогая подняться. — Зови меня Кейри.

— Меня зовут Шаати, госпожа.

Я кивнула. Насчет «госпожи» позже поговорим, сейчас не до того.

Мы вернулась к костру. Мне не хотелось оставлять это место просто так, поэтому я нашла поблизости внушительных размеров гладкий камень и начала упорно тащить к погребальному костру. Не задавая вопросов, Шаати вырвала его из моих рук и легко, словно он вообще ничего не весил, понесла к нужному месту. Я взяла уже остывший уголёк:

«Тайлен Эйнир.

Ты навсегда останешься в моём сердце.

Твоя Кейри».

Не проронив ни слова, к камню подошёл Рэй и взял у меня уголёк. К моей надписи добавилась ещё одна:

«Навеки лучшие друзья.

Всегда были и всегда будем.

Твой друг, Рэй».

После этого бард положил руку на памятник и обе надписи задымились, словно вживляя буквы в холодный камень.

Я сорвала растущий неподалёку цветок и положила возле надгробия. Ну вот, теперь здесь останется хоть небольшое напоминание о том, что Тайлен действительно существовал. Теперь эти земли его не забудут. Я никогда не забуду.

Мы дождались, когда огонь окончательно потух. Ветерок легко подхватил пепел и серой пылью начал уносить его в сторону океана, словно пытаясь догнать уже исчезнувшее за горизонтом солнце. Начали собираться в дорогу. Несмотря на то, что уже стемнело, решили вернуться в Кегрос — никто не хотел оставаться на ночь в этом проклятом месте.

-Ворон, подвезёшь нас, пожалуйста, до порта? — я погладила единорога по носу.

Он согласно всхрапнул. Рэй залечил его раны и теперь тот снова был абсолютно здоров.

Принц сообщил, что за шесть часов должны добраться. Хотя в дневное время дорога от форта до Кегроса занимала не больше четырёх. В основном все ехали в тишине, только когда-никогда шёпотом переговаривались между собой. Настроение было более чем унылое.

Шаати ехала у меня за спиной, крепко, но аккуратно придерживая за талию. Её присутствие успокаивало и в то же время беспокоило — я никак не могла понять причину её решения.

— Шаати, — тихонько обратилась я к вампирше, прерывая молчание. — Скажи, пожалуйста, почему ты хочешь служить мне?

— Я осталась одна, госпожа, других вампиров перебили ваши друзья тёмные эльфы, — раздался её тихий грустный голос с ноткой укора возле самого уха. — Никого кроме меня не осталось. Я хотела отомстить — убить как можно больше эльфов, продать свою жизнь подороже. Решила начать с их предводителя, но ничего не вышло.

Я слушала внимательно, не перебивала.

— И тут появились вы, вступились за меня. Сначала я разозлилась — не хотела принимать помощь от какого-то человека, уж лучше смерть! Но потом я увидела вашу Лассар’ги.

— Что ты увидела? — тут уж я не выдержала и перебила, вообще не понимая о чем речь.

— Лассар’ги, — повторила Шаати. — Метка рода Эйнир.

— Что? Какая метка? — чем больше она говорила, тем больше я не понимала.

— На вашей руке, вот же она, — девушка аккуратно притронулась к моему левому запястью.

Я вгляделась — было настолько темно, что с трудом видно очертания самой руки, не говоря уже о какой-то там метке. Да и откуда ей там взяться? Точно помню, что ещё утром, когда лежала на алтаре в башне, никакой метки там не было!

— Лааадно, и что это за метка такая? — решила поверить я на слово, пока не окажусь в более светлом месте и не смогу нормально рассмотреть свою руку.

— Ох, госпожа, разве вы не знаете? — удивилась девушка. — Это значит, что вы под защитой вампирского княжеского рода Эйнир.

— Значит, из-за этого ты и решила мне служить? — я устало потёрла глаза.

— Да. Раз кто-то из княжеской семьи взял вас под свою защиту, то я обязана защитить хотя бы вас.

— Только вот… никого из них больше нет, — я тихо выдохнула — было очень тяжело об этом говорить.

— Это не важно, — вампирша крепче сжала руки на моей талии. — Теперь мне есть, ради чего жить.

«А ради чего теперь жить мне?» — хотелось закричать, но я промолчала, с трудом удерживая в себе очередной буран поднявшихся эмоций.

Наконец, мы приехали в Кегрос. В город нас пропустили без проблем, видимо испугавшись вида кучки озверевших и вооружённых тёмных эльфов. Вернулись в гостиницу, где остановились до этого — Рэй ещё утром успел доплатить за продление наших комнат. Суетливый хозяин начал активно заселять прибывшую толпу, уже явно подсчитывая прибыль. Хорошо, что праздник уже закончился и большая часть гостей за день успела разъехаться.

Шаати и Аллирена поселили рядом со мной — вампирша грозилась перегрызть трактирщику горло, если он этого не сделает, а принц одним своим видом внушал страх и тот просто не посмел ослушаться.

Когда за мной закрылась дверь комнаты, я остолбенела. На меня навалились все эмоции разом, словно метеорит, стремясь расплющить и вдавить поглубже в землю. Так, чтоб не выбралась оттуда, как бы ни старалась.

Это помещение всем своим видом напоминало о Тайлене. В углу стояла такая же мятая не застеленная кровать, какой мы её оставили. На одном стуле висели его штаны и рубаха, на втором — его потрепанный плащ. В углу валялся лук, из которого он учил меня стрелять, а на столе лежал один из купленных им кинжалов — второй все ещё висел у меня на ноге. А возле кинжала стояла ваза с теми самыми цветами, что он подарил мне перед праздником.

На негнущихся ногах я подошла к столу. Вдохнув аромат цветов, почувствовала, что больше не могу. Не могу держать в себе, когда хочется выплеснуть это все в мир. Чтоб он хоть немного узнал, почувствовал, понял! Не могу больше притворяться, что все хорошо, что мне не больно, что я сильная!

Я закричала, сама не узнавая свой голос.

— Как ты посмел! — ваза полетела в стену, разлетелась вдребезги и кучкой жалких осколков опала на пол, вместе с остатками воды и ни в чем не повинными цветами. — Как ты посмел бросить меня! — вслед за вазой полетела его одежда. — Обманщик, предатель! — когда одежда кончилась, я сама бросилась на стену и стала бить её кулаками, словно это она была причиной всех моих несчастий. — Ты ведь обещал! Обещал, что не бросишь меня! Обещал, что мы оба выберемся оттуда! Обещал, что будешь со мной всегда! Обещал, обещал, обещал!

С каждым ударом мои руки болели все больше, а сил становилось все меньше. Когда ноги уже перестали держать, я обессилено сползла по стене и, не обращая внимания на осколки, свернулась на полу в позе эмбриона. Подтянув к себе уже влажный от воды плащ, я уткнулась в него лицом и дала волю слезам.

Я не плакала в той злополучной башне, когда Рэй сказал что его уже не спасти. Я не плакала на том обрыве, когда смотрела на море и пыталась осознать всё произошедшее. Я не плакала, когда огонь забирал его у меня окончательно и бесповоротно, и когда писала ему прощальное послание. Но теперь, когда я осталась одна и ощутила эту ужасную гнетущую пустоту, я больше не могла сдерживаться.

Сколько прошло времени я не знаю, только краем сознания осознавала происходящее вокруг.

Вот кто-то громко барабанит в дверь и что-то кричит. Интересно, как давно он так стучится?

Впрочем, какая разница. Это совершенно не важно.

Затем стук прекратился, послышались быстрые шаги. Кто-то пытался забрать у меня плащ, но я не отдавала.

Он мой! Он мне нужен.

Потом меня бережно подняли на руки и положили на что-то мягкое.