— Хм, вы решили помыть пол по морскому? Ну что же приступайте, — и Изразцов, посмотрев на время и поняв, что это будет длиться еще долго, сел за стол и открыл газету, чтобы прочитать новости.

Мы же принялись собирать с пола воду, а уж как я при этот костерил Вольфа... Хорошо, что этого ни он, ни Изразцов не слышали, а то, мало ли, вдруг Вольф счел бы себя оскорбленным и на дуэль меня до кучи вызвал?

— Ну нет, император точно во всем этом не замешан, — я поднял голову и посмотрел на Изразцова, отложившего в сторону газету. — Он не мог этого сделать.

— Император не мог сделать что? — я как раз заканчивал настраивать дневник, осталось лишь ввести личные данные.

— Он точно не организовывал нападение на ваш поезд, — ответил наставник.

— Конечно не организовывал, это и ежу понятно, — я пожал плечами и продемонстрировал ему дневник. — Все я закончил.

— Сейчас проверим, — Изразцов вытащил свое устройство из стола, напоминающее все тот же дневник и набрал какую-то команду, которая тут же высветилась на дисплее. «Керну, завтра занятия начинаются ровно в девять ноль-ноль. Не опаздывать».

— Работает, — я показал ему надпись.

— Отлично, — Изразцов спрятал устройство в свой стол и посмотрел на меня. — Почему ты считаешь, что то, что император не причастен — очевидно?

— Зачем ему это делать? — я надел дневник на руку и застегнул ремешок. — Он же император. Объявил их неблагонадежными и запер в тюрьму до выяснения. А там и на родителей надавил, эффект лучше был бы, если бы у него на этот момент живые наследники в пределах шаговой доступности обитали.

— На каком основании? Неблагонадежный — это слишком расплывчатое понятие, — Изразцов что действительно не понимает, или просто пытается выяснить, насколько глубоко я понимаю проблему.

— Да на основании доноса, — я махнул рукой. — Что тут думать-то? Парни взрослые, выпивали в баре после интенсивных занятий, и разговаривали, часто не совсем приятно для самого императора. А рядом хорек сидел и все тщательно в записную книжечку записывал, это, если диктофона под рукой не оказалось. И уже утром на стол начальника Службы безопасности лег донос, с именами и всеми высказываниями, которые позволили себе недалекие молодые люди. — Я не стал договаривать, что сам бы так поступил.

— А если такого разговора не было? — наставник усмехнулся.

— Да какая разница был он или не был? Пускай попробуют доказать, что не было, — я пожал плечами. — Я могу идти? Меня уже водитель, поди, и не ждет, решил, что я умер и он может забить на работу.

— Иди, — отпустил меня Изразцов все еще внимательно разглядывая.

Подхватив сумку, которая к счастью стояла на столе и не попала в потоп, устроенный Вольфом, я выскочил в коридор, пока он снова не передумал и не задержал меня еще на какое-то время.

К моему удивлению в коридоре меня ждали Анна, Светлана и Вольф.

— Девчонки боялись, что нас заставят жрать ядовитых змей в качестве наказания, и, отпустив свои машины, вернулись, чтобы выяснить жуткие подробности, — объявил Вольф в ответ на мой удивленный взгляд.

— Чтобы убедиться, что с нами, наконец-то, покончено, или, чтобы все-таки пожалеть? — уточнил я, когда мы все вчетвером двинулись к выходу.

— Я все никак не могу привыкнуть, что на тебя так повлияло принятие силы, — Светлана улыбнулась. — Так кто из вас нас подбросит до дома?

— Я, но только немного позже, — Вольф встал между ними и приобнял за талии. — Девчонки, как смотрите на то, чтобы завалиться сейчас в «Ночную фею»? Я спонсирую.

— С чего такая милость? — Анна посмотрела на меня, а я, как и утром подмигнул ей.

— С того, что я немного напортачил сегодня, и нам пришлось совершать много ненужных действий. Так что, Керн, я просто предлагаю загладить свою вину таким вот пошлым образом — просто откупившись. Ну так что? — Керн никогда и никуда не ходил, поэтому понять, что такое эта фея, не посмотрев, я не мог.

— Ладно уж, посмотрим, насколько ты оцениваешь степень своей вины. Я отпущу тогда Егора, — Вольф кивнул и направился вместе с девушками к своей машине, которая практически не отличалась от моей. Вскоре я к ним присоединился, и мы поехали в клуб, как я понял по отдельным репликам довольных девушек. Ещё одно совершенно не понятное для меня определение, но тут действительно, пока своими глазами не увидишь, хрен поймешь.

Во рту было сухо, а в голове с десяток гоблинов били в барабаны, и ни одна мысль не могла задержаться больше, чем на пару минут. Здравствуй похмелье, давно не виделись.

Дверь в мою комнату раскрылась и на пороге появился дед.

— Вот только не говори, что Паразит снова использовал твои туфли в качестве сортира, — я, держась за голову, с трудом сполз с кровати.

— Вероятно у твоего кота, как ты его назвал, Паразит? — дед усмехнулся и продолжил. — Вероятно у твоего кота была масса других дел, вроде того, чтобы найти своего придурка-хозяина и притащить его домой.

— Мой кот лучший в мире, — промямлил я, направляясь к ванной. Вода, вот что мне сейчас поможет. Вода, к которой есть родство моей магии. — У меня есть время, чтобы принять ванну? — я повернул к нему голову и едва не потерял равновесие.

— Где-то с час, — дед продолжал рассматривать меня как неведомую зверушку. — Не скажешь, где так напился?

— Не скажу, потому что не помню названия. Нас Вольф угощал. Там было весело, но жуткие, просто жуткие коктейли. Никогда не пей в этом заведении, я, как только вспомню название, сразу же его тебе скажу, — дед удивленно приподнял брови.

— И что же такого жуткого было в том веселом заведении?

— Меня внезапно потянуло на мораль. На нудную, тягучую мораль, в конце которой я довел очень симпатичную девчонку до слез, и, вместо того, чтобы предаваться любовным утехам, мы рыдали друг у друга на плече о своей загубленной юности. В разгар нашего самобичевания появился Паразит и избавил меня от еще больших унижений. Бр-р, — я передернулся. — Но самое большое коварство этой дряни заключается в том, что она не позволила мне все это забыть. Вот что на самом деле ужасно.

— Можешь не вспоминать название, я по подобным местам не хожу уже очень давно. — Дед задумчиво смотрел на меня. — Ты себя контролируешь?

— Ну, бывают непонятные всплески, но в целом да, а что? — я уже стоял возле ванны и смотрел на деда, мечтая только об одном нырнуть уже в теплую воду, позволив воде начать исцелять меня.

— Да так, обдумываю одно предложение старого друга. А кот у тебя действительно отменный, даже странно.

— Что у тебя за проблема с чеширскими котами? — я открыл дверь, но любопытство заставило остановиться и посмотреть на деда.

— Да один такой же паразит однажды вцепился мне в задницу, когда я пришел к твоей будущей бабушке с официальным визитом. У нее был чеширский кот, чтоб ты знал. Разумеется, визит был испорчен, предложение перенесено на другой срок, а я с тех пор недолюбливаю эту живность. Мне даже было жаль немного Водникова-младшего, потому что я не понаслышке знаю, насколько у этих тварей острые когти. Но, с другой стороны, твой Паразит еще котенок, а там здоровый котяра был, раза в три больше твоего. Когда будешь полноценно себя контролировать сообщи мне. — И дед вышел из комнаты, одним мощным хлопком закрыв за собой дверь. Вот что мне в нем особенно нравится, это резкая смена темы для разговора. На совершенно непредсказуемую.

Покачав головой, я вошел в ванную, открыл краны и погрузился в живительную влагу, чувствуя, как постепенно боль проходит, а гоблинские барабаны сменяются довольно приятным отупением. Закрыв глаза, я позволил воде скользить по телу, чувствуя, как наполняются каналы, и в теле появляется звенящая легкость, сменяющая тяжелое, липкое похмелье. Я так и не понял, в какой момент отключился. Это был не сон, а именно медитативная отключка, во время которой я оказался в уже знакомом сером мареве, а мимо меня время от времени проскальзывали фигуры безликих. Одна из таких фигур приблизилась ко мне.