— То, что она встала и окрепла за такое короткое время — это просто чудо, верно?

— И это чудо сотворил ты! — Воскликнула Эмма, неожиданно даже для себя перейдя на ты — настолько тонко и близко сейчас она ощущала эмоции этого мужчины. Но он, похоже, даже не обратил на это внимания.

— Не надо приписывать мне то, к чему я практически не причастен. Это всего лишь деньги и врачи, а я никакой не герой. Эмма, не надо меня идеализировать! Я такой же трус как и многие другие, которые предпочитают закрыть глаза и пройти мимо.

— Но ты же не прошёл.

— В этот раз не прошёл, да… Но может у меня просто не было выбора?

— Ты гораздо лучше, чем думаешь о себе!

— Неужели? Тебе кажется, что ты меня знаешь, раскусила? Я сам себе удивляюсь, поверь.

Никлас медленно повернул к ней голову, а затем, словно что-то для себя решив, развернулся всем телом. Их глаза встретились и у неё перехватило дыхание. Ник смотрел на неё с откровенным желанием, изгиб его губ в откровенной усмешке был невыносимо чувственнен. Она шагнула назад и упёрлась в стену позади себя. И оцепенела, остро сознавая, что его рука упирается в дверной косяк в нескольких сантиметрах от её плеча, а горячее дыхание вырывается из бурно подымающейся груди. Они смотрели друг на друга не двигаясь несколько мгновений и, как только Эмма решила, что сейчас он её поцелует, Ник резко отпрянул со словами:

— Ты же понимаешь, что это ничего не меняет? Всё это?! НИ-ЧЕ-ГО!

Женщина судорожно кивнула, понимая в этот момент даже больше, чем хотелось бы. Например то, что этому рассерженному мужчине также как и ей хотелось остановить это мгновение и забыть причину их знакомства, начать всё заново и прийти к этой точке свободными от предубеждений и оков договора.

— Спокойной ночи, Эмма, — услышала она прежде чем дверь закрылась за ним. И прошептала, закрывая в бессилии глаза:

— Спокойной ночи, Ник… Ты это заслужил…

Никлас вылетел из комнаты, проклиная своё неизвестно откуда взявшееся благородство. Что с ним творилось? Что, чёрт возьми, происходило с его жизнью? Откуда эта прожигающая до самого нутра потребность быть нужным, ловить искреннее восхищение от его действий? В голове шумел алкоголь, подпитывая адреналин и разгоняя кровь, требуя выхода. Никлас буквально влетел в кухню, схватил кувшин с водой и залпом стал пить, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

— Хорошая она девочка, — прозвучал сзади голос Доры, едва не заставляя его поперхнуться. Надо же, а он и не заметил, что не один в помещении. Обернулся и посмотрел на женщину, сидящую за столом и как ни в чём не бывало пьющую чай.

— Да, Марта чудесная девочка, даже я готов это признать.

— А я не о ней говорю, а о её матери.

— Ты же сегодня говорила, что не любишь "этих суррогатных", — прищурившись напомнил ей Ник.

— Я не говорила "не люблю". Не понимаю — да. Вот только она другая и мне её искренне жаль.

— Жалость — это не повод сближаться, — напомнил прежде всего себе мужчина, — зря я их сюда пригласил. Надо было отправить к ним аниматора и подарки.

— Не жалей. Тебе этот вечер был также необходим, как и им, чтобы напомнить о семейных ценностях, о дружбе и взаимной поддержке.

— Ой, Дора, я тебя прошу, не начинай, — рассердился Никлас. — Я им помог, подарил сказочный праздник и на этом наши пути расходятся. И перед тобой я тоже не обязан отчитываться. Я, пожалуй, поеду развеюсь, а то просто взорвусь!

Поймав укоризненный обиженный взгляд Доры он достал телефон и вызвал такси: настало время подумать о себе и о своих желаниях, так неожиданно сегодня разбуженных. И плевать, кто что о нём подумает: он и сам себя не понимал, почему его так ломало и кидало из крайности в крайность.

Несмотря на то, что Рождество считалось семейным праздником, в клубе как всегда было много народа. Даже больше, чем обычно. Таких же как и Ник одиночек, а также любителей справлять праздник в шумной компании. Никлас знал, что обязательно кто-нибудь из знакомых обязательно здесь будет и он сможет отвлечься от сжигающих душу мыслей.

— Привет, Ник!

— С праздником, Ник!

— С Рождеством, красавчик!

Кивая на приветствия и пожимая руки он чувствовал себя на своей волне, радовался, что не вышел ещё из обоймы. Он замечал, что среди его знакомых всё больше молодёжи. Хоть он и не чувствовал себя старым, был крепок и подтянут, давая фору молодым, но понимал, что всё больше его сверстников покидало тусовку. И это его напрягало, напоминая, что скоро придётся и ему остепениться. И впервые его это не пугало так сильно, как раньше. Да, немного напрягало, но только лишь потому, что не с кем было начать новую жизнь. Смотря на кружащихся в немыслимых па на сцене девушек он представлял, что скоро у него появится ребёнок, а ему не с кем разделить хлопоты с этим связанные. Перед глазами стояла Эмма, но, чёрт возьми, это было невозможно. Просто немыслимо!

— Привет, дорогой! Я, честно говоря, удивилась, увидев тебя снова — ты давно не показывался.

Ник повернул голову на знакомый голос и попытался сфокусировать взгляд на сидящей рядом красотке.

— Привет! Я был очень-очень занят.

— Ну а теперь ты свободен? Я оооочень скучала!

Свободен ли он? Ник усмехнулся и прошёлся взглядом от низкого декольте до длинной юбки с глубоким разрезом, через которую призывно выглядывала стройная загорелая ножка. А почему, собственно нет?

— Покажи, как сильно ты скучала, — протянул он, зарываясь пальцами в длинные локоны и притягивая к себе довольное красивое лицо. Впился поцелуем в подставленные губы, собирая женские стоны. Вот так, давно пора было это сделать. Чтобы забыться. И чтобы вспомнить, наконец, кто он такой на самом деле. Скинуть с себя рыцарские доспехи и надеть привычную маску Казановы.

Новый день встретил его вполне ожидаемым похмельем в его старой квартире и обнажённым телом под боком. Сегодня ночью он добрался до женских прелестей и убедился, что Хлоя скучала по нему не зря: такой отдачи от неё он давно не получал. Возможно она сделала правильные выводы и больше не будет выносить ему мозг. А если так, то он готов был дать ей ещё один шанс: женская ласка и поддержка ему сейчас были необходимы как никогда раньше.

Перевёл взгляд на часы и выругался: время перевалило за полдень. Вот так отдохнул! А, впрочем, имею право — подумал Ник вспоминая, что ничего важного он не планировал. Вспомнив гостей, которых бросил в особняке, он почувствовал неловкость и досаду: нехорошо получилось. Хотя наверняка Дора смогла скрасить их пребывание там и сгладить отсутствие хозяина. Да и извиниться перед пожилой женщиной за резкие слова тоже не мешало бы. Ведь он понимал, что она волновалась за него, а потому позволяла себе немного больше, чем положено. Решив позвонить ей и узнать как дела он нашёл в кармане брюк телефон и выругался — тот полностью разрядился. Нашёл аккумулятор, включил и решил принять душ.

— Потереть тебе спинку, дорогой? — мурлыкнула Хлоя, отодвигая шторку и шагая к нему под струи воды. Такая отзывчивая, покорная. Давно пора было её проучить, чтобы добиться такого эффекта.

— Массаж мне тоже не помешает, — раздвинул он губы в откровенной улыбке и надавил ей на плечи, заставляя встать на колени. — Вот так детка, убеди меня, что я тебе нужен.

Пол часа спустя он сидел на кухне и наблюдал, как Хлоя пытается что-то приготовить и радостно рассказывает ему последние новости о себе. Старается, что не может не радовать.

Телефон ожил, напоминая, что кто-то про него не забыл и жаждет его услышать. Увидев с десяток неотвеченных от Доры он напрягся и мазнул пальцем по экрану, смахивая вызов.

— Твою мать! — взвыл он, судорожно набирая номер в ответ. Опять что-то случилось, ну не могла она просто так ему названивать. Что-то с Мартой? Эммой? Холодок пробежал по его спине, пока он слушал длинные гудки. Наконец раздался встревоженный голос: