Снова раздался свист, на этот раз громче, чем раньше, но все же было ясно, что он доносится откуда-то издалека. Я на мгновенье засомневалась. Вдруг мне это всего лишь чудится?

«Мэволь-а, я иду!»

Я бросилась вниз по ступенькам, меня трясло от страха и холода. Ледяной воздух будто пронзал меня насквозь. Я словно попала в лютую зиму.

Где же я?

Сверху с потолка что-то равномерно капало. Кап, кап, кап. После каждого падения от стен, пола, потолка разлеталось эхо, и мне показалось, что потолок где-то очень, очень высоко.

Я медленно подняла фонарь и запрокинула голову. Сквозь темноту я разглядела острые кончики застывшего, свисавшего с потолка, как сосульки, известняка. Я в пещере, в длиннющем туннеле, образованном когда-то давно лавой. Лавовая трубка была такой широкой, что разглядеть толком потолок я не могла.

Я осторожно ступала по скользкому неровному полу, опираясь на отцовскую трость, чтобы не споткнуться. Пещера тянулась и тянулась, она казалась бесконечной, будто я умерла, а потом очнулась где-то в подземном мире. И тут кто-то снова подул в свисток. Сестра где-то здесь. Или же это человек в маске прячется в темноте, сжимая в руках отцовский свисток. Возможно, сейчас он наблюдает за мной.

Страх будто подгонял меня. Я глубоко вздохнула, а потом крикнула:

– Мэволь-а!

Мой голос эхом прокатился по бесконечной пещере. Молчание в ответ.

– Мэволь-а! Мэ…

Я не смогла закончить, рыдания сдавили мне горло.

Неужели это просто игра воображения?

Такое бывало, когда я жила с тетей Мин. Несколько раз мне казалось, что отец вернулся… Я вскакивала с циновки, услышав скрип калитки, ждала, что вот-вот послышатся тихие шаги отца, а потом вбегала в темную и тихую прихожую, непроницаемую и безмолвную, как сама смерть.

Я рухнула на пол пещеры, закрыла глаза, и передо мной вдруг возникла маленькая Мэволь, несчастная малышка, брошенная в лесу отцом. Раз, два, три… Она верила, что за ней вернутся, нужно только досчитать до ста три раза. Девяносто восемь, девяносто девять…

Наверняка так же думали и другие похищенные девочки. Целый год они ждали, когда же родные придут за ними, найдут их. Но никто их не искал. Все, кто знал правду, погибли или были на грани смерти: Сохён, отец, Хёнок.

Наверное, и я отсюда не выберусь.

Отчаяние буквально придавило меня к земле, сил подняться на ноги не было. Все тщетно. Судья Хон оказался прав. Зло торжествовало, тех же, кто стремился к добру, втаптывали в грязь…

И снова свист, на этот раз где-то поблизости.

Значит, и правда кто-то зовет на помощь!

Я вскочила. Нельзя терять ни минуты! Уверенно и упрямо я шла вперед сквозь темноту. Мэволь зовет меня, а если даже это не она, все равно нужно помочь.

Я шла и шла, и вдруг под ногами засверкало мое отражение. Посреди пещеры плескалось глубокое, кристально чистое озеро. У берега стояла лодка с одним веслом. Я в первый раз видела такое озеро. Я бы оглядывала все, разинув рот, если бы меня привели сюда просто показать это место, но передо мной стояла задача спасти сестру и остальных девушек, и потому вид темных вод лишь наполнил меня ужасом.

Подавив тошноту, я забралась в лодку и начала грести. Был слышен только плеск весла, рябь разбегалась по воде в разные стороны. Я старалась не смотреть вниз. Лучше не думать о том, насколько долго я буду тонуть, если упаду в воду. Плавать я не умела. Я перестала грести и подняла фонарь повыше. Лодка плыла по узкому коридорчику, и справа, и слева высились стены.

Я снова начала грести и плыла, пока не увидела впереди сушу и что-то темное на ней. Из последних сил я погрузила весло в воду. Ладони жгло от изнеможения, но я не остановилась, пока лодка не причалила к берегу. Я ступила на пол пещеры, сделала несколько шагов по лавовому полу и наткнулась на клетку.

Большую деревянную клетку, в которой сидело четыре девочки.

Послышался шепот:

– Это… это не она!

– Нет.

– Мне послышался ее голос.

– Это не дочка Муна, – прозвучал вдруг знакомый голос. Свет фонаря упал на до боли знакомое и родное лицо, покрытое синяками. Глаза Мэволь яростно сверкали. – Это моя сестра.

Я почувствовала огромное облегчение, но вместо того чтобы обрадоваться, сразу же накинулась на сестру:

– Что ты тут делаешь? – Я готова была разрыдаться. – Почему ты пошла без меня?

– А что мне было еще делать?

Я покачала головой. Меня и расстраивало, и восхищало бесстрашие сестры.

– Надо было позвать меня.

– Мне не хотелось идти одной. – В кои-то веки в голосе Мэволь слышалось искреннее раскаяние. – Но я сделала это ради тебя.

Я вытерла слезы и немного успокоилась.

– Что ж, я нашла тебя. Теперь надо придумать, как выпустить тебя отсюда.

Девушки сияли как жемчужины, спрятанные в глубине моря. Больше года они провели здесь. Широко распахнув глаза, они наблюдали, как я обыскиваю ту часть пещеры, где, как они сказали, лежали ключи от клетки. Их там оставили слуги, которые иногда приносили еду и чистили ночные горшки. Я долго искала и в конце концов наткнулась на гвоздь, вбитый в стену, на котором на веревке висел даже не один, а множество ключей.

Я вернулась к клетке вместе с ключами.

– Который из них?

– Мы не знаем, – ответила Бохуи, круглощекая девушка четырнадцати зим от роду. Она была самой старшей. – Здесь ключи от всех клеток.

Я посветила фонарем и замерла от ужаса. Тьма рассеялась, будто откинули темный покров, и я увидела перед собой бесконечный ряд пустых клеток. Ему не было конца, фонарь не мог осветить их все. У меня заныло сердце. Сколько же девочек здесь спало, кричало, плакало?

– Здесь были и другие девушки, – прошептала Кёнджа. – По крайней мере, в этих двух клетках. – Она указала куда-то в темноту. – Ынву и Каюн их звали. Они долго здесь прожили.

Мари, ей было не больше двенадцати, все время молчала, но теперь вдруг заговорила.

– Мы узнали их секрет, – тихо сказала она.

– Какой же? – улыбнулась я.

– Много лет назад девушка по имени Сохён нашла эту пещеру. Это было еще до того, как нас похитили. Наверное, она догадалась, для чего все эти клетки.

У меня перехватило дыхание. Все сходится!

– Ей удалось сбежать. Нам рассказали об этом девочки, которые были здесь раньше, а они услышали об этом от слуг.

Да, Сохён сбежала, но в конце концов Ссыльный Пэк нашел ее и убил за то, что она раскрыла тайну старейшины Муна.

– Теперь остались только мы, – рассказывала Мари. – Ынву и Каюн исчезли, как и остальные, и когда я спросила у старейшины, куда они делись, он ответил, что их забрали домой.

– Он соврал, – прошептала Мэволь, вцепившись в деревянные прутья так сильно, будто собиралась переломить их. – Они по-прежнему числятся пропавшими.

Нужно поскорей выбираться отсюда. Я быстро подошла к клетке и схватилась за латунный замок в форме рыбы. Он был размером чуть больше моей руки. Рыбьи глаза смотрели предостерегающе и свирепо. Такие замки часто вешают на шкафчик, только на этот раз под замком были живые девушки, а не нефритовые кольца, серебряные шпильки для волос и рулоны шелковой ткани. Вот они передо мной: Бохуи, Кёнджа и Мари – три девушки, запертые в клетке.

– Как вы здесь оказались? – спросила я, пробуя один ключ за другим.

– Мы были в лесу, собирали хворост, – объяснила Бохуи. – Родители хотели, чтобы мы пошли вместе, а потом появился человек в маске.

Я кивнула.

– И что он сказал?

– Он приказал нам следовать за ним, – прошептала Кёнджа. – У него был меч, поэтому мы послушались.

Я вставила в замок следующий ключ.

– А что случилось потом?

– Он отвел нас в лесную хижину. – Распахнув свои красивые оленьи глазки, Мари внимательно следила за тем, что я делаю. Я пыталась повернуть ключ в замке, даже потрясла его, но у меня не получалось. – Он связал нам руки и велел сидеть тихо. Я очень испугалась и хотела сбежать, но он сказал, что если я ослушаюсь или хотя бы пикну, он сбросит меня со скалы, как сбросил уже однажды какую-то девушку. До ночи мы просидели в хижине, а потом человек в маске вернулся и отвез нас в дом старейшины Муна.