Но когда дело касается Эвелин Уэстерли, я — гребаный дурак.

Поэтому, вместо того чтобы уйти и отчитаться перед Сетом, я перемещаю наши переплетенные руки и обвиваю ими её середину, а затем убираю пальцы и провожу ими по передней части ее тела, опускаясь на колени.

— Тогда забери его обратно.

Я знала, что он преследует меня.

И я знаю, что он лжет больше, чем позволяет увидеть. Так доверяю ли я ему? Абсолютно нет.

Но я не лгала, когда говорила, что расстроена тем, что потеряла контроль. После смерти Нессы я невероятно много работала над тем, чтобы сохранять самообладание, чтобы убедиться, что мои импульсивные проблемы под замком. Я так и не смогла овладеть этим при её жизни, и сделать это после смерти — один из способов, которым я пытаюсь почтить её память.

В последнее время у меня это плохо получается, что заставляет меня чувствовать, будто я проявляю неуважение к ней. Разочаровываю её, как и всех остальных.

Но есть ещё и он.

Этот мужчина. Этот совершенно незнакомый человек. И он стоит на коленях ради меня.

Я не питаю иллюзий, что ему легко отказаться от контроля. Вся причина, по которой мы вцепляемся друг другу в глотки, заключается в постоянной борьбе: я пытаюсь сохранить контроль, а он его отнимает. Но есть что-то ещё между яростью и враждебностью. Теплое и мягкое по краям, побуждающее меня погрузиться в то, что он даёт.

Его пальцы впиваются в мою талию, и мои руки дрожат, прижимаясь к тыльной стороне его ладоней. Я закрываю глаза, моё сердце бьется так быстро, что я чувствую его в шее. Губы прижимаются к моей пояснице, и мурашки пробегают по позвоночнику, возбуждение посылает порцию адреналина через центр моего тела.

И я знаю, что это неправильно. Я ненавижу его, а он в лучшем случае терпит меня. Но мои нервы рикошетят от краев моего тела, посылая колючую тревогу, пронзающую мои внутренности, и когда он прикасается ко мне, это успокаивает жжение.

Так что я потворствую. Хоть ненадолго.

Я поворачиваюсь лицом к нему, и мой живот напрягается, когда наши глаза встречаются. Моя толстовка слегка задралась от его рук, и его дыхание проходит по кусочку кожи, выглядывающему из-под ткани. Я тянусь вниз, поднимаю подол толстовки и майку под ней, поднимаю их над головой и сбрасываю на пол. На мне нет лифчика, и мои соски твердеют от его взгляда.

Его темно-коричневые кудри дикие, одна прядь спадает на лоб, и я провожу по ней пальцами, убирая её с его лица и запутывая пальцы в его шелковистых прядях.

— Красивая, — произносит он, наклоняясь и засасывая одну из моих грудей в рот.

Я задыхаюсь от влажного ощущения, его язык проводит по соску, его зубы прикусывают его, пока боль не превращается в удовольствие.

— Сними с меня штаны, — требую я.

Он отпускает мою грудь с мягким хлопком, от прохладного воздуха по моему телу бегут мурашки. Его руки плавно движутся вниз по моим бокам и бедрам, пока он не зацепляет пальцы под поясом моих леггинсов и не тянет. Ткань скребет по моим бедрам, когда он спускает их, и я стою неподвижно, возбуждение затуманивает моё зрение, пока он раздевает меня догола. Одежда собирается вокруг моих лодыжек, и он поднимается обратно, берет меня за талию и сажает рядом с раковиной. Холод столешницы впивается в кожу моей задницы, и я задыхаюсь от внезапной прохлады на моей разгоряченной коже.

Взгляд Брейдена задерживается между моих ног. Он снимает мои туфли и отбрасывает леггинсы, а затем проводит ладонями вверх и сжимает с внутренней стороны мои бедра.

Я раздвигаю их шире, чтобы дать ему хороший обзор.

— И плоть победу празднует свою при имени твоем, — бормочет он, проводя носом у меня внизу.

Мой пресс напрягается.

— Ты цитируешь Шекспира моей киске?

Он прижимает мягкий поцелуй к вершине моего клитора.

— Тебе это нравится

— Не нравится.

Нравится.

Он отодвигается, дьявольская ухмылка украшает его лицо.

— Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,

Он делает паузу, и вдруг его язык оказывается на мне, двигаясь маленькими кругами вокруг чувствительных нервов. Я хнычу, жар пробегает по моим ногам.

Его язык исчезает.

— И, кажется, довольны мы вполне!

.

В моей груди теплеет, желание извивается, как веревка, вокруг моего влагалища и вверх по позвоночнику. Кажется, он мне нравится таким.

— Ты не обязана доверять мне, Эвелин. Но слова — это твоё безопасное пространство, точно так же, как и моё.

Мои пальцы проникают в его волосы.

— Позволь мне быть твоим спокойствием в хаосе, красавица.

Эмоции захлестывают в моей груди и застилают глаза так быстро, что я теряю дыхание, но прежде чем я успеваю осознать это чувство, его рот снова оказывается на мне, поглощая меня, как мужчина, отчаянно пытающийся доказать свою ценность.

Мои мышцы напрягаются, мурашки рассыпаются по животу и скапливаются между ног. Мое тело дергается, когда он облизывает мой клитор, а его пальцы массируют внутреннюю поверхность моих бедер.

— Да, — стону я, запрокидывая голову назад. — Пососи его.

Он так и делает, смыкая губы вокруг меня и втягивая мой клитор в рот, кончик его языка мучает меня, медленное всасывание вперемешку с томным облизыванием, снова и снова, пока напряжение не становится таким тонким, что вот-вот сорвётся.

И потом я разрушаюсь на части, взрываясь на его языке и крича, прижимаясь к его лицу, пока в глазах не темнеет. Он не прекращает своих ласк, и я отрываю его голову, как только становлюсь слишком чувствительной. Он ухмыляется, его рот блестит от беспорядка, который он устроил.

— Иди сюда, — говорю я.

Его руки тут же обхватывают меня, когда он встает, и я притягиваю его лицо к своему, облизывая его губы, прежде чем погрузиться в его рот.

— Вот так, красавица, — простонал он. — Слижи себя с моего языка и посмотри, насколько ты хороша на вкус.

Моё влагалище сокращается от его слов, и я сливаю наши губы вместе, мускусный вкус меня, смешанный со всем его, заставляет мои глаза закатиться назад.

Его руки крепко обхватывают меня, его бедра двигаются между моих ног, пока его покрытая джинсами эрекция не прижимается к моей обнаженной киске.

Я отстраняюсь, спрыгиваю со стойки и прижимаю руку к его торсу, чтобы оттолкнуть его назад, пока его ноги не касаются кухонного стула.

— Садись.

Он садится.

— Ты прав. Ты и правда невероятно хорошо следуешь указаниям, — улыбаясь, я наклоняюсь над ним и снимаю его рубашку, отбрасывая её в сторону, мои глаза впиваются в четкие линии и мышцы его торса. Я хватаюсь за его ремень, расстегиваю пряжку и вытаскиваю его из петель. — Заведи руки за стул.

Он поднимает бровь, но делает то, что я прошу. Я встаю позади него, скольжу своими пальцами по его пальцам и поворачиваю его ладони друг к другу, прежде чем обернуть его ремень вокруг внешней стороны и связать их вместе. Предвкушение озаряет меня изнутри, желание расцветает от того, сколько силы он мне дает.

Прокравшись к нему спереди, я встаю на колени между его ног, скольжу руками по его бедрам, пока не добираюсь до верхней части его брюк и расстегиваю пуговицу. Он поднимает бедра, помогая мне раздеть себя. Моё сердце колотится в груди, когда я стягиваю с него одежду, позволяя его члену вырваться на свободу. Он такой твердый и толстый, что физически пульсирует, и мой рот наполняется влагой при виде этого зрелища.

— Твои запястья в порядке? — спрашиваю я.

Я не хочу, чтобы ему было больно, тем более что я знаю, что он делает это только для меня. Его язык проводит по нижней губе, и он кивает, его глаза пылают, глядя в мои. Я протягиваю руку и беру его. Он дергается в моей руке, и я усмехаюсь, поглаживая его от основания до кончика, желая заставить его чувствовать себя так же безумно, как я чувствую себя по отношению к нему.