— Три года назад.

Я киваю.

— Точно. Три года.

— Дольше, если считать среднюю школу, — замечает он.

— Значит, я могу тебе доверять, так?

Его брови нахмуриваются, и он толкает стул пятками вперед, перекатываясь по земле, пока не оказывается достаточно близко, чтобы взять мои руки в свои.

Мои внутренности напрягаются, мне не нравится это прикосновение, но я не отстраняюсь.

— Ты мой лучший друг, малышка.

Сглотнув, я киваю.

— Я не была с тобой до конца честна.

Он задыхается, прижимая руку к сердцу.

— Я в шоке. Дай угадаю, ты трахаешься с тем парнем, Брейденом?

— Я… что? Нет… — я качаю головой. — Ну, да, но это не то, о чем я хочу рассказать.

Он щелкает пальцами, хихикая.

— Я знал это. Я знал, что он запудрил тебе мозги.

— Дело не в этом, — говорю я. — Мне нужно, чтобы ты взломал для меня систему безопасности.

Его брови приподнимаются, и он закидывает ногу на противоположное колено, упираясь подбородком в руку.

— Продолжай.

— Есть вещи, важные для меня. Вещи, к которым я бы не хотела, чтобы мой отец или моя сестра могли получить доступ, пока я не буду готова к этому.

— Как сейф?

— Это имеет значение?

Он наклоняет голову.

— Типа того.

Я выдыхаю, мой желудок делает кувырок, когда я выталкиваю слова изо рта.

— Это оранжерея.

Он кивает.

— Ты хочешь, чтобы я помог сохранить твои растения в безопасности?

— Да. Это для… маков.

Он двигается вперед на своем стуле.

— А зачем нужна система безопасности для каких-то маков, Эви?

— Это не обязательно для маков, — я поднимаю на него взгляд. — Это для лаборатории.

Он моргает, затем его лицо меняется, удивление проступает сквозь его черты.

— Ты — «Летучая обезьяна»?

— Я создатель «Летучей обезьяны», — поправляю я.

Он присвистывает, качая головой.

— Твою мать. Я должен был догадаться. Ладно… расскажи мне всё об этом, а потом я приступлю к работе.

Я только что вернулась в коттедж и теперь жду приезда Брейдена. Я поняла, что у меня нет его номера, что безумие, учитывая, сколько часов его член провел внутри меня, поэтому я взяла его у Зика и написала сообщение, попросив его заехать.

Мне странно иметь гостей у себя дома. Несса подарила мне этот коттедж прямо перед смертью, а когда мой отец понял, что нам нужно место для выращивания, он построил подземную теплицу, снабженную защитой и изоляцией, так что даже тепловые камеры не смогли бы её засечь.

Я не могу не задаваться вопросом, какого черта он пошёл на все эти хлопоты, чтобы в конце концов отказаться от всего этого.

Долгие годы нас было только двое. Теперь к списку тех, кто в курсе, добавились Брейден, Дороти и Коди. Я отказываюсь сидеть и ждать, пока он пригласит и Кантанелли.

Раздается стук, и хотя я уверена, что это Брейден, я всё равно хватаюсь за свой Desert Eagle, распахиваю дверь и прицеливаюсь. Я волнуюсь, и это заставляет меня чувствовать себя немного маниакально.

Брейден ухмыляется, переступая через дверной проем, его грудь упирается в мой ствол.

— Это твой способ попросить меня снова трахнуть тебя им?

Я опускаю пистолет и отхожу в сторону, закрывая за ним дверь.

— Ты когда-нибудь бываешь не бесячим? — огрызаюсь я.

Он ухмыляется, проводя своими губами по моим.

— Я тоже рад тебя видеть.

Я прижимаю руки к его груди, мои пальцы поглаживают кожу его куртки.

— Это настоящая кожа?

— Э-э-э… да, а что?

Фу. Я морщу нос, глядя на него снизу вверх.

— Неважно. Слушай, могу ли я тебе доверять?

Его адамово яблоко подпрыгивает.

— Я не знаю, милая, могу ли я доверять тебе?

Я провожу языком по задней стороне зубов, прежде чем прикусить губу. Он подходит ближе, проводит рукой по моим волосам и притягивает меня к себе. Я глубоко вдыхаю, наслаждаясь тем, как он приносит мне утешение, и ненавидя себя за то, что нуждаюсь в этом.

— Что случилось? — спрашивает он.

Нервы скачут по мне, ладони потеют. Это риск — поставить все на карту ради него. Но я хочу рассказать ему всё, а для этого мне нужно убедиться, что он чувствует ко мне то же, что и я к нему. Я боюсь, что он этого не чувствует. Ведь именно он сказал, что не верит в романтику.

Мое сердце замирает.

Я притягиваю его к себе и прижимаюсь губами к его губам, прежде чем оттолкнуть его.

Его брови приподнимаются, и он снова ухмыляется, ямочки на его щеках появляются.

— Так ты не хочешь трахаться?

— Я не хочу трахаться. То есть, конечно, хочу, но не сейчас.

Дело не в этом. Мы всегда отвлекаемся на физическое, а сейчас, когда мой разум заполоняет извращенное чувство того, что я словно пленница, у которой нет выхода, мне нужно его внимание, а не его прикосновения.

— Я люблю тебя, — пролепетала я.

Слова даются удивительно легко, и я затаиваю дыхание, ожидая его ответа.

Его тело напрягается, каждый мускул напрягается, и он смотрит на меня пустыми глазами.

Я смеюсь, проводя рукой по волосам.

— Я знаю, это безумие, правда? Я не хотела, чтобы это случилось. Я даже не знаю, когда, черт возьми, это произошло, но я просто знаю, что это чувство есть, и оно большое. Такое большое, что у меня ощущение, словно не могу дышать, когда нахожусь рядом с тобой. И это… — я делаю паузу, вскидывая руки вверх в разочаровании, — … так, блять, раздражает. Точно так же, как меня всегда всё раздражает в тебе. И это глупо. Потому что я не знаю таких мелочей, как твой любимый цвет, или как ты учился в школе, или твоё второе имя. И если честно, мне всё равно, — я начинаю ходить туда-сюда, потому что с каждым словом, которое я выбрасываю в воздух, его тело давит на меня всё сильнее. — Но оно есть. И это полный отстой, и я ненавижу себя за то, что люблю тебя.

Он делает шаг ближе. Я перестаю двигаться, опуская руки к бокам.

— Но мысль о том, что у меня больше не будет тебя, мне ненавистнее.

Тишина звенит громче любого шума, мои слова рассыпаются и разрываются в пространстве между нами. Сильное желание вернуть всё назад, но я не делаю этого.

— Все это время я не могла заплатить тебе, чтобы ты заткнулся, а теперь ты решил замолчать? — жалуюсь я.

Уголок его рта приподнимается, а затем он двигается.

Он быстро набрасывается на меня, хватает за затылок и крадет моё дыхание себе, его губы и язык требуют поцелуя, который превосходит все остальные поцелуи на свете. Мое сердце скачет, мой живот переворачивается, и впервые в жизни я чувствую себя как любая другая девушка.

Девушка, у которой наконец-то есть кто-то, кто любит её в ответ.

Он отрывается от моего рта и прижимается губами к моему уху, его руки крепко обхватывают моё лицо.

— Мой любимый цвет — синий.

Он проводит легкими поцелуями вдоль моей челюсти и вниз по шее.

Мне кажется, что моя грудь может разорваться.

— Я хорошо учился в школе. Хорош в спорте. Плохо делал домашние задания. Ненавидел колледж.

В глубине моего сознания что-то звенит, но потом его губы снова встречаются с моими, и я исчезаю, потерянная в том, что он мне дарит.

— Что значит имя? — продолжает он. — Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет_{.(цитата из «Ромео и Джульетты»)}

Я усмехаюсь ему в губы.

— Спасибо, что любишь меня, — шепчет он, отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза.

Его большой палец проводит по моей щеке, и я растворяюсь в этом моменте, ожидая с затаенным дыханием, что он скажет дальше.

Но тут звонит его телефон.

— Это Зик, — он вздрагивает. — Придержи эту мысль.