Довольно быстро мы нашли следующий знак, и теперь меня мучил вот какой вопрос:

– Куда отец ведет нас?

– Эти метки… – Мэволь остановилась, ей снова нужно было откашляться. – Они точно приведут нас не в Коччавальский лес. Они указывают в противоположную сторону. На юг.

Ее слова прозвучали так неожиданно, что я чуть не выронила поводья. Она права!

– Значит, отец поехал в лес, чтобы найти «бабушкино древо» и оставить нам записку. – Я пыталась сложить общую картинку из разрозненных кусочков. – А потом он повернул на юг… Совсем не в Коччавальский лес, где нашли его окровавленную одежду… Но как ты поняла, что мы двигаемся на юг?

– Я знаю этот лес так же хорошо, как двор у хижины шаманки Ногён.

Я нахмурилась.

– Одежду нашли в Коччавальском лесу, и потому полиция решила, что он там и умер. Но судя по словам Исыл, отец побывал в лесу еще до того, как исчез. А записка, которую мы нашли, указывает на то, что он приходил к «бабушкиному древу»… – Я наклонила голову набок, не понимая, как он мог оказаться в двух местах одновременно. – Ты что-нибудь знаешь о Коччавальском лесе?

Мэволь пожала плечами.

– Ничего. – Потом она чуть вздрогнула. – Ну, то есть…

– То есть?

– Может быть…

Я ждала, пока она соизволит объясниться. Затем снова спросила:

– Может быть?

Сестра покачала головой:

– А может быть, и нет.

– О чем ты?

– Когда еще отец был здесь, ходили слухи, что по лесу бродит дикий зверь. Медведь. Все об этом говорили. Говорили, как опасно теперь гулять в одиночку в Коччавальском лесу… Может, отец никогда там и не был.

– Что?

– Полиция искала не в том месте, – объяснила Мэволь. – Кто-то просто подбросил туда одежду отца, забрызганную кровью, будто на него напал медведь. Несчастный случай. И сработало ведь. Полицию отозвали, и твой капитан Ки закрыл дело.

Что ж, вероятно, Мэволь права. Ее теория выглядела правдоподобно.

– Тот, кто отравил отца, – продолжала Мэволь, – хотел отвлечь внимание от настоящего места преступления. Наверное, этот человек знал, куда пойдет отец, и потому сумел снять с него одежду. Снял и бросил ее в Коччавальском лесу.

Я встревоженно оглянулась на сестру. Этим отравителем была, скорее всего, шаманка Ногён. Но как у нее, старой слабой женщины, на все это хватило сил? Яд наверняка ослабил отца. Может, потому она и отравила его, чтобы легче было охотиться за ним, красться по лесу с ножом. А потом отрезать рукав от его военной формы.

– Зверь или человек, кто-то преследовал его, – договорила Мэволь.

И стоило ей произнести эти слова, как мне бросилось в глаза скрюченное деревце внизу, на склоне. На его коре красовался тот самый значок «Х». Среди громоздящихся рядом огромных каменных плит я разглядела вход в пещеру. Я спрыгнула с пони, бесшумно приземлилась на мокрые листья и заскользила вниз.

– Загляну внутрь, проверю, что там, – бросила я через плечо.

– А если ты не вернешься, – испуганно пробормотала Мэволь, – я пойму, что ты что-то нашла.

Я зашла под темные своды пещеры и опустила голову. Мне было страшно взглянуть вперед. С исчезновения отца прошел год. Из папиных дневников я знала, что если и найду здесь тело, оно будет настолько разложившимся…

Одним словом, это будет уже не он, что-то другое.

С каждым моим шагом становилось все темней. Скоро я зайду так глубоко, что вообще перестану что-либо различать. Пока что пещера была пуста. Может, ничего в ней и не было…

И тут я окаменела от страха.

Браслет. Переплетение желтых, голубых, зеленых нитей. Я сделала его, когда была еще маленькой. Браслет, завязанный вокруг запястья отца.

Он неподвижно лежал на земле, как будто проспал целый год.

Время словно остановилось. Я медленно подошла к распростертому на земле телу. Я должна была найти один скелет. Что же случилось? Неужели он просто спит? Я подошла ближе, и меня словно ударили в сердце острым ножом. Боль и ужас овладели мной. Передо мной лежало высохшее мертвое тело, покрытое слоем воска.

Слезы заволокли мне глаза. Отец не спал, он был мертв.

Я повернулась и, спотыкаясь, выбежала из душной пещеры. Ноги подкосились, я не могла больше сдерживаться. Я упала на землю и изрыгнула из себя все, что успела сегодня съесть. Живот крутило, меня рвало снова и снова.

Мысли путались, я никак не могла осознать, что же случилось. Отец лежал в пещере. После стольких месяцев я наконец нашла его. Теперь я чувствовала лишь слабость и опустошение и устало привалилась к какому-то камню.

– Абоджи, – прохрипела я.

Но при этом слове перед глазами возникал образ воскового незнакомца. Я зажмурилась, мне хотелось отогнать видение, но оно не исчезало. Жуткая тишина давила на уши. Странные слова зазвучали у меня в голове:

Мамы нет.

Папы нет.

Шаманка кровопийца.

Как только расскажешь, что она убийца,

Потеряешь и Мэволь…

Некому тебя любить.

Некого любить.

Пустота.

Рядом затрещали ветки. Кто-то прошел мимо. Я поспешила сморгнуть слезы и увидела, что Мэволь заходит в пещеру. В ее глазах застыл страх и любопытство. Она, наверное, видела, как я выскочила наружу.

Силы неожиданно вернулись ко мне.

– Нет!

Я вскочила на ноги и бросилась за Мэволь. Стук сандалий эхом отдавался под сводами пещеры. Худенькая фигурка в соломенном плаще исчезла в темноте.

– Мэволь-а! – окликнула я ее. – Стой! Не смотри…

Оглушительный визг взорвал темноту. Словно тысячи лезвий зазвенели, ударившись о каменные стены. Тысячи лезвий пронзили мне сердце.

Я схватила Мэволь за руку и оттащила ее подальше от трупа. Обняла ее, прижала к себе. Сестра уткнулась лицом в мою грудь и больше не кричала. Она рыдала, надрывно и мучительно. И ее рыдания причиняли мне невыносимую боль.

Обессиленные, мы взобрались на пони и побрели обратно домой, к хижине шаманки. Говорить не хотелось, да и нечего было сказать друг другу. Какое-то оцепенение охватило нас.

Неожиданно я услышала стук лошадиных копыт: кто-то ехал нам навстречу. Я подняла голову, но не увидела ничего, кроме деревьев. Чьи-то тени мелькали вдалеке за листвой. Я нервно сжала поводья, но потом ослабила хватку. Из чащи выехали инспектор Ю и врач Эра.

– Вот они!

Да, это были мы. Сестры Мин, которые вчера въехали в лес, полные надежд и радости. Кем мы стали теперь? Я чувствовала себя опустошенной, бесчувственной от горя.

Инспектор Ю недовольно покачал головой.

– Я надеялся, что не пожалею о своем решении отпустить вас в лес на поиски отца. Но, видимо, ваша тетя была права…

Он замолчал, увидев, какие у нас лица. Вместо юных девушек на пони восседали два унылых привидения.

– Что случилось? – медленно спросил инспектор.

– Мэволь заболела.

Я помолчала, а потом добавила:

– Мы нашли отца.

Инспектор Ю ничего не ответил, лишь удивленно уставился на меня.

Я снова заговорила, мой голос звучал отвлеченно и бесчувственно.

– Пусть врач Эра отвезет мою младшую сестру к шаманке. Она больна, ей нужно отдохнуть. А я покажу вам, где тело.

Инспектор Ю кивнул и приказал Эре сопроводить Мэволь домой. В обычной ситуации Мэволь бы заспорила снова, но после увиденного у нее не осталось сил. Из дикого пони она превратилась в послушного ослика. Она не произнесла ни слова, просто поехала вслед за врачом.

– Вы уверены, что это ваш отец? – уточнил инспектор Ю.

– Да, господин, – ответила я.

– Прошел целый год, разложение наверняка изменило тело до неузнаваемости.

Я постаралась не вспоминать то, что увидела.

– Это мой отец, господин. Я уверена, – повторила я.

– Хорошо, тогда показывайте дорогу.

И мы поехали обратно к пещере, где лежал отец, пещере, ставшей ему могилой. Инспектор молча ехал сзади. На этот раз я не зашла внутрь, осталась снаружи. Я стояла и бездумно разглядывала землю под ногами. В голове было пусто, никаких мыслей. Прошло довольно много времени, прежде чем инспектор вышел из пещеры.