Никлас оперся о стол руками и опустил в бессилии голову. Он и понятие свадьбы проходили по разным орбитам и в его сознании никогда до этого момента не пересекались.

Возможно лишь в последние дни с появлением в его доме Эммы он иногда позволял представить какая была бы у них семья. Но почему-то свадьба в его планы не входила, так как он предполагал совместную жизнь, не отягощённую штампом в паспорте.

— Сколько у нас есть времени?

— Чем быстрее, тем лучше. Мы можем найти тебе невесту и договориться о фиктивном браке, правда в этом случае придётся немного раскошелиться.

— Не надо никого искать, — выдохнул Никлас, неожиданно ощущая, как облегчение накрывает его с головой, после того как схлынула волна возмущения. Если хорошо подумать, то в этом предложении был здравый смысл. Возможно, судьба дала ему очередной пинок, ведь без этого он ещё долго бы не решался сделать этот шаг. Теперь Эмма никуда не денется и ради Лео пойдёт на всё. А может и ради самого Ника, если любит его так же, как он её.

Никлас выпрямился и широко улыбнулся, глядя в удивлённые лица:

— У меня уже есть невеста. Настоящая. Осталось только поставить её в известность.

Неделю спустя Никлас всё ещё не знал, как начать "тот самый" важный разговор. Это оказалось не так просто как он предполагал. Каждую ночь Эмма проводила несколько страстных часов в его кровати, но при этом жила в комнате для няни.

Как только он оказывался с ней наедине все мысли опускались ниже пояса, а когда он после близости пытался начать разговор, язык словно прилипал к нёбу и все подходящие слова забывались.

Он даже кольцо купил, но не находил в себе возможности его подарить и ощущал себя последним трусом на земле. Для кого-то сделать предложение не представляло труда, но только не для него. Надо было прожить почти до сорока лет холостяком, чтобы понять его неуверенность. Даже не так, в себе он был уверен, но в ней… Никлас слишком уважал Эмму, чтобы предложить ей выйти за него замуж ради Лео, а в другую причину, например его чувства, она бы не поверила. Потому что несмотря на сильнейшее притяжение между ними, рано было делать такой серьёзный шаг — слишком мало они были вместе. Он сам с трудом верил, что оказался способен так быстро и крепко кого-то полюбить.

Но времени оставалось всё меньше и меньше, а Никлас никак не мог придумать как обставить предложение так, чтобы оно не приходило на очередной деловой контракт.

— Никлас, что с тобой происходит? — спросила Эмма, устав мучиться от нервозности любимого. Она думала, что смерть мачехи произвела на него большее впечатление, чем он сам готов был признать. Или дело в ней? Неужели он не считает её достойной помочь ему? Эмма подняла голову с его плеча, на котором так удобно было лежать. Сегодня секс как всегда был выше похвал, но она чувствовала, что Никлас был немного отстранённым, погружённым в себя.

— Это так бросается в глаза? — усмехнулся он, поглаживая Эмму по обнажённой спине. Может вот он шанс открыться перед ней?

— Если ты сейчас не скажешь в чём дело, я надумаю себе чего-нибудь этакого. Я уже переживаю за тебя.

Никлас перевернулся, подминая её под себя и нависая сверху. Глаза в глаза, надежда против удивления.

— Сильно?

— Что сильно?

— Переживаешь очень сильно?

— Конечно, ты же знаешь.

— А может ты и любишь меня?

Эмма занервничала и попыталась выбраться из крепких объятий. Да не тут-то было. Ну нет, признаваться первой она не собиралась, какие бы сильные чувства не испытывала.

— Никлас, в чём дело?

— Пытаюсь придумать, как сделать тебе предложение, — пошёл он ва-банк.

— К-какое предложение?

Эмма замерла, не в силах поверить в то, что сейчас происходило. Неужели она зря себя накрутила?

— Ну, няней ты уже согласилась стать, а вот согласна ли ты стать моей женой?

— Это как-то связано с Лео?

Никлас обречённо прикрыл глаза и перекатился на спину, освобождая желанное тело от своей тяжести. Радоваться ему от её проницательности или огорчаться? Для него был новый опыт отношений со взрослой, умной, считывающей его как открытую книгу женщиной.

— Эмма, я иногда боюсь того, как хорошо ты меня знаешь.

— Боюсь тебя огорчить, но у меня просто хорошие отношения с Дорой.

— А она тут причём?

— А при том, что у Доры хороший слух и длинный язык, который поведал мне о том, что произошло в кабинете в день похорон.

Никлас прищурился и посмотрел в любимые глаза, блестящие… Неужели счастьем? Верой? И даже любопытство Доры отошло на задний план.

— Какой же я дурак! — пробормотал он, набрасываясь поцелуем на улыбающуюся Эмму. Так много терзаний и, наконец, озарение: она настолько тонко чувствовала его, что готова была ринуться в семейные отношения не только за Лео, но и за ним. Иначе бы давно уже сбежала из этого дома, а не ждала бы, когда он созреет для разговора. Как он мог сомневаться в том, что она правильно воспримет его предложение.

Вновь и вновь лаская её, ловя губами её стоны, всхлипы, чувствуя как податливо плавиться тело под его руками он неистово шептал:

— Я люблю тебя, люблю…

И, зависнув в наивысшей точки наслаждения, он услышал в ответ:

— И я люблю… Очень…

И рухнул в марево экстаза, забирая её с собой в свою уже не одинокую душу. Взглянув на подёрнутые пеленой удовольствия глаза он всё-таки решил уточнить:

— Так ты выйдешь за меня?

Эмма счастливо рассмеялась:

— Ты совершенно не умеешь делать предложение.

— Я много чего не умею: общаться с детьми, быть влюблённым женихом, быть заботливым мужем… Да много чего ещё!

— Ты очень способный. Я научу тебя, веришь?

— Теперь да!

— Я представляю, что напишут завтра в газетах: "Опекун наследника графа Берхтольда женился на его суррогатной матери". Вот это будет сенсация!

Дак скривился, глядя как щёлкают затворы фотоаппаратов, и похлопал друга по плечу.

— Ну, во-первых они не знают, что Эмма его суррогатная мать и, надеюсь, не раскопают. Слава богу, Хлое я таких подробностей рассказать не успел. Хотя, зная журналистов, не удивлюсь, если они назовут Эмму настоящей матерью Лео и любовницей Феликса. Вот увидишь так и будет, стоит им только увидеть, что она внешне похожа на Ханну.

— А во-вторых?

— А во-вторых, мне плевать что они там напишут. Эти акулы пера здесь только для того, чтобы показать всем какой я со всех сторон положительный и остепенившийся, — не смог сдержать сарказма Никлас.

Была бы его воля, свадьба проходила бы более камерно и с гораздо меньшим количеством народа, но положение обязывало. Не хотелось ему, конечно, смешивать судебные тяжбы и личные отношения, но такова жизнь, как говорится. Хорошо, что удалось отложить слушания по делу на несколько месяцев — период траурной дани по умершей графине. У них было время подготовиться и Никлас был благодарен брачному агентству, которое сделало потрясающе красивый праздник. Конечно и средств он вложил немало, но всё же…

Выездная регистрация проходила на заднем дворе родового особняка, где солнечная летняя погода позволила организовать банкет. На свежескошенном газоне в окружении красиво стриженных кустов и деревьев стояли белоснежные шатры, украшенные цветами и сверкающими столовыми приборами. Резная арка, предназначенная для росписи и увитая одуряюще пахнущими розами, также привлекала взгляд. Светящиеся гирлянды по всему периметру были призваны осветить ближе к ночи всё пространство сотней огней. Прибывали нарядные гости: важные чиновники, некоторые аристократы (бывшие друзья семьи Берхтольдов), коллеги по работе, директора компании Б&К°, Арнольд Пихлер собственной пожилой персоной. К нему присоединился Дак со своей девушкой. Гости собирались в группы и распорядитель рассаживал их в два ряда на белоснежных стульях.