Я продолжаю работать над последствиями её оргазма, и она смеется, когда я всасываю её клитор в рот ещё раз, её руки толкают меня в плечи.

— Прекрати, он чувствительный.

Улыбаясь, что-то теплое бурлит в моей груди, и я проделываю обратный путь вверх по её телу, целуя её бедра, живот, пока не достигаю её груди. Мой член упирается ей между ног, подталкивая к входу.

Её ноги обхватывают мои бедра, притягивая меня ближе. Моя головка скользит по её мокрой киске и посылает волну удовольствия по моему члену и яйцам. Схватившись за основание своего члена, я поглаживаю её, касаясь кончиком её нуждающегося клитора, наслаждаясь тем, как её тело содрогается от прикосновения.

— Трахни меня, — шепчет она.

Я позволяю кончику своего члена скользнуть внутрь, совсем чуть-чуть.

— Скажи мне то, что я хочу услышать.

Она приподнимает бровь.

Я облизываю раковину её уха, и дрожь пробегает по её телу.

— Скажи, что мой член самый большой, который у тебя когда-либо был.

— О Боже, неужели именно это…

Ухмыляясь, я врываюсь в неё на середине предложения, её слова обрываются вместе с тяжелым дыханием, покидающим её легкие. Я закрываю глаза, чувствуя, как её киска захватывает меня так идеально, заставляя мои яйца напрячься, а в основании позвоночника скапливаться теплу.

Начиная устойчивый ритм, я теряюсь в ощущении того, что снова нахожусь внутри неё. Она запускает пальцы в мои волосы и начинает двигать бедрами из-под меня, заставляя свой клитор тереться о мой таз. Я нажимаю сильнее, желая — нуждаясь — почувствовать, как она кончает на моем члене.

— Блять, как же с тобой хорошо.

Её глаза вспыхивают, она сжимает ноги, убирает пальцы с моих волос и толкается в мою грудь. Я расслабляюсь, позволяя своему члену выйти из неё, когда она переворачивает нас, и моя голова падает на кучу денег на столе.

Она садится на меня, её ботфорты вдруг становятся самой сексуальной вещью, которую я когда-либо видел, пока она садится обратно на мой член, каждый сантиметр её киски идеально заглатывает меня, пока мы не оказываемся соединёнными друг с другом.

— Господи, — бормочу я, мои руки обхватывают её бедра так крепко, что я уверен, что на них появятся синяки.

Материал её кобуры на бедрах трётся о мою кожу, создавая ожог от трения, когда она работает со мной быстро и сильно. Она двигается вперед-назад, затем подпрыгивает вверх-вниз. Мои глаза впитывают видение её надо мной, волосы взъерошены, кожа покраснела, а глаза остекленели. Внезапно мне становится невыносимо от мысли, что я не прикасаюсь к ней везде, и мои пальцы пробегают вверх по её животу, пока я не обхватываю её грудь, перекатывая соски под пальцами. Её движения замирают, и я щипаю их. Сильно.

Поток влаги заливает мои бедра, и она откидывает голову назад, её пальцы создают полумесяцы на моем животе, когда она скачет на мне.

Её рука исчезает под юбкой, и я уже собираюсь протестовать, пока не чувствую тепло её пальцев, ласкающих мои яйца, в то время, как она трётся об меня у меня на коленях. Всё мое тело содрогается.

Я снова пощипываю её соски, затем поднимаю одну руку вверх, хватаюсь за остатки пучка на её голове лишь, и тяну за него назад, резко дергая за пряди.

Она стонет, стенки её киски спазмируют вокруг меня, заставляя мои глаза закатиться назад.

— Кончи для меня снова, красавица. Я хочу почувствовать, как ты течёшь вокруг моего члена.

Другой рукой она поднимает юбку, открывая мне исключительный вид на мой член, исчезающий внутри неё, и она начинает играть со своим набухших клитором, её рот приоткрывается.

Это, а также постоянные движения, которыми она ласкает мои яйца, становится для меня точкой невозврата. Напряжение спадает в тот самый момент, когда её стенки сжимаются вокруг меня, и я разлетаюсь на тысячи осколков, кончая глубоко внутрь неё. Одно движение, два, три… она скачет на мне до тех пор, пока мои конечности не немеют, а зрение не становится затуманенным.

Наконец она замедляется, прежде чем полностью слезть с меня, моя сперма и её влага смешиваются и стекают по моему скользкому и удовлетворенному члену.

Мне требуется несколько мгновений, чтобы перевести дух, и я поворачиваю лицо, чтобы посмотреть на неё, чтобы что-то сказать — хотя я понятия не имею, что.

Но её глаза уже превратились в камень.

В груди у меня всё переворачивается, но я отмахиваюсь от этого, не понимая, что это значит. Я мягко улыбаюсь, эхо того, что только что произошло, отдается в полых камерах моего сердца.

— Так быстро, да?

— Конечно, это была ошибка, — отвечает она.

Кивнув, я перехожу в сидячее положение, мой пульс всё ещё учащен.

— Ага, как скажешь, милая.

Я сползаю со стола и тянусь вниз, чтобы взять свои джинсы, натянуть их и застегнуть.

— Знаешь… — начинаю я, оглядываясь.

Но это бесполезно, потому что она уже ушла.

Кладбище Кводов_{(на англ. Quads — отсылка к стране Кводлингов(Quadlings) — регионе на юге страны Оз)} находится примерно в сорока пяти минутах езды от поместья, и каждое воскресенье после мессы я непременно еду туда. Никто никогда не удосуживается пойти вместе со мной, и хотя часть меня довольна, потому что мне не нужно делить своё время, другая часть испытывает отвращение от того, что всем, похоже, всё равно.

Как только Нессы не стало, все двинулись дальше, как будто её и не было вовсе. Использованная игрушка, которую выбросили в мусор и забыли.

Обычно я сижу на службе, а потом ухожу перед воскресным обедом, но сегодня, когда Брейден сидел в двух проходах от меня, мне нужно было убежать.

Мне нужно было напоминание о моих целях и о том, почему они у меня вообще есть.

Опавшие листья хрустят под моими ботинками, когда я иду по кладбищу, вдоль которого стоят множество надгробий. Я останавливаюсь перед надгробием Нессы, серый мрамор которого потускнел от тонкого слоя грязи, и кладу небольшой букет красных роз, который я взяла у уличного торговца, у его основания.

— Привет, Несс, — бормочу я.

Я протягиваю руку вперед и провожу пальцами по выгравированным буквам её имени Ванесса Эстер Уэстерли, желая стереть грязь вместе с ними. Здесь нет настоящего тела, его так и не нашли после «несчастного случая», в результате которого она погибла, но я всё равно прихожу сюда, этот памятник её жизни как-то заставляет меня чувствовать себя ближе к ней, чем где-либо ещё.

У меня всё переворачивается внутри.

— Я скучаю по тебе, — шепчу я, глядя по сторонам, прежде чем сесть.

Трава холодная, но я устраиваюсь как можно удобнее, обхватывая руками согнутые колени и глядя на её надгробие.

Комок печали образуется в моем горле, и мне трудно проглотить боль.

— Кем ты должна быть? — Несса смеется, смахнув макушку моей остроконечной шляпы.

Я ухмыляюсь ей, зеленая краска на моей коже всё ещё липкая, когда я развожу руки в стороны.

— Ведьмой, очевидно же.

Она улыбается, её глаза рассматривают мой костюм. Я знаю, что он не особо навороченный, но я сделала его сама и очень горжусь им. На это ушло несколько дней.

Она кладет руки на бедра.

— Ты хорошая или плохая ведьма?

Я наклоняю голову в сторону, не понимая вопроса.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… ты либо произносишь злые заклинания против своих врагов, либо используешь свои силы во благо. Знаешь, чтобы помогать людям, — она снова оглядывает меня с ног до головы. — Хорошие ведьмы обычно носят белое. По крайней мере, так говорят.