Мы с Марго отлично понимали, что до выхода нам не успеть, а вот до входа в усыпальницу князя — вполне. Поэтому, не сговариваясь, мы рванули к ней, мимо замершего на мгновение от такого хамства рэйфа. Склеп не был заперт на ключ. Дверь открылась довольно легко, и так же легко закрылась за секунду до того момента, как раздался грохот от долбанувшегося в нее со всей дури рэйфа. Мы замерили на месте, но удары не повторялись.

Прошла минута, потом другая, и Марго выдохнула с облегчением. Оказалось, что все это время она не дышала.

— По какой-то причине этой гадине запрещено сюда заходить, — резюмировала она.

— Здесь вообще что-то не то, — я нахмурился и обошел усыпальницу по кругу. Затем подошел к гробу. Вопреки обычаям крышка была простой, без выбитого на ней портрета усопшего во весь рост. Я провел рукой по крышке и посмотрел на свою руку, потом развернулся и сел на гроб. — Здесь нет пыли.

— Что? — Марго тяжело дышала и раскраснелась. Похоже, встреча с рэйфом не входила в ее планы.

— Здесь нет пыли, и мечи, вон те, что весят на стенах как новенькие.

— Какие-то чары сохранности? — неуверенно произнесло Марго.

— Во всей усыпальнице? Скорее, здесь кто-то остановил время, — я неуверенно огляделся. — В любом случае, мы здесь в безопасности, но, может быть, вы, Маргарита Сергеевна, мне ответите, как нам отсюда выбраться?

— Время и пространство дары Кернов? — Марго пристально смотрела на меня, а я ждал взрыва. И понятия не имел, каким образом мы будем с ним справляться в этом маленьком замкнутом пространстве. Светляк, которого она создала чисто автоматически, когда мы вбежали внутрь, подлетел ко мне, но я от него отмахнулся, как от назойливой букашки.

— Да, есть такое, — я соскочил с крышки каменного гроба и подошел к стене, на которой висели мечи. Мне нужен был всего один удар, но, хватит ли у меня времени? Все-таки этому красавцу свыше восьмисот лет.

— Ты говоришь, что здесь время остановлено, но как такое возможно? Мы можем двигаться без каких-либо проблем, хотя по идее должны были застыть, как мухи в сиропе? — Мне совершенно не нравился ее спокойный тон. Он был какой-то слишком спокойный. А для мага огня это слишком нетипично.

— Потому что время остановлено для того, что находилось в этой комнате. Для предметов, для князя, — я похлопал ладонью по крышке гроба. — Каждый предмет в этой комнате, включая, кстати, стены, помещен в свою собственную временную капсулу, они словно находятся между двумя секундами. А вот на дверь никто таких чар не накладывал, — я указал на дверь, дерево которой в полой мере испытало на себе влияние времени. — Так что время застыло здесь для каждого предмета в отдельности. Но не для нас.

— То есть, если бы идиот мэр все-таки попытался вытащить гроб из этой комнаты...

— Он начал бы разрушаться, попав туда, где его капсула не работает. Причем гораздо быстрее, чем, если бы камень старел самостоятельно. Ведь ему надо будет наверстать то, что он пропустил за восемьсот лет. — Тоже относится к мечам, но это единственный наш шанс, и я должен им воспользоваться. В древности было принято хоронить воинов с их оружием. Если бы мечей на стенах не было, я бы гроб вскрыл. Надеюсь, князь на меня не обиделся бы. — Как вообще можно победить рэйфа? — спросил я, пытаясь прокрутить варианты нашего спасения в голове.

— Никак, — ответила ведущий некромант.

— То есть? Как-то же вы справлялись с ними раньше? — она, если и заметила мою оговорку, то, скорее всего, приняла ее на свой счет.

— Очень просто. Быстро выбегаешь из гробницы, которую охраняет рэйф и бетонируешь все входы и выходы, превращая в вечный курган. Эта тварь не может покинуть место, которое охраняет.

— Я знаю, — пробормотал я.

— Объясни мне, Керн, почему я побежала сюда, а не к выходу? — Марго обхватила себя за плечи, словно ей холодно. — Дура, идиотка. Это надо же было так подставиться.

— Вы не виноваты, Маргарита Сергеевна, мы бы не успели добежать до выхода. Мы и сюда-то едва успели заскочить. — Я пытался говорить мягко, проявляя всю возможную почтительность.

— Мы этого не знаем. Откуда ты знаешь? Мы же даже не попробовали! — с ее волос посыпались искры. Так, а вот это совершенно нехорошо. Дверь-то, мать ее, деревянная!

— Успокойтесь, нужно думать рационально, а не пытаться посыпать голову пеплом...

— Да что бы ты знал, мальчишка, — прошипела она, и я едва успел пригнуться, когда в мою сторону полетел огненный всполох. — Я погубила тебя, себя, какая же я идиотка! — она закрыла лицо руками, а с ее пальцев во стороны брызнули искры. Так, эту истерику пора прекращать. Пусть лучше меня ненавидит и злится, а то она действительно нас погубит.

— Хватит, успокойся, — я перехватил ее за руки и притянул к себе. Все-таки я ее выше, даже, учитывая огромные каблуки.

— Отпусти! — она попыталась вырваться, и я отчетливо видел зарождающееся в ее глазах пламя.

— Ага, сейчас, — пробормотал я и, удерживая ее одной рукой за тонкое запястье, вторую руку запустил в густые рыжие волосы, и поцеловал. Этот поцелуй вовсе не был нежным и просящим. Нет. Мне не нужно было ее мягко соблазнять или успокаивать, да она и не поняла бы этого в подобном состоянии. Поцелуй был жестким, грубым, скорее всего, причиняющим боль. Но так было правильно. Марго должна оскорбиться и разозлиться на меня, и перестать пытаться подпалить эту демонову дверь! Я сам не понял в какой момент перестал себя контролировать, и отпустил ее, уже двумя руками фиксируя ее голову. За что и поплатился. Пришел в себя лишь когда острые крепкие зубы впились в мою нижнюю губу, а во рту появился вкус крови. — Твою мать, — я отпрянул, тяжело дыша и глядя на рыжую стерву ошалелым взглядом.

— Керн... — она смотрела на меня почти осознанно. И вот это «почти» мне сначала очень не понравилось. — Мы об этом потом будем жалеть, если выживем, на что у нас есть очень мало шансов. А сейчас... мы можем остаться здесь навечно, и меня слегка напрягает, что в свою последнюю ночь в жизни я буду, как последняя идиотка, находясь в одной комнате с... К черту все, — и теперь уже она обхватила мою голову руками и впилась в губы. На пол полетели наши куртки, потом ее блузка и моя рубашка. В какой-то момент мне показалось, что ее огонь прокрался в мои жилы и заполыхал, позволяя почувствовать себя тем, кем я был раньше. Как же я скучал по этому чувству, а все эти мантры про то, как же здорово, что я себя лучше теперь контролирую, всего лишь самовнушение, чтобы легче переносилось разочарование и неудовлетворенность.

Я почувствовал, что моя спина коснулась холодной крышки гроба, а руки Марго уже нетерпеливо пытались расстегнуть ремень, чтобы стащить джинсы, которые я не стал переодевать. Особую пикантность придавало всему этому то, что белья под джинсами у меня не было, я просто не успел его одеть, наспех натягивая, что придется, сдернув перед этим полотенце.

Марго справилась и ремень полетел на пол, но тут я рыкнул, и обхватив ее за ягодицы, приподнял и перевернулся так, чтобы она оказалась подо мной. Задирая юбку, я кажется ее порвал, но не предал этому значения. Какого хера она надела такую узкую тряпку, если на свиданье в далеко идущими последствиями собиралась? Или думала, что будет все красиво, медленно и чувственно? Ну, древний склеп, беснующаяся смертоносная тварь в паре шагах от нас, и секс на крышке гроба, когда каждый нерв был словно оголенный провод, только дотронься и зазвенит. И совершенно не чувственно и не нежно, а грубо, почти на грани насилия. И почти непонятно, кто кого из нас берет на этой проклятой каменной крышке. А вокруг нас и в нас самих разгорается пламя, которое, кажется, невозможно погасить.

— А ты хорош, — Марго подняла юбку и критически рассматривала ее. — Ну ладно, этот разрез сбоку моих ног не испортит, а бегать будет удобнее.

— И что дальше? — я не спешил одеваться, да и раздет был только по пояс, а джинсы уже подтянул и застегнул.