– Боги! О чем ты говоришь, дитя мое?! Не надо…

– Да-да-да! Не велишь? Все так и было! Бойко был плохой, и Лида тозе – они и забыли пло дитятку-то, а ево свиньи зглызли. Узас!

– Вот оторва, а? – спросил Грогар. – Сколько ж тебе лет, красавица моя?

– Я узе больсая, мне двадцать лет!

– Сколько-сколько?

– Двадцать, – серьезно повторила девочка и начала считать, старательно загибая пальцы: – Один, два, четыля, десять, а потома двадцать! – И радостно продемонстрировала Грогару пятерню.

– Так тебе пять лет, а не двадцать.

– Нет, двадцать, меня так тетка Муня учила!

– Так она была не права.

Лилия сердито постучала кулачками по шляпе, а значит, и по голове Лунги.

– Не споль! Я знаю! Двадцать!

– Пять! – со смехом отвечал Грогар.

– Нельзя перечить старшим! – фальшиво пригрозил Лунга. – И… бить по голове тоже… нельзя.

– Это правда, красавица моя, – хохотал Грогар. – У Лунги на плечах ведь не барабан! Чего ты его так колотишь? Ну-ка, уймись. Ишь, разбаловалась.

– А мне нлавица ево шляпа! Она мяхкая и смесно мнётца!

18

Вечерело. Грогар ликовал: им удалось пройти немало, и если хватит сил еще и на ночь, то к утру они смогут достичь заброшенной охотничьей деревушки, которая, как предполагал Лёлинг, находилась неподалёку от Северных Врат. День-два – и свобода. Свобода, черт побери! Теперь-то он понимал ей цену, ох как понимал!

Если не случится ничего плохого.

Лунга внезапно остановился и с тревогой всмотрелся в и без того темную чащу. Прислушался. Грогар сразу же обмер. «Ну вот и сглазил…» Лунга обладал прямо-таки звериным чутьем, в придачу и отменным зрением, – именно поэтому ярл и взял парня на эту злосчастную охоту.

– Что?

– Кто-то там есть…

Лёлинг застонал и упал на колени.

– Уверен?

– Мы умрем, умрем… – Ученый схватился за голову.

– Умрем, – точно эхо, отозвался Ардамен. – С колен нам не подняться боле. В нас с детства убивали волю…

Грогар ругнулся, схватил старика, поднял его, грубо встряхнул, толкнул вперед.

– Бежим! – гаркнул он. – Бежим к горам, авось магическое, чтоб его, кольцо сдуло подальше от предгорья. Там укроемся, если успеем. Эх, а так все хорошо шло…

– Нам конец, – шептал Лёлинг. – Мы умрем… Никто еще… не уберегся от зверя.

В этот момент Грогар краем глаза заметил, как колыхнулись справа от него кусты.

– Берегись! – закричал он, но Лунга уже заметил опасность и тут же прыгнул в сторону. Лилия от неожиданности завизжала, вцепившись ему в уши.

Грогар замешкался, он хотел схватить замершего, будто в ожидании гибели, ученого, увлечь за собой, но понял, что не успеет. И растерялся.

Затем он почувствовал запах – запах крови, гнилого мяса. В воздухе мелькнула тень. Грогар отшатнулся, и в каком-то миллиметре от его горла просвистели чьи-то острые когти. Падая, он услышал высокий, быстро захлебнувшийся крик. За ним послышалось утробное, чавкающее рычание. Грогар больно упал на спину, глухо охнул; голова закружилась.

Он не помнил, сколько пролежал, – ему показалось, что целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд.

Затихал, удаляясь, крик девочки – Лунга убегал, спасая ребенка.

Опомнившись, Грогар сразу же вскочил. В свете заходящего солнца перед ним предстало существо, похожее на пса, но размерами едва ли уступающее медведю, поджарое и практически голое: жесткая, похожая на иглы шерсть присутствовала только на гриве; жуткая окровавленная морда чем-то напоминала морду бультерьера, хотя вряд ли этого мерзкого вонючего зверя, изо рта которого стекала, раскатываясь по страшным клыкам, вязкая, пропитавшаяся кровью слюна, можно было назвать этим милым словом.

Они секунду смотрели друг другу в глаза – человек и чудовище. Потом Грогар бросился на него – и даже не понял, почему и зачем. Он почувствовал только ярость, всепоглощающую, захлестывающую ярость, под которой где-то глубоко в душе притаился страх.

В руке он сжимал копье – то самое, самодельное, – и не целясь, отчаянно кинул его в зверя. Чудовище никак не ожидало такой прыти от человека и не успело увернуться, – копье чиркнуло острием по его багровому оку.

Бешеный рев заставил Грогара притормозить; словно призрак, в голове возникла мысль: «Что же я делаю?». Но было уже поздно, точно кто-то подтолкнул его. Ярл врезался в тварь, сбил ее с ног и покатился с ней по земле.

Зверь не понимал, что происходит, – добыча не чувствовала страха. Зверь хотел убежать и посмотреть, что будет дальше, но человек его не отпускал. Человек находился у него за спиной, он стискивал могучую шею руками и душил. Но зверь был сильнее – он дергался, вырывался, вспарывал когтями воздух.

– Лунга-а-а!!! – орал Грогар, ощущая, как натянутые, словно струна, мышцы быстро ослабевают. – Сюда, Лунга! Вытащи копье! И коли его, черт возьми! Коли!!! Коли, сукин ты сын!!!

Зверь не хотел умирать. Но, увидев другого человека, понял, что в этой охоте жертвой оказался он.

– Ну давай! Что ты мешкаешь?! – Грогар слабел. Слабел. И ему хотелось плакать от бессилия.

Наконец Лунга вернулся. Осторожно вытащил копье, словно не хотел причинять боль зверю, и с забавной для такого случая аккуратностью вонзил его в брюхо чудовища – и так же осторожно вынул.

– Убей его, дурак! Коли его, раздери тебя молния! Я не выдержу!

И тут Лунгу прорвало: он начал с остервенением добивать зверя и в голубых глазах его появился нездоровый блеск.

Но, несмотря на это, парень все равно оставался таким же сухарем, каким был всегда. «Вот подлец, – подумал Грогар, с огромным облегчением разжимая трясущиеся от невероятного напряжения руки. – Даже убивая жуткое чудовище, он зануден и обыкновенен».

19

– Вот тебе! Вот тебе! – Лилия прыгала вокруг поверженного зверя и хлестала его по бокам тонким прутиком.

– Тихо, красавица, – печально произнес Грогар, сидя на коленях перед Лёлингом. – Лунга, уведи ее. Незачем ей это видеть.

Исследователь древностей умирал. Он лежал на спине, раскинув руки, из вспоротого живота лепестками пышного цветка раскинулись окровавленные внутренности.

– Это был… гарм. – Дьярв обратил к Грогару грустные-грустные глаза.

– Замолчите. Я вытащу вас. Вы не умрете.

– Вы сами не верите себе. Я знал, что конец мой близок. Предчувствовал. Даже не так. Я понял. Извините. Идите же. Продолжайте путь.

– Нет, я не брошу вас здесь.

– Он… придет. Он близко.

– Я вас не брошу.

– Идите. Сегодня он удовольствуется мной. Ну же!

Дьярв закашлялся – изо рта хлынула кровь.

– Прошу тебя… Грогар. Пожалуйста… забери мои записи. Они там, там… у…

– Я понял.

И Грогар взял старика на руки.

– Я не оставлю тебя здесь одного, и пусть колдун катится ко всем чертям.

– Нет… – слабо вырвалось у Дьярва.

Он был лёгок, точно ребенок. Ярл сделал шаг и увидел, как голова ученого запрокинулась назад, но не придал этому значения и упрямо понес старика на руках, не замечая, как кровь пропитала насквозь его собственную одежду. Сзади шли Лунга с Лилией, и девочка всхлипывала.

– Мой ярл! – говорил Лунга – Остановитесь! Что вы делаете? Опомнитесь, ведь господин Лёлинг умер!

Грогар ничего не отвечал, решительно шагая вперед, задевая ветки, перешагивая через поваленные деревья.

– Логал! – обиженно воскликнула девочка. – А как же мы?

Грогар остановился. Оглянулся, посмотрел на нее. По щекам ребенка текли слезы.

– Не сходите с ума, ваша светлость, – сказал Лунга. – Он умер, а мы-то нет. Нам придется бросить его. Посмотрите – солнце еще не зашло. Мы в опасности. Вспомните, что он говорил перед смертью. Мы должны выжить, ваша светлость. Оставьте его, нам не хватит сил его нести до Врат. Как ни жаль.

Грогар осмотрелся. Они находились в центре поляны. Вздохнул и бережно опустил старика на землю. Сел на колени.