Литмир - Электронная Библиотека

— И где это письмо? — заинтересовался Егор.

— Сейчас!

Дед, вскочив с дивана, засеменил в другую комнату.

— Вот! — сказал он, вернувшись через пару минут, и протянул Егору пожелтевший от времени свернутый вдвое листок бумаги, мелко исписанный поблекшими чернилами.

Егор развернул его и, взглянув на дату «17 июля 1899 г.», которая стояла в верхнем правом углу, принялся читать:

«На сей раз, П.А., я пишу Вам, обливаясь слезами! И гадалка моя оказалась права! Помните, как я, смеясь, говорила Вам о ее гадании? «Ты, Софья, будешь отвергнута вскоре», — наворожила она мне в самый счастливейший момент нашей с Вами любви! А я, глупая, не поверила ей тогда, будучи уверенной в Вашей порядочности!

Ах, П. А., как Вы могли! Как Вы могли! Несправедливость Ваша по отношению ко мне не имеет границ! Ведь я посвятила Вам всю себя, без остатка, ибо любовь моя, как безумный вихрь, не знающий преград, сметала все на своем неистовом безрассудном пути! Она заставила меня не только жить в вечном обмане, словно в аду, но и пойти на сделку с совестью и оправдать мое самое жестокое предательство родного человека! Предательство вопиющее, не знающее никакого прощения! А Вы — я догадалась теперь! — Вы и любили меня только ради этого, вернее, делали вид, что любите. Это низко и подло, это больно сердцу моему, и я…»

На этом письмо обрывалось. Похоже, его автору кто-то неожиданно помешал.

Егор отложил листок в сторону и вопросительно посмотрел на деда.

— О каком предательстве, ты думаешь, здесь идет речь? — спросил тот.

— О краже картин для этого самого П. А.? Кстати, кто он такой?

— Вот именно, Егорка, вот именно! Я чую, что речь как раз об этом! Помнишь, дворецкий Борис рассказывал о том, что во время ужина слуг на кухню два раза подряд заходила Софья?

Егор кивнул.

— Так вот, она могла незаметно подсыпать Борису сильнодействующее снотворное!

— Ну, в общем, могла! Конечно! Судя по этому письму, вполне могла! — согласился Егор. — Но письмо ведь наверняка читала и твоя бабушка Елена, раз оно хранилось в ее архиве! Так почему же ее не осенила такая догадка?

— Не осенила по многим причинам! — сказал дед. — Во-первых, Софья жила с отцом, и исчезновение его знаменитых картин, по расчетам бабушки Елены, никак не могло быть ей на руку. И потом, она свято верила в порядочность сестры как в свою собственную, а потому и подумать об этом не могла! Во-вторых, посмотри-ка на дату. В тысяча восемьсот девяносто девятом году Софье было двадцать пять лет. Она была замужней женщиной, а в письме открытым текстом речь идет о ее любовнике. Следовательно, прочитав письмо, бабушка Лена подумала, что преступление, о котором упоминает ее сестра, это измена Софьи мужу. Не забывай, Егорка, какие тогда были нравы! Иметь любовника в то время считалось жутчайшим преступлением, и потому Софья вполне могла говорить о своем прелюбодеянии как о преступлении, ничуть не насторожив бабушку Елену.

— Вполне вероятно! — сказал Егор и, устало откинувшись на спинку кресла, подобрал под себя ноги.

Дед, возбужденный своими открытиями, полный нетерпения, подошел к Егору и похлопал его по плечу:

— Константин Алексеевич Колесников, мой троюродный брат, живет в Петербурге. Они с семьей перебрались туда сразу после революции и Софью к себе забрали. Константин навещал меня раньше, бывая в Москве, а вот я так ни разу у него и не побывал. Однако адрес его у меня имеется, так что твоя первая поездка, Егорка, уже не за горами. Отдохни еще пару деньков после своей Америки и отправляйся в Питер! Тебе придется там отыскать архив Софьи, если таковой имеется. Да и Константина Алексеевича навестишь от моего имени, думаю, он тебе обрадуется. Только пока не говори ему ничего о картинах. Он — бывший служащий Эрмитажа, не такой шебутной, как я, но все же не будем его преждевременно беспокоить.

ГЛАВА 6

Десять дней, прошедшие после похорон, немного привели Яну в чувство. Сегодня она даже подольше поспала, и если бы не Машка, проснувшаяся, как обычно, в восемь часов, Яна, может, проспала бы и дольше.

— Ну, что ж, это хорошо, — сказала она, отметив свои новые ощущения, и отправилась в ванную принимать душ. Сегодня ей нужно было в первую очередь пройтись по магазинам, купить Маше свежих йогуртов, творожков и прочего детского питания, которое за эти дни испарилось из холодильника.

«Может, не таскать Машку с собой, а попросить посидеть с ней Егора Алексеевича? — возник вопрос. — Но она тут же отмела его прочь. — У него же теперь Егор, а при нем просить старика об одолжении неудобно».

Яна только было собралась встать под душ, как зазвонил телефон. Накинув халат, она сняла трубку:

— Алло?

И тут же услышала страшные, нелепые слова:

— Послушай, сука! Если ты не вернешь то, что припрятал твой муж, пеняй на себя! Прибьем, как котенка, и отправишься вслед за своим художником на тот свет! Так что подумай-ка хорошенько, я тебе перезвоню. И еще, если пойдешь в милицию, то и дойти до нее не успеешь!

— Что? Что он должен был припрятать? — прокричала перепугавшаяся насмерть Яна. Ответом ей были только унылые телефонные гудки.

Сердце ее заколотилось, как после пробежки, она тяжело опустилась в кресло.

— Господи! Да что же это такое!

Страшная паника охватила ее, трясущейся рукой она сняла трубку с рычага, сама еще не зная, для чего это сделала.

— Господи! Куда? Куда я собираюсь звонить? — И трубка со стуком опустилась обратно на рычаг.

«Что же он мог спрятать, что? — мучительно думала Яна и, нервничая, принялась покусывать губы. — Деньги? Если деньги, то наверняка большие! Так, значит, Володя все-таки во что-то ввязался? Господи, какая нелепость!»

Решительно встав с кресла, она подошла к гардеробу и, принявшись шарить по карманам висящих в нем вещей, торопливо перебрала белье на полках, но ничего и не обнаружила. Потом принесла с кухни стул и, взобравшись на него, стала обследовать антресоли. Спустя полчаса, так и не принесших никаких результатов, здравый смысл, прорезавшийся на миг сквозь панику, подсказал ей, что она занимается самой настоящей глупостью.

«Что я ищу? Может, это и не деньги вовсе! И потом, тот, кто убил Володю, тоже что-то искал в квартире и, как видно, не нашел! Так, может, Володя спрятал это что-то и не в квартире вовсе? И что же теперь делать? Что, собственно, искать?»

«Подумай хорошенько, а я тебе перезвоню», — вспомнила она слова звонившего, и в висках ее снова запульсировала кровь!

«Надо все же сообщить в милицию, — решила она. — Надо не бояться их и сразу звонить в милицию. Они всегда угрожают расправой в случае, если обратишься в милицию, и, пугаясь этого, жертва теряет время!» — всплыли в памяти слова из какого-то телевизионного детектива. Яна сняла трубку. Но в этот момент из детской вышла Маша с новой куклой в руках и застыла у двери, глядя на встревоженную мать. Яна, взглянув на девочку, тут же нажала на рычаг телефонного аппарата.

«А что, если они и правда убьют меня? Машка ведь останется круглой сиротой! — лихорадочно думала. — Мама с папой, конечно, вырастят ее… Господи, какие идиотские мысли! Да их даже допускать нельзя! — одернула себя, но звонить пока никуда не стала. — Нет! Надо подумать, подумать! Надо с кем-то посоветоваться! Посоветоваться. Вот! Вот хорошая мысль! С кем? Господи! Кому она может доверить такое? Да Грише же!»

И Яна, снова сняв трубку, принялась набирать номер телефона Володиного брата. Четвертый длинный гудок, безнадежно прозвучавший тоскливым отзвуком в сердце Яны, наконец прервался, и она услышала знакомый голос Вероники, Гришиной жены.

— Алло, Вероника, это Яна! Мне срочно нужен Гриша.

— Здравствуй, Яночка! А Гриши нет! Ты позвони ему на мобильный.

«Господи! Почему же я сразу до этого не додумалась?! Ведь он такой же, как Володя, дома его не застать», — с некоторым раздражением подумала Яна.

— А что случилось, Яна? — встревожилась Вероника, но Яна этого ее вопроса уже не услышала, поспешно бросив трубку.

11
{"b":"813766","o":1}