– Собирайся, едешь со мной.

Не веря своему счастью, хватаю сумку со спинки стула, и иду на выход мимо Макса, придерживающего для меня дверь. Ещё и воспитанный, зараза. И да, наши отношения несколько потеплели, поэтому я переименовала его в Макса.

***

За все дни, что тут работала, так и не выяснила, какую машину он водит. Когда я приходила на работу, Макс уже был здесь, а когда уходила – ещё был здесь. Он на ходу достаёт из кармана электронный ключ, и почти сразу звучит сигнал разблокировки. Поворачиваю голову на звук и что я вижу? Ну конечно! На чем ещё могут ездить такие брутальные красавчики? Приближаясь к пассажирской двери, протираю взглядом дыру в Lexus LS500 цвета мокрого асфальта и не могу налюбоваться.

– Нравится? – спрашивает Кроу с нескрываемым самодовольством.

– Очень. Ты удивишься, если узнаешь, о чём я подумала, увидев тебя впервые.

– Неужели о единорогах? – улыбается, трогаясь с места.

Не могу не захихикать.

– Извини за тот каблук. Это было моим единственным оружием в тех условиях. – Откидываюсь на спинку комфортного сиденья, вытягивая ноги вперёд. В салоне вкусно пахнет новой кожей, деревом и мужским парфюмом, действующим на меня словно афродизиак. Очень вовремя, Лили.

– Ну, и о чём ты подумала? – Макс оставляет без внимания мои извинения, сосредоточившись на дороге. Если верить указателям, мы едем в сторону Майами-Бич.

– У нас с подругой есть забавное развлечение. Когда мы находимся в общественном месте, нам нравится составлять портрет человека по его манерам, одежде, внешнему виду. И заключаем пари. Тот, кто проигрывает, выполняет желание победившего, – прерываюсь, чтобы он сам догадался, к чему я веду.

Кроу бросает на меня озадаченный взгляд, говорящий: «Продолжай!».

– Ты выделялся из толпы своим недосягаемым и мрачным видом. В клуб приходят отдохнуть, а ты стоял на одном месте, будто кого-то ждал или искал. Я и решила, что ты выглядишь, как типичный водитель дочери важной шишки. Кстати, Мелисса предположила, что ты телохранитель! Надо же, она была близка к истине. – Задумчиво смотрю в окно, пока едем по бульвару Бискейн вдоль высоченных пальм, точно замерших на холсте художника. Сегодня ни намёка на ветер. Ещё нет и полудня, а воздух успел прогреться до тридцати градусов. Сейчас бы на пляж…

– Что-то не очень из тебя сыщик, раз не смогла угадать, кто я, – практически дублирует мою фразу про няньку, брошенную в нашу вторую встречу.

Он сговорился с отцом? Мои щёки мгновенно вспыхивают от недовольства.

– Я только учусь! Можно подумать, ты вылетел из утробы матери рукой вперёд, как супермен, да ещё и держа в руках пистолет!

Макс запрокидывает голову назад и разражается хохотом. Хорошо, что мы стоим на светофоре, а то уже прокатили бы какого-нибудь несчастного прохожего на капоте. Он смеётся настолько заразительно, что я в ту же секунду забываю о мелких обидах и тоже начинаю улыбаться.

– Скарлетт, ты сводишь меня с ума! – Кроу переводит дыхание, чтобы успокоиться. – Расскажешь, почему ты всех просишь называть тебя Лили? Это же твоё второе имя.

Ух ты… Кто-то занимался доскональным изучением моей подноготной? Я ему интересна?

Но эта вдохновляющая мысль испаряется, не успев закрепиться. Естественно, Макс изучил биографию своего стажёра. Оно и понятно: нужно знать, с кем имеешь дело.

– Моя мама была поклонницей «Унесённых ветром»… – не договариваю, так как слышу довольный смешок, и кошусь на него. – Да, ты попал в точку в тот вечер! – Слабо толкаю его в плечо, чтобы не смеялся надо мной, и продолжаю: —Когда она вышла замуж за Джона Батлера, а потом у них родилась я, она посчитала это знаком судьбы. Мама всегда верила, что имя определяет характер человека, и хотела, чтобы я стала такой же смелой, упёртой, гордой и свободолюбивой, как Скарлетт О’Хара. Бьюсь об заклад, в её мечтах я должна была в будущем выйти замуж за джентльмена по имени Ретт, – невольно улыбаюсь, вспоминая свою мечтательницу-маму. – Папе, наоборот, это имя не нравилось. Стоило ему взять меня на руки, он заявил, что я похожа на ангела и мне больше подходит что-то нежное и цветочное. В общем, как ты понял, они нашли компромисс, дав мне двойное имя. Мама называла меня Скарлетт, папа и все остальные – Лили, поэтому после её смерти в первом имени отпала необходимость. Вот и вся история.

– Отчего она умерла? – Мне нравится, что он не сводит разговор к банальному «мне жаль».

– Рак. Мне было пятнадцать, и родители долгое время скрывали от меня болезнь мамы, за что я до сих пор виню отца. Если бы знала, что нам отведён такой маленький срок, я бы проводила с мамой гораздо больше времени, а не трепала ей нервы своими школьными проказами.

– А как вы оказались в Майами?

– Выстрелила в своего бывшего. – Пожимаю плечами с таким невозмутимым видом, будто я стреляю на завтрак, обед и ужин.

Макс переводит на меня наигранно ошарашенный взгляд:

– Да ты страшный человек!

Я бы обиделась, если бы не смешинки в уголках его глаз, выдающие истинное отношение к этой истории.

– О, я его ещё пожалела! Узнав, что Джейсон изменяет мне, я стащила у папы табельное оружие и отправилась к этому подлецу в надежде отстрелить его проклятые бубенцы. Но состояние аффекта отпустило меня ещё в лифте, и я решила его припугнуть. Он открыл дверь, я выстрелила ему в бедро и пошла домой. Осознание того, что я натворила, пришло чуть позже, когда к нам нагрянула полиция и арестовала меня. С сыном сенатора шутки плохи, знаешь ли.

– Ты выстрелила в сына сенатора? – Макс с осуждением качает головой.

– То есть в сына сенатора нельзя, а в сына библиотекаря можно? – негодую я. – Пуля прошла навылет, – зачем-то поясняю, чтобы не выглядеть совсем ужасной. – И я ни о чем не жалею. Он заслужил. Мне жаль только отца, которому пришлось всё бросить ради меня. – Кроу не удостаивает меня ответом, и снова надевает маску, не выражающую никаких эмоций.

Человек-загадка, ни дать ни взять.

Оставшийся путь мы проводим в тишине, если не считать музыки, доносящейся из динамиков. Пытаюсь сохранять равнодушие, но получается с трудом, потому что рука Макса, лежащая на руле, беспрестанно притягивает мой взгляд.

Ещё будучи подростком, в одном модном женском журнале прочитала, что по манере вождения можно сделать вывод о том, каков мужчина в постели. Есть что-то завораживающее в том, как он удерживает руль одной ладонью, виртуозно вращая им на поворотах. Фантазирую, что ещё он умеет вытворять своими красивыми руками, и тут же вспыхиваю, ужасаясь собственной реакции, тем более что ни о какой взаимности с его стороны и речи нет. Со мной он по большей части холоден и неприступен, а я немного соскучилась по мужскому вниманию. Надо будет выбраться с девчонками куда-нибудь. Клуб Джилл закрыли на время предварительного следствия, и она теперь только и делает, что капает на нервы своими причитаниями. Ей тоже не мешало бы отвлечься.

Макс тормозит возле студенческого кампуса, и я кидаю на него вопросительный взгляд. Он наклоняется ко мне, опершись на подлокотник между передними сиденьями так, что наши лица оказываются в считанных дюймах друг от друга. Моё дыхание сбивается. Пульс ускоряется. На короткий миг кажется, что Кроу сейчас меня поцелует, но вместо этого он шепчет заговорщицким тоном, словно нас кто-то может услышать:

– Лили, ты рвалась в бой, и я решил, что эта миссия создана для тебя, а ты – для неё.

Он назвал меня Лили.

– Какая ещё миссия? – отвернувшись от соблазняющего лица, таращусь в окно на кучку студентов, оживлённо о чем-то беседующих и через слово взрывающихся хохотом.

– Ты снова станешь студенткой.

Я ещё не поняла, радоваться ли новости, озвученной Максом. Он рассказал в общих чертах о том, что известно полиции на данный момент: жертвы Демона – студентки Университета Майами, и по всем признакам они подверглись ритуальным убийствам. С подробностями он обещал ознакомить в понедельник, когда я приму решение.