Всадник с тоской посмотрел в сторону города. Они въехали в перелесок, и то, что сейчас происходило, невозможно было увидеть со стороны. Смекнув, что если он сейчас рванет в город, то живым его не отпустят, сразу поник. Всю браваду как рукой сняло.

- А теперь… - Хелдор посмотрел на Альберта и Карви, ища разрешения на продолжение речи – кавалерист кивнул, Карви, потянув лошадь на себя, отвернулся, делая вид, что следит за дорогой. – Кхм-кхм. А теперь, вот тебе вопрос. Где сражался?

- Ни… ни…нииигде…

- Вот именно. Здесь ты никто и звать тебя никем. Ты жалкий тощий вьюноша, едва умеющий править лошадью. Топор у тебя уже давно висит без дела, да и шлемом ты своим разве что молотил по стойке, когда трактирщик не очень расторопно наливал тебе выпивку. Выпивку, которую ты покупал за свое жалование, которое ты получал незаслуженно. И за деньги, которые тебе платили за доносы твои жирные покровители. Ты не дрался, и даже не упражнялся на плацу никогда. Ты жалкий слизень, который ни одного противника не завалит, потому что за всю свою жизнь лишь завалил на сеновал парочку служанок твоего папаши-купца. Угадал?

Юный доносчик скривился, поджал и без того тонкие губы, злобно зыркнув на дружинника.

- Значит, угадал! Сразу видно, что ты сучье отродье купца. Считать-писать не научился, пошел сюда. Чтобы дальше, на тепленьком месте пить себе да пользовать служанок.…Хотя, быть может, ты и мэру пришелся по вкусу?

Последнего стражник не вынес. Он ударил коня пятками и тот, заржав, понес его на Хелдора. В это время стражник пытался вытащить топор из петли. Однако, лихая атака ему не далась. Когда он был рядом с молодым воином, топор все еще был в петле и никак не желал его покидать.

Всадники наблюдали, как он боролся с топором, не желающим быть извлеченным из петли на ремне. Хелдор хоть и ухмылялся, но был начеку, готовый навалять горе-вояке, сержант Альберт повернулся в сторону, чтобы не видеть, как позорится его подопечный, остальные разведчики неодобрительно качали головами, Карви , обернувшись на шум, восседал на коне с презрительной усмешкой. Дружинники едва сдерживались, стараясь не засмеяться в голос, только Лекс похоже, не выдержал и уже скорее не смеялся – рыдал от смеха. Спокойнее всех вел себя невозмутимый Фалин, он лишь ухмыльнулся в свои густые усы, и выколотил пепел из трубки, постучав ей по щиту, притороченному к седлу.

- Давай скорее, малыш, мы торопимся – ядовито заметил Хелдор. Стражник в ответ лишь зарычал, выхватил нож и перерезал петлю, удерживающую топор. Оружие он упустил, то ударилось топорищем оземь и, подскочив на пару дюймов, с глухим стуком упало на землю. Горе-вояка уже только мог рычать от бессилия, его лицо раскраснелось от ненависти к обидчику. Он спрыгнул с лошади, зацепился за стремя, едва не упав при этом. Хелдор, несмотря на тяжелый доспех (на нем отсутствовал только шлем и горжет), спешился куда более изящно. Дружинники уже ржали в голос. Парень поднял топор с мощеной дороги и подскочил к Хелдору. Тот ждал его, держа меч рукой в бригантной перчатке, поэтому он лишь сделал шаг вперед, ударив навершием меча в поддых, резко выдернув меч из ножен. Хороший стеганый доспех, набитый паклей, смог бы его уберечь от такого толчка, но стеганка была небрежно распахнута на груди, и удар, ничем не смягченный, пришелся ему в чревное сплетение. Стражник сложился пополам, упал на землю. Позабытый топор отлетел в сторону. Молодой парень пытался восстановить дыхание.

-А теперь слушай меня. - Продолжил воспитательную работу Хелдор, возвращая меч на место - Ты наверное надеялся, что тебе будет о чем нашептать кому надо, но мой тебе совет - веди себя тише воды, ниже травы, и прекращай шашни с начальством. Если парни из твоего отряда еще раз узнают - у тебя обязательно или лошадь запнется, или волки сожрут, или белочка шишку на темечко уронит. И никто разбираться не будет. Ибо служба штука опасная. А теперь встань, возьми оружие, сядь на коня и постарайся сегодня не сдохнуть.

Едва Хелдор запрыгнул на коня, как Карви объявил:

- Отряд, продолжаем движение!

Всадники неспешно двинулись по дороге, молодой стражник поднялся с земли, и заткнул топор за пояс, и подошел к скакуну.

- Как вернемся. – прошипел рассерженным гусаком Альберт, проезжая мимо, - четыре наряда по конюшням. Позорище! – сержант слегка ударил коня по крупу и продолжил путь – Догонишь. – небрежно бросил он через плечо своему подчиненному.

Пятьдесят девять всадников поехали прочь, а рядовой пограничной стражи Дьюни не торопясь залез на лошадь, морщась от боли в груди. У него был шанс отправить коня в галоп и поспешить к городу. Однако он, подумав и прокрутив в голове слова Хелдора, лишь тяжело вздохнул и поспешил догнать остальных. То ли качественный удар заставил его изменить мировоззрение, толи он побоялся, что до него доберется этот сумасшедший дружинник...

В этом направлении земли маркграфа действительно тянулись недалеко – уже к полудню они миновали деревни, освобожденные от разбойников. Всадники удовлетворенно хмыкали, видя, что на вышках все еще располагались часовые.

У крестьян в поле можно было увидеть связанные шалашиком копья там, где они работали. Вскоре это идиллическая картина людей, что возделывали и стерегли свои угодья, сменилась густым лесом - он тянулся по обеим сторонам грунтовой дороги, напоминая, что он, все еще, где-то является истинным властителем. Если брать конкретно Арн-Дейл, то леса здесь занимали большую часть территорий – но и он, в свое время, отступил под напором человека.

Страшная междоусобица поразила земли, благословенный край вновь одичал. За две сотни лет распрей лес вернул свои позиции. Однако, вокруг деревень он держался на почтительном расстоянии, так как крестьяне боролись с природой за каждый клочок земли. Крестьянин Арн-дейла – все же традиционно лесоруб, собиратель и охотник, а не землепашец, хотя времена меняются. Поля, оставшиеся от дедов и прадедов, в последнее время расширялись, как и деревни. Кое-где селились и на новых местах – вернее, хорошо забытых старых. От деревень, заброшенных поколения назад, все еще остались даже вполне ладные печки.

Лес становился реже, а солнце уверенно рвалось в зенит. Стало порядком припекать, и воины поснимали с себя теплые плащи и пледы. Через несколько минут показался двухметровый межевой столб, желтый с одной стороны – под цвет герба графа-предателя и черно-синий с другой, с которой, собственно, к нему и приблизился отряд воинов.

- Ну вот и, вроде как, граница. – улыбнулся Альберт. - Двоих я оставлю вам, вестовыми, остальные продолжат патрулирование. Очень надеюсь, что на днях вы придете с приятными новостями, и наш маршрут станет чуточку длиннее. Так, заберите десятника, Хробака. Не беспокойся, я за твоими присмотрю. Так, и вот эту бестолочь, с глаз моих домой. Пусть поживет вне городских стен.

Дьюни открыл рот… Но также быстро и закрыл. После сегодняшней взбучки могло показаться, что дерзкого горлопана кто-то подменил. В этот момент черный ворон камнем рухнул Хелдору на плечо – видимо, нашел чего поклевать, да и вернулся.

- Как думаете, а птицу послать, если что, в город получится? – Задумчиво спросил Хелдор, аккуратно погладив ворона по голове.

Ворон встопорщил перья и замахал крыльями, как будто хотел взлететь. Хелдор посмотрел на птицу с недоверием. Та наоборот повернулась боком, чтобы лучше рассмотреть свой «насест». Хелдору показалось, что он находится во внимании пристального человеческого взгляда, отчего ему стало не по себе.

- А вот кто знает? – спросил Лекс. – Довольно умное пернатое, как будто дрессированное.

- И откуда он взялся? – Поскреб подбородок Ивви. – может, в зверинце каком жил, и того… упорх оттуда?

- Не ищите здесь логики - вдруг сказала Фиона. – считайте это добрым знаком, или чудом. Или даже посланником Богов.

Ворон, услышав эти слова, вдруг помялся с ноги на ногу, приоткрыл клюв и повернул к воительнице левый глаз, внимательно ее рассматривая.