— Хочешь смешной фильм, Альфи? — говорю я. — У нас масса фильмов на полке, и много смешных, выбери сам, что хочешь!
Я стараюсь говорить повеселей. А потом я тащу Альфи за руку к полке и предлагаю массу фильмов. Комедий. Альфи ничего не говорит, только всхлипывает и кивает, когда я предлагаю очень старый фильм «Тупой и еще тупее» и говорю, что он ужасно глупый и смешной. Он его не смотрел, так что я его и ставлю, и мы садимся опять на диван. Мама с папой все еще в гостиной, мама подходит и расправляет на нас пледы.
— Что-нибудь еще нужно, Альфи? — говорит мама.
Он качает головой и отвечает:
— Нет, спасибо.
— Ну, с вами все в порядке? — спрашивает папа.
— Да, — отвечаю я, а Альфи кивает.
— Ничего, если мы пойдем и ляжем? — спрашивает мама.
— Да, идите, — отвечаю я.
— Будите нас, если что, ладно? — говорит мама, и я отвечаю:
— Ладно.
Они еще стоят немного, смотрят на нас, грустные или испуганные, а потом уходят.
И тогда мы с Альфи остаемся одни в нашей гостиной, смотрим «Тупой и еще тупее» и пьем какао. Посреди ночи.
Фильм такой дурацкий, что мы смеемся, конечно же. Альфи тоже смеется. Он не ржет во весь голос, никто из нас не ржет, но мы улыбаемся и смеемся.
И тут фильм кончается.
Ночь без сна
— Хочешь спать? — спрашиваю я.
— Нет, — говорит Альфи и снова грустит.
Не знаю, что ему сказать.
— Думаю, все будет хорошо, — говорю я, хотя не знаю, правда ли это.
Альфи смотрит на меня молча.
— Рассказать одну историю? — спрашиваю я.
— Давай, — отвечает Альфи.
— Видишь шрам? — спрашиваю я и показываю на шрам у себя над глазом.
Альфи смотрит и говорит: «Да», а я продолжаю:
— Однажды, давным-давным-предавным-давно, когда я еще ходила в садик, я решила скатиться с горки головой вперед и порезалась, и была масса кровищи, и остался шрам. А еще в тот день меня забирал папа, и тогда же у меня родилась сестричка, Эрленд. То есть Эрле.
Альфи смотрит на меня, будто ждет продолжения.
— Это все… — говорю я. — Ха-ха!
Альфи улыбается.
— Ты странная, — говорит он.
— Э-э, спасибо?.. — отвечаю я и тоже улыбаюсь.
И вдруг Альфи смеется. Много. И тогда я тоже начинаю смеяться, и мы всё смеемся и смеемся.
Понятия не имею, отчего мы смеемся, может, мы просто слишком устали и голова кружится от бессонной ночи. Но это так здорово!
И тут у Альфи звонит мобильный…
Ой-ой-ой
(Ни за что бы не подумала.)
Адриана?
Дорогой дневник,
сорри, сорри, сорри, СОРРИ, что ТАК давно не писала!!! У меня вообще-то просто не было времени! ПОТОМУ ЧТО: МЫ С АЛЬФИ БЫЛИ ВМЕСТЕ ВСЕ ПАСХАЛЬНЫЕ КАНИКУЛЫ!!!!! (Не так, совсем-совсем вместе. Мы не стали ПАРОЧКОЙ, если вы об этом подумали, но мы просто вместе ПРОВОДИЛИ ВРЕМЯ. Были дома у меня и у него, и на Берегу, и в Большом лесу, и на Платформе, и в курятнике, и… то есть мы гуляли ПОВСЮДУ. Мы болтали, играли в футбол и настольные игры, читали комиксы, катались на великах, и я покаталась на его скейтборде!!! И Пасха вышла САМОЙ ВЕСЕЛОЙ, ЛУЧШЕЙ ПАСХОЙ НА СВЕТЕ!!! НА ВСЕ ВРЕМЕНА!!!!! И знаешь что?!!! У Альфи родилась СЕСТРИЧКА!!!!!
В ту ночь, когда мы не спали у нас в гостиной, Златан позвонил Альфи и сообщил новость. Он позвонил, хотя была глубокая ночь (или очень раннее утро), потому что знал, что Альфи волнуется.
И с Бильяной и малышкой все хорошо, ей сделали экстренное кесарево сечение, и оказалось, что родился не мальчик, а вовсе даже ДЕВОЧКА!!! Ха-ха! Все — и очень долго — думали, что будет мальчик, и его хотели назвать Адрианом.
И тогда ночью мы с Альфи решили, что его сестричку назовут Адрианой, но вышло по-другому. Ее зовут Клара. И она такая МИ-И-И-И-И-ИЛАЯ!!! Она ростом с термос, потому что родилась на шесть недель раньше, и почти все время спит. Клара с Бильяной были несколько дней в больнице, на всякий случай, а теперь им разрешили вернуться домой.
ТО ЕСТЬ тут случилось такая КУЧА всего в последнее время!!! Надо было записывать в дневник все события, тогда бы я ничего не упустила.
Но я не записывала. Потому что были дела поинтереснее. А теперь я вроде как не все уже помню. Я помню, что, когда у Альфи родилась сестричка, нам обоим стало легче, и мы были счастливы — кажется, так — и мы очень-очень долго еще не спали. По-моему, в конце концов мы заснули посреди разговора, посреди предложения, потому что я не помню, чтобы мы закончили разговор. И о чем мы говорили, я тоже уже не помню, потому что мы говорили обо всем на свете. И еще смеялись и шутили…
1. Он УЖАСНО веселый!
2. Он такой КЛАССНЫЙ!!!
3. Он все время скачет, шутит и улыбается, и у него масса энергии. Он вообще-то такой очень радостный человек.
4. Он очень круто танцует брейк! Он может стоять на голове, задрав ноги вверх каким-нибудь странным кренделем. Он просто настоящий профи! И еще он умеет стоять на одной руке. Он ужасно крутой, когда танцует брейк!
5. Мы друзья!!!
Он… нет, мне некогда больше писать мы с ним сейчас…. встречаемся!!!!!
Р. S. Сегодня поздно вечером приезжает еще и Хелле!!!!!
Счастье
Сегодня первый школьный день после Пасхи. Мы едем все вместе на автобусе: Альфи, я, Хелле, Стиан, Эрле и Петер. С Хелле я увиделась только сейчас, потому что они вернулись очень поздно, а поскольку сегодня уже надо в школу, нам пришлось лечь «вовремя», как говорят мама с папой, и вчера это «вовремя» наступило С ДО приезда Хелле и Стиана из Бергена. Но всем вместе ехать на автобусе — это так ЗДОРОВО! И так естественно, как будто ВСЕГДА так было.
А сзади сидит Ханс Отто и НЕ ДЕЛАЕТ ДОМАШКУ В АВТОБУСЕ! Вау!
— Ты что, сделал всю домашку, Хансик? — спрашиваю я его.
— Ха-ха, у нас не было домашки на Пасху… — отвечает Ханс Отто улыбаясь.
— Нет, конечно! — говорю я и смеюсь.
И вот мы сидим все сзади в автобусе — я, Хелле, Альфи и Ханс Отто, — болтаем, смеемся и шутим всю дорогу до школы. До самой остановки. И тут я смотрю на запястье Хелле, когда она нажимает кнопку «стоп». Тайный браслет дружбы отсутствует на Хеллином запястье. И на другом тоже. И тут Хелле замечает, куда я смотрю, а я замечаю, что она смотрит на мои запястья, и у меня тоже нет браслета. И я понимаю, что мы обе обижаемся немного или злимся даже, но ничего не говорим. Такое наступает странное настроение.
Но по счастью, мы уже у школы. Мы выходим из автобуса, а там уже стоят Махмуна и Грете София, ждут Хелле. Она бежит к ним, едва обернувшись ко мне, чтобы сказать «пока».
