Еще через минуту я отскреб себя от камней пола и сел, поднимая шкатулку. Ну что же, за каждую глупость надо платить, и я пока не знаю, как аукнется мне этот эксперимент. Я уже хотел было снять браслет, но тут увидел, что его нет. Вместо браслета по моей руку, от запястья, до локтя взметнулись языки пламени, в виде довольно красивой татуировки.

— Все демоны бездны, — простонал я, одергивая рукав, и, убрав шкатулку во внутренний карман, наглухо застегивая куртку. Объяснять Марго, откуда у меня взялась новенькая все еще продолжающая гореть татуировка, у меня не был ни сил, ни охоты. Ну не рэйф же мне ее набил на прощанье, в конце концов.

Подниматься с пола не хотелось. Я чувствовал, как в моем теле устраиваются нити нового дара, и это было отнюдь не приятное чувство. Хотелось залезть под холодный душ, чтобы хоть маленько остудить разгоряченную плоть.

К тому же болела голова. Протянув руку, я нащупал шишку между лбом и виском, а, поднеся руку к глазам, увидел, что она в крови. неплохо я о камни приложился, когда падал.

— Керн, держись, я уже бегу! — в поминальную комнату ворвалась Марго с каким-то артефактом наперевес. Увидев, что я сижу возле воняющей кучи того, что осталось от рэйфа, она опустила руки. — Полагаю, ты объяснишь мне, как справился?

— Конечно, — я с трудом поднялся на ноги, помогая себе руками, только сейчас осознав, что свет в этих темных помещениях идет от светляка, который Марго сотворила еще когда мы только зашли внутрь. Да второй светляк, выбравшись из усыпальницы, кружил над первым, создавая дополнительное освещение.

— Керн, ты ранен, — в ее тихом голосе появились тревожные нотки.

— Ерунда, царапина, — отмахнувшись от ее переживаний, я подошел к сундуку и рывком открыл крышку. Полюбовавшись монетами, повернулся к Ведьме. — Сначала мы должны решить, что со всем этим делать, а все остальное потом.

— Господи, да скажите же мне, что с ним? — голос матери прозвучал как сквозь вату. Все тело пылало, мозги, грозились расплавиться и через уши вылиться на подушку, а вода ни в виде компрессов, ни в виде холодной ванны облегчения не приносила.

— Я не знаю. — Голос целителя выражал озабоченность. — Я никогда с таким не встречался. Но, я могу сказать с полной уверенностью — это не болезнь, поэтому моя помощь будет здесь бесполезна. Да я вообще не помню, чтобы какой-то дар проявился так поздно, спустя столько времени после возвращения из места силы.

— Я видел отчет проводника, — голос деда то приближался, то удалялся, а я не мог открыть глаза, которые горели под пылающими веками. — Она отметила, что на последнем испытании произошло нечто странное, чему она не может дать объяснения. И что в ауре Кости появились отголоски дара, не поддающегося идентификации. Я тогда подумал, что она говорит про дар влияющий на время. Его часто плохо идентифицируют, слишком невнятные параметры. Но, это вполне мог оказаться и огонь, не имеющий четких идентификационных признаков.

— Папа, ни одно проявление дара не ведет себя вот так, посмотрите, он же просто горит, как в огне, — я почувствовал, как мать положила мне руку на лоб. она была восхитительно прохладна и приносила облегчение.

— Я не знаю, Маша, что я могу тебе сказать? Я же не безликий, в конце концов, — кровать прогнулась под весом тела и моей руки коснулась жесткая рука деда. — То, что с ним происходит — это ненормально, но, когда дело касается магии, все не обладает особым смыслом. Будем надеяться, что скоро дар займет свое место, и Костя поправится, иначе он просто погибнет в этом огне.

Сознание уплывало и вот я вновь стою посреди второй жертвенной комнаты древней гробницы, в компании чертовски сексуальной женщины, которая с деловитым видом открыла сундук.

— Ну, что я могу сказать, это сундук лучше вынести отсюда и отдать властям, за награду, естественно. — Марго захлопнула крышку. — Мой отец старый нумизмат, и это, к твоему сведению не изощренное ругательство, а милое хобби. Он помешан на всех этих монетах и всегда говорил, что найденный лучше отдать, потому что их будет сложно сбыть, а в виде переплавленного золота эти милые штучки потеряют свою изначальную стоимость, оставив лишь мизерную часть, гораздо меньшую, чем мы получим, когда клад оценят и переведут нам на счета наши законные двадцать процентов от полной стоимости.

— Отлично, — я кивнул, вытирая лоб. Как-то тут слишком жарко. Свариться можно. — Посмотрим, что в других сундуках?

— Конечно, — Марго подумала, затем зашла в третью комнату и с помощью каких-то чар притащила сундук сюда, а потом оба этих сундука присоединились к тому, что стоял в первой камере.

Сундуки с драгоценностями заставили Ведьму задуматься.

— Я не верю, что рэйф проснулся из-за каких-то побрякушек, — наконец выдала она. — Кстати, их здесь не слишком много, на самом деле. Вот что, среди них точно есть артефакты, которые и охранял страж. Описания содержимого сундуков нет нигде, я бы слышала, или читала, так что пускай будут одни монеты. В конце концов, мы заслужили награду. — Она посмотрела на меня и увидела в моих глазах восторженное изумление. — Что? Я все-таки женщина, и обожаю такие миленькие блестяшки.

— Ну, что я могу сказать, я, хоть и мужчина, но тоже их просто обожаю, — говоря это я ухмыльнулся.

— У меня пара мешочков в багажнике завалялась, пойду принесу, а ты пока выбери побрякушки, отдели их от монет. — И Марго быстро ушла, а я расхохотался. Оказывается, моей милой наставнице ничто человеческое отнюдь не чуждо. Мешочки она с собой возит, на всякий случай, ну-ну. Подумав, я вытащил драгоценности, которые успел сунуть в карманы и сложил их в общую кучу, которая получалась отнюдь не маленькая. Вместо них, я выбрал разных драгоценных камней, и рассовал по карманам. Чистые камни, есть чистые камни, и в производстве артефактов они подойдут лучше всего.

Ведьма вернулась быстро. Гораздо быстрее, чем, когда бегала за артефактом, чтобы вытащить меня. Наверное, действительно хотела от меня избавиться лапами рэйфа. Еще бы и рыдала на моем погребении горше всех. Потрясающая женщина, я просто влюбляюсь. Даже жаль, что наши отношения не получат никакого развития.

По одному небольшому мешочку на рыло оказалось все-таки маловато. Пока мы рассортировывали драгоценности по принципу: «Мне вот это точно подойдет, а тебе все остальное», — пока перетаскали в машину, наступило утро.

Вместе с утром к гробнице пожаловала та самая делегация, которая нас ночью встречала, во главе с мэром. К счастью, мы уже закончили мародерить, и теперь просто стояли рядом со своими машинами, и я подробно под запись докладывал Марго, как именно я завалил рэйфа. Перечитав записи, она кивнула. По ним выходило, что я, мужественно отвлекая внимание рэйфа от потрясающей задницы своей наставницы, которая все еще мелькала на периферии зрения, тыкал того мечом, и твари это очень не нравилось. А когда она рванула на меня с низкого старта, я как размахнулся, да как с перепуга по ней рубанул... Ну, просто проворонил тот момент, когда клетка рассыпалась брызгами и рэйф рванул на меня с неотвратимостью поезда. Голова отделилась от тела, сразу стало плохо пахнуть, а меч не выдержал таких нагрузок и скончался вместе со стражем.

— Вот что, Керн. До следующего понедельника занятий не будет, мне нужно кое-что проверить, — я кивнул. Интересно, сколько замурованных гробниц всего существует в Российской империи? А в скольких из них находится что-то очень ценное, что и охраняют рэйфы? Думаю, что вот об этом нюансе я вряд ли когда-нибудь узнаю. А вот способ истребления в скором времени появиться в учебниках и назван будет в честь Ведьмы. Да и пускай, мне не жалко. Пусть это будет моей благодарностью за волшебную ночь. Марго тем временем одернула порванную юбку и повернулась к мнущейся с ноги на ногу делегации, скрестив руки на груди и сдвинув брови. При этом она молчала, и мэр, не выдержав напряжения, принялся что-то бормотать, явно оправдываясь.