— Всего доброго, господин Рошер. Рада была познакомиться. Надеюсь, на этой недели получить от вас весточку.

— Всенепременно, госпожа Кларк. Всенепременно.

Блондинка с довольным видом исчезла за дверью, и Максимир наконец вздохнул с облегчением.

«Теперь понятно, как ей удалось продвинуть свое никчемное объединение бесполезных девиц всего за какой-то год существования до уровня всем известной организации, — с досадой подумал он. — Эта Кларк — настоящая пиявка. Если уж вопьется куда — век не отлипнет. Ловко министр спихнул ее на меня. Нечего сказать, удружил. Ну да ладно. Никто не говорил, что я всерьез должен заниматься открытием нового факультета. Нужно лишь создать видимость бурной деятельности, а там министр вполне сможет еще чем-то заинтересовать этих ожисток».

Максимир откинулся на спинку кресла, достал из кармана золотую фигурку свернувшейся калачиком лисы и принялся крутить в длинных пальцах. Эту безделушку подарил ему отец, когда пробудился дар, и сказал, что проще всего направить силу, имея под рукой якорь. Никакие особые приспособления для использования магии Максимиру давно не требовались, но привычка вертеть фигурку-талисман в руках во время размышлений так и осталась. Это действительно помогало сосредоточиться.

Максимир вырос в семье потомственных боевых магов. Все поколения в его роду имели высокий уровень дара и посвящали себя служению отчизне. Мать была слаба здоровьем и умерла, когда Масимиру еще не исполнилось пятнадцати. Отец погиб в сражении с гарами, защищая границы страны.

В двадцать девять лет Максимир остался один и решил посвятить себя магической науке и обучению адептов. Армейский быт его совсем не прельщал. Восемь лет службы на границе оставили неизгладимый след в его душе.

К тридцати четырем годам он стал лучшим преподавателем практической боевой магии во всей Ламии, а благодаря умению отлично ладить с людьми, быстро продвинулся по карьерной лестнице. Выбирая нового кандидата на место ректора академии, министр просвещения не смог найти никого более достойного этой ответственной должности.

Максимира все устраивало в его успешной и обеспеченной жизни, но кое-чего все же не хватало. Он мечтал получить титул и занести свою фамилию в реестр знатных родов Ламии. А этого не так-то просто было добиться. Король не разбрасывался титулами без особой причины, и в случае Максимира таковой могла стать исключительно выгодная женитьба.

Достав из внутреннего кармана сюртука обтянутую красным бархатом коробочку, Максимир откинул крышку и взглянул на золотое кольцо с крупным бриллиантом. Элизабет Дизайт — самая подходящая кандидатура на роль его жены. Баснословно богатая вдовствующая маркиза станет его пропуском в мир высшей знати, и фамилию Рошер наконец внесут в проклятый реестр, утверждающий, кого можно считать достойным всяческих почестей, а кого — нет.

Повеселев, Максимир убрал коробочку в карман, выбросил оставленные занудой Кларк бумаги в мусорное ведро и направился к выходу. Его ждала крайне приятная встреча с маркизой, и он не собирался задерживаться на службе, боясь опоздать на долгожданное свидание.

Выйдя из кабинета ректора академии, Белинда набросила серый плащ с меховой подкладкой, попрощалась с секретарем, худощавым мужчиной лет пятидесяти, и поспешила вниз по лестнице. Она мечтала поскорее добраться до дома и рассказать Джейн и Саре о том, как все прошло. Верные подруги с нетерпением ждали ее возвращения и надеялись на успех.

Но едва Белинда оказалась в заснеженном парке перед административным корпусом академии, ледяной ветер чуть не сбил ее с ног и остудил пыл. Ей вдруг показалось, что не так уж и хорошо все прошло. Как-то слишком подозрительно быстро ректор со всем согласился. Да и никаких гарантий открытия нового факультета Белинда, по сути, так и не получила. А вдруг это очередная уловка?

За годы борьбы с закостенелой государственной системой и устоявшимся общественным мнением Белинда научилась не доверять властьимущим, а требовать документальных подтверждений подчас лживых заверений. ОЖНД появилось относительно недавно, но ведь до него столько всего было сделано, столько выстрадано и выплакано, что Белинда уже не помнила, когда в последний раз просто лежала в постели и наслаждалась спокойствием. Она постоянно пребывала в состоянии тревоги и спешки.

Но вожделенная цель как никогда близка! Остался последний рывок — дожать чересчур самоуверенного, но довольно привлекательного ректора. И все! Сотни женщин получат возможность обучаться и работать на достойной службе, а не как сейчас перебиваться жалкими грошами в гувернантках у капризных избалованных ребятишек.

Белинда сжала кулачки, стиснула зубы и направилась обратно в кабинет ректора.

«Нужно взять у него приглашение на будущую встречу прямо сейчас, — решила она. — Тогда он не сможет отвертеться от изучения материалов в кратчайший срок. А то вид у него при прощании был слишком уж довольный».

Белинда взлетела по лестнице на третий этаж и постучала в дверь приемной, но ей никто не ответил. Она постучала громче — с тем же результатом.

«Неужели он куда-то ушел?» — испугалась она и дернула ручку.

Приемная оказалась не заперта, и Белинда заглянула внутрь. Стол секретаря пустовал. Но что мешает пройти напрямую в кабинет и просто попросить приглашение? В конце концов, они расстались всего десять минут назад.

Белинда поспешила к внутренней двери, постучалась и, не дожидаясь позволения, вошла. Перед ней предстал безмолвный пустой кабинет с добротной мебелью, где только пылинки кружились в спертом воздухе, пропитанном резким запахом одеколона ректора.

«Ему что, лень наложить защищающее от пыли заклятие?» — машинально подумала она и пробормотала нужную формулу.

Хоть уровень дара у Белинды и был самый что ни на есть незначительный, но зато бытовые заклинания давались ей легко и естественно, не требуя особых усилий. Комната засияла чистотой, хотя наваленные стопками бумаги на полках шкафа все равно следовало прибрать вручную. Никакая магия здесь не поможет.

Разочаровано вздохнув, Белинда решила наведаться к ректору в другой раз, но тут ее взгляд зацепился за яркую бордовую ленточку, торчащую из мусорного ведра у стола. Сердце екнуло, и Белинда бросилась вперед.

— Негодяй! — в ужасе выпалила она, багровея от ярости.

Написанное от руки пособие валялось вперемешку с испорченной кляксами бумагой, а план мероприятий и программа обучения оказались безжалостно смяты. Слезы брызнули из глаз, и Белинда всхлипнула. Столько бессонных ночей впустую! У нее все пальцы ломило от беспрестанного переписывания черновиков так, чтобы не было ни единой помарки. А он… он… взял и выбросил!

Белинда застонала от горечи и разочарования. Как она могла подумать, что Максимир Рошер приятный мужчина? Он просто мерзавец! Размазывая слезы, она опустилась на колени и достала из ведра труд всей своей жизни вместе с испорченными документами. Руки мелко дрожали, в груди колотилось сердце, а во рту было кисло, как после клюквенного морса без сахара — даже зубы свело.

Тут же вспомнились ждущие ее с хорошими вестями подруги, Фред и его родные, девушки и женщины объединения. Все верят в нее и надеются на лучшее будущее, а тут такое. Белинда позволила себе еще пару минут погоревать, а потом поднялась, отряхнула и без того идеальный наряд, уж свои-то вещи она не ленилась заговаривать, и решительно направилась к выходу.

— Ну, господин Рошер, вы еще пожалеете, что связались со мной, — процедила она и, громко хлопнув дверью приемной, покинула академию.

К тому времени, как Белинда добралась до самой окраины дворянских кварталов, начался такой снегопад, что дорожку от калитки до крыльца крохотного двухэтажного домика совсем замело.

Расплатившись с извозчиком, нанятым по случаю крайнего расстройства и полного упадка духа, Белинда выскочила на запорошенный белыми хлопьями тротуар, и ее единственные приличные теплые сапожки тут же провалились в зыбкий снег по самые щиколотки.