«Собери как можно больше информации. Важен каждый слух, каждое заявление, каждое подозрение».

Ноги сами пустились в путь, сначала не спеша, потом все больше ускоряя шаг. Необходимо подкрепить рассказ Кахи доказательствами, иначе все это лишь досужие домыслы. Нужны настоящие улики, свидетельства того, что Ссыльный Пэк и Сохён как-то связаны.

Мне нужно выслушать деревенского старейшину Муна.

Я едва понимала, куда иду, но потом вдруг осознала, что вернулась в деревню и, чуть пошатываясь, шагаю по тропе, которая приведет меня прямо к Мехвадану, резиденции деревенского старейшины Муна. Я думала, что старейшина, как отец, будет помогать мне в расследовании, но теперь я сомневалась, что он, как и я, хотел раскрыть преступление. Я вспомнила то, что он рассказал мне о своей дочери, и теперь его слова обрели иной смысл. «Мою дочь тоже однажды чуть не похитили. – Только он не сказал, что ее хотели отправить в империю Мин. – Я построил для нее отдельный дом, в поместье Ёнхадан. Надеялся, что вдали от тревог ей станет лучше».

Он построил для дочери отдельный дом, чтобы спрятать ее где-то далеко, в глуши, где ни один эмиссар не сможет ее найти. Чтобы все позабыли о том, как она хороша.

Я взглянула на небо. Солнце уже почти опустилось за горизонт. Инспектор Ю вот-вот приедет за шаманкой, мне нужно быть дома, чтобы рассказать ему все, объяснить, как сильно я ошиблась. Но в первую очередь нужно поговорить с деревенским старейшиной.

И вот я стояла перед поместьем старейшины. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Я много слышала о Мехвадане. Это скромное родовое поместье было построено из лавового камня с соломенной крышей, и много лет оно переходило по наследству потомкам семейства Мун, от отцов к детям. В чоннане было одно бревно – значит, старейшина вышел, но он где-то неподалеку.

Я остановилась перед воротами и накинула на голову шелковый чангот цвета азалии, чтобы прикрыть лицо и меч-трость, который держала в руках. Я уже собралась было окликнуть слугу, чтобы он провел меня к старейшине, но вдруг остановилась. Мне стало как-то неловко, даже лицо покраснело от стыда. Молодая незамужняя женщина пришла вечером требовать встречи с мужчиной. Тетя столько раз секла меня по икрам, я должна была уже выучить урок, отличать приличное поведение от непристойного. Нужно было взять с собой Мэволь.

– И долго ты собираешься здесь стоять? – Я вздрогнула, обернулась и разглядела в темноте силуэт старейшины Муна. – Входи, раз уж пришла.

Я сложила ладони перед собой и склонила голову.

– Господин, я хотела поговорить с вами, но уже поздно, лучше приду утром.

Он кивнул, затем оглянулся.

– Чхэвон-а.

Из тени деревьев вдруг появилась молодая женщина, чье лицо скрывал зеленый шелковый чангот, повязанный под подбородком красными лентами. Мы застыли друг перед другом, две юные девушки, спрятавшиеся под шелковыми накидками. Словно мы обе испугались дождя. Я знала, что она внимательно разглядывает меня из-под вуали.

Старейшина Мун первым нарушил молчание:

– Мы решили прогуляться перед сном, это помогает Чхэвон заснуть. Не хочешь зайти, выпить с нами чаю? Мы только что говорили о тебе.

– Правда? – удивилась я.

– Проходи, – настаивал старейшина. Он снял бревно с чоннана и отошел, пропуская меня вперед.

Я взглянула на госпожу Мун, но тень от чангота не позволяла мне разглядеть выражение ее лица. Знала ли она о том, что натворил ее отец много лет назад? Я шла за ними через широкий грязный двор, в котором помимо основного дома уместились еще три длинные пристройки, и страшные, леденящие душу вопросы теснились в моем сознании. По своей воле Ссыльный Пэк убил Сохён и моего отца или старейшина Мун приказал ему это сделать?

Я мотнула головой: не хотелось даже думать об этом.

Мы поднялись по каменным ступеням на веранду, сняли обувь и зашли на гостевую половину дома. Пройдя сквозь несколько комнат, мы оказались перед закрытыми дверями. Тут из ниоткуда возник слуга, он раздвинул двери и вошел первым. Через несколько мгновений вспыхнул фонарь и осветил комнату. Это оказалась просторная библиотека, от пола до потолка заполненная книжными шкафами. На каждой полке стояли книги. В глубине комнаты я разглядела низенький столик и два шелковых коврика на полу.

– Мы с дочерью любим проводить вечера в библиотеке. Эти книги собирало не одно поколение нашей семьи. – Старейшина Мун снял книгу с полки. – Чхэвон читает поэзию, а я просматриваю протоколы расследований. Помню, ты спрашивала об отчете, который я составил во время «лесного дела». – Он протянул мне книгу. – Вот, прочитай, если хочешь.

Я взяла книгу и чуть не выронила ее, потому что Чхэвон отбросила с лица чангот. Будто сама луна взглянула на меня с небес, круглая и сияющая. Острый подбородок, прямой нос, тонкие брови, безупречные алые губы. Какая изысканная красота! Я никогда такой раньше не видела. Теперь неудивительно, почему семь лет назад эмиссар так стремительно покинул наш дом. Должно быть, ему сообщили, что в Новоне спрятана «жемчужина Чосона», и это дочь деревенского старейшины. Но под глазами у нее лежали глубокие фиолетовые тени. Призраки прошлого не давали ей спать по ночам.

– Ты пришла, чтобы спросить о чем-то, – сказал старейшина. – Ну так спрашивай.

Я заставила себя собраться с мыслями.

– Я хотела поговорить… – Я снова взглянула на госпожу Мун. – Возможно, вашей дочери лучше этого не слышать.

– Если ты имеешь в виду расследование, то я ничего от Чхэвон не скрываю. Все, что я знаю, знает и она. С самого детства она помогала мне в работе. Более умной и смелой девушки не сыскать на всем белом свете.

Я поправила чангот на голове, натянула его посильней. Мне хотелось спрятаться в тени и внимательно рассмотреть лицо старейшины. Нельзя ничего пропустить. Ни одной эмоции, ни одного мимолетного выражения, которое проскользнет на его лице.

– Мне рассказали, – я откашлялась, – что вы подкупили эмиссара, чтобы он не забирал вашу дочь, и наняли Ссыльного Пэка, чтобы он нашел ей замену. Что вместо вашей дочери семь лет назад забрали Сохён.

Ни один мускул не дрогнул на лице старейшины, Чхэвон тоже оставалась безучастной. Может, это шок? Трудно было понять, что они чувствуют.

– Любой отец поступил бы так же. – Он говорил так тихо, что я едва могла его расслышать. – Я заплатил большую взятку в надежде, что эмиссар отступит. Но этого ему было мало. – Старейшина хмурил брови, я наконец-то разглядела раскаяние на его лице. – Он обещал императору самую очаровательную женщину Чосона. Так он мне сказал. Я должен был заплатить еще больше, и тогда он дал бы мне месяц на то, чтобы найти другую девушку.

– И вы… наняли Ссыльного Пэка?

– Я слышал, что он жестокий, безжалостный человек. И что единственное, что его заботит в этом мире, – это его дочь. Жили они впроголодь, девочка была худющей, часто просила подаяния. Он сразу же согласился на мое предложение и отправился на поиски, а когда вернулся, назвал мне имя: Ынсук из Согвипхо. Это имя я и сказал эмиссару. Я… теперь я сожалею об этом.

Я покачала головой. Все казалось логичным, но ясной картины все равно не вырисовывалось. Деревенский старейшина Мун нанял Ссыльного Пэка, чтобы тот обыскал Чеджу и нашел для эмиссара красивую девушку. Ничего преступного в этом не было. В конце концов, это эмиссар увез Сохён-Ынсук.

– Но Ынсук, девушке, которая заменила вашу дочь, каким-то образом удалось сбежать, и несколько месяцев спустя она вернулась в Новон. Прожила в деревне два года и погибла в лесу. Очевидно, ее убили. – Я взглянула на протокол расследования, который держала в руках. На обложке черными чернилами был выведен год: 1421. – В тот же день в лесу видели человека в белой маске, который фигурирует и в деле о пропавших тринадцати…

– По всей видимости, Ссыльный Пэк действовал без моего ведома, – обеспокоенно произнес старейшина Мун. – У меня возникало такое подозрение. Не знаю, зачем ему понадобилось похищать еще тринадцать девочек.