– Думаю, тебе понравится. Ты будешь зачислена сразу на третий курс факультета права. В понедельник заскочи в Департамент за документами. Нам нужно попасть в приёмную комиссию университета, чтобы отдать их для твоего перевода. Сейчас как раз заканчиваются вступительные экзамены, что нам очень на руку. Плавно вольёшься в студенческую жизнь вместе с остальными.

– Вот это да… – Разглядываю небо, усеянное звёздами. – Ты будто изобрёл для меня машину времени!

– Лили, пообещай, что не будешь нарываться на неприятности, – его улыбка сменяется серьёзностью. – Мы пока не можем понять, откуда ветер дует. Были допрошены родственники и одногруппники убитых, преподаватели, охранники и все подозрительные лица, включая татуированных неформалов, которые хоть отдалённо напоминали бы сатанистов. Никаких улик. И у всех, с кем контактировали жертвы, есть алиби. Если тебе удастся найти хотя бы малейшую зацепку, это будет большой удачей.

– Удастся, не сомневайся!

Игриво толкаю его локтем в надежде, что мой настрой передастся и ему, но Макс несколько секунд буравит меня сосредоточенным взглядом и выдаёт:

– Ты знаешь, почему хищники прижимаются к земле, когда следят за своей добычей?

– Чтобы их не заметили?

– Именно. Сейчас наш Демон затаился в ожидании следующего трофея, и как только его почует, сделает прыжок.

Всё воскресенье штудирую материалы дела, доставленные Максом ранним утром. Опустим подробности о том, в каком образе я его встретила, ведь было всего семь часов. Он, вообще, спит? Оценивающе-ошарашенный взгляд, которым Кроу отгладил мои пижамные шорты с изображением поз из Камасутры (подарок Джилл, между прочим), был бесценным! Пожалуй, запишу его на подкорку памяти, чтобы вспоминать в грустные дни. Но зато это немного отвлекло его внимание от моей лохматой причёски и помятого лица. Теперь, когда он лицезрел меня в таком неприглядном виде, можно окончательно расслабиться и поставить точку в необъяснимом желании понравиться ему как женщина.

Перелистывая отчёты судмедэкспертов, протоколы опросов и фотографии с мест обнаружения трупов, я понимаю, что мы упускаем что-то очень важное. Всё, что объединяет девушек – это место учёбы, цвет волос, сатанинская метка и причина смерти: общее переохлаждение организма. А это очень интересно! Где они могли замёрзнуть в Майами со среднегодовой температурой двадцать пять градусов Цельсия? Разве что в холодильнике. Ужас. Наверняка жертвы умирали медленно, полностью осознавая, что их ждёт. Демону нравится чувство превосходства? Он не насильник и не извращенец. У него нет цели поглумиться над девушками. Но он, судя по всему, умён, раз умудряется заметать за собой следы. А ещё, силён. В противном случае, как он перетаскивает их в другие места? А вдруг у него есть сообщник?

Голова идёт кругом от вопросов.

Решив отвлечься, делаю бутерброды и забираюсь с ногами на диван, чтобы удалить свои странички из соцсетей, ведь на некоторое время Лилиан Батлер существовать не будет. Заношу палец над кнопкой «Удалить профиль», и Бинго начинает его лизать, что воспринимается мной как знак сделать то, до чего у меня до сих пор не доходили руки.

Ввожу в поиск «Максимилиан Кроу». Пусто. Макс Кроу: десятки человек. Пожилой мужчина из Массачусетса, парни из других городов неподходящего возраста. Моего Макса среди них нет. Конспиратор! Может быть, у него есть аккаунт под другим именем? Решаю пойти дальше и выбираю в браузере «поиск по картинке». Загружаю фото Макса, сделанное мной тайком во время нашей поездки в кампус. Тогда я прикинулась, что снимаю красивый вид за окном, а он и не понял. Поиск по фото тоже не приносит результата. Даже Бинго засветился у Джилл на страничке, а Макса нет нигде. Кто в наше время не сидит в соцсетях?

***

– Лилиан, привет! – Кейт окликает меня, не успеваю я взяться за дверную ручку.

Она быстрым шагом направляется ко мне с лучезарной (и тем самым настораживающей меня) улыбкой, цепляет под локоть, как давнюю подружку, и уводит прочь от кабинета Макса, продолжая вкрадчивым тоном:

– Пойдём со мной! Нам нужно сделать несколько снимков для твоих новых документов.

– Прямо сейчас? – Я и без того проснулась в дурном настроении, а она – последний человек, с которым я планировала начать своё утро.

– Ты куда-то торопишься? Мы быстро!

Покорно киваю в согласии, лишь бы побыстрее избавиться от её общества. Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж и доходим до отдела дознания, где, как правило, снимают отпечатки пальцев и делают снимки преступников. Нас ждёт Марк, прихвостень Кейт, в режиме 24/7 бросающий на неё томные взгляды, которые замечают все, кроме неё. Мы приветствуем друг друга, и он просит меня встать у белой панели для съёмки. Обычно на ней закрепляют специальную линейку-ростомер, на фоне которой фотографируют задержанных.

– Вы бы мне ещё табличку с номерком дали и попросили повернуться в профиль и анфас, – не могу не съязвить. Интуиция кричит, что Кейт специально надо мной издевается. – Неужели нельзя было сделать фото в специализированном салоне?

– Лилиан, у нас не так много времени на всё про всё. Какая разница? – Кейт небрежно пожимает плечами, и я замолкаю, вставая в нужную позу.

Покончив со съёмкой, возвращаюсь к кабинету и, дойдя до двери, слышу, как Макс с кем-то разговаривает. Воровато осматриваюсь по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто не уличит меня в подслушивании, и прислоняюсь ухом к воздушному зазору между дверью и проёмом.

– Давай ты не будешь устраивать истерик! – Почему-то представляю, как он стоит у окна, убрав одну руку в карман брюк, и хмуро смотрит вдаль. – Это временно, – пауза. – Я ничего тебе не обещал! – снова пауза, во время которой я явственно слышу женские вскрики из динамиков его сотового. И теперь хмурюсь я, поскольку этот монолог напоминает ссору влюблённых. У Макса кто-то есть? Это объясняет его холодность ко мне. А его заключительная фраза подтверждает мои догадки: – И да, не забудь перевезти свои вещи.

– И чего мы тут уши греем? – Отскакиваю от стены, как ошпаренная, услышав хорошо знакомый голос.

– Зачем так пугать, папа! – кричу шёпотом, прижимая ладонь к груди, чтобы унять сердцебиение.

Отец стоит, сложив руки на поясе и всем видом показывая, насколько он мной недоволен.

– Дочь, сказать, как это выглядит со стороны?

– Я… Пап… – Бросаю на него беспомощный взгляд, беспокойно перебирая пальцами прядь волос. – Если к замочной скважине не подходит ключик, приходится пользоваться отмычкой. Понимаешь, о чём я?

Недоумённо сдвинув брови, папа со вздохом берёт меня за плечи и, глядя прямо в глаза, чеканит:

– Лили, ты уже взрослая девочка, чтобы учить тебя жизни, но послушай совет: прежде чем брать в руки отмычку, убедись, что тебе нужно то, что находится за закрытой дверью. Понимаешь, о чём я? – Мы испепеляем друг друга ещё несколько долгих секунд, а потом он отпускает меня и уходит дальше по коридору.

Смотрю отцу вслед, осознавая, что он прав. Для чего я понапрасну сотрясаю воздух и тешу себя романтическими иллюзиями? Макс, возможно, чужой мужчина, а я положила на него глаз. Уму непостижимо.

В расстроенных чувствах вхожу в кабинет и молча марширую мимо босса к своему рабочему месту. Швыряю сумку на подоконник и плюхаюсь на стул, который от резкого движения откатывается и с грохотом ударяется о стену. Ну что сказать, быть незаметной – не про меня. Ощущаю на себе пристальный взгляд похитителя моих грёз, но делаю вид, что мне плевать, и включаю ноутбук, который мне любезно предоставили спустя два дня стажировки.

Занимаю себя поиском статей на тему сатанизма, сект и ритуальных преступлений, пытаясь понять, что движет Демоном. Вдруг в правом нижнем углу экрана всплывает окошко входящего сообщения.

Эдвард: «Я стащил твою шоколадку:) Не заметила?»

На секунду теряюсь, потому что это наша первая переписка, и я напрочь забыла переименовать Макса в списке контактов нашего корпоративного мессенджера. Шоколадного батончика от Хью действительно нет на столе. Включаюсь в игру и отвечаю: