Я прищурилась.

— И что же ты хочешь узнать обо мне? Вам, правда, это так интересно, Ваше Величество? Что ж, вот тебе правда. С самого рождения я чувствовала себя странным уродом, которого все избегают. Родственники отца меня ненавидели, веря в то, что мама забеременела мной еще до того, как встретила отца. Я ненавидела, когда они приходили и для приличия обнимали меня. Тогда я невольно проникала в их мысли и буквально ощущала вываливающуюся на меня ненависть. Да и папа был не лучше. Я не могу припомнить и пары добрых слов, которых он сказал мне за всю жизнь. Мама была единственной, кто любил меня, но ее было недостаточно, чтобы защитить меня от внешнего мира. Я довольно рано поняла, что чем меньше людей ты пускаешь в свою жизнь, тем легче тебе будет, если они отвернуться от тебя. Поэтому, когда умер отец, я не проронила даже слезинки. Бабушка после похорон кричала и называла меня бессердечной ведьмой, и никому не пришло в голову, что я не обязана была испытывать даже толику светлых чувств, к человеку, который считал меня ничтожеством. Тебе еще хочется что-то узнать? Может про то, как нас с мамой вышвырнули из дома, едва позволив собрать личные вещи?

Я покачала головой и резко поднялась, не глядя на Рейгана. Я уже жалела, что сорвалась и рассказала ему. Ночь была слишком выматывающей. В груди разбухал ком, который вот-вот был готов вырваться слезами, и мне нужно было убраться отсюда, как можно быстрее.

Но сделать шаг мне не дала сомкнувшаяся на моем запястье рука, она же снова потянула меня вниз. Я опустилась на подушки и почувствовала, как сзади меня обвивают сильные руки. Моя голова оказалась на груди Рейгана.

— Пусти меня, — прошептала я, отчаянно борясь со жжением в глазах. Только бы не разреветься.

— Не могу. Ты выглядишь так, словно нуждаешься в том, чтобы тебя обняли.

— Ничего подобного, — выдавила я. — Это звучит жалко.

— Нуждаться в ком-то — это не жалко, Ребекка.

— Ты же вообще ничего не понимаешь. Не думаю, что за всю твою жизнь кто-то позволил хоть отдаленно похожее на оскорбление слово в твою сторону. У тебя были родители. У тебя были друзья. Что ты вообще знаешь о том, что жалко, а что нет?

Я шмыгнула носом, проклиная себя за эмоциональность. Попыталась вырваться, но он лишь крепче обнял меня.

— Возможно, но я точно знаю, что в тебе нет совершенно ничего жалкого. То, как обращались с тобой твои родственники… Не думаю, что это сойдет им с рук.

Я замерла. Потом напряглась.

— Мы говорим сейчас о какой-то абстрактной каре небесной?

Он обнял меня еще крепче и положил подбородок мне на макушку.

— Мы говорим о прекращении сотрудничества нашего королевства с их семьей.

Сглотнула. Насколько я знала, семья отца занималась обработкой кирпича, они являлись основным поставщиком этого материала для строительных работ в королевстве. А также у них в аренде находились королевские песчаные карьеры. Если все это отнять… Их просто уничтожат.

— Это не так просто сделать, — пробормотала я.

— Я сделаю.

— Месть — это глупо. Все равно уже ничего не исправишь.

— Они слишком зазнались. Они всегда завидовали нашему положению, и просто отыгрывались на тебе и на твоей матери. Они посмели выставить вас из дома.

— И ради чего это? — устало вздохнула я. — Ради чести светлочтивцев?

— Нет, — он замолчал, а я отчего-то затаила дыхание. — Ради тебя.

Слова разлились приятным теплом по всем телу, а на глаза отчего-то снова навернулись слезы.

Я чуть повернула голову, и ощутила поцелуй в висок.

У меня перехватило дыхание. Дрожь пробежала по всему телу, когда его горячее дыхание обожгло ухо. Он провел носом по моим волосам, и я закрыла глаза. Чувства бились в груди и вырывались наружу. Мне хотелось повернуться к нему, обвить руками его шею и целовать, целовать, целовать. Мне хотелось обнять его и крепко-крепко прижаться к его груди, ощущая, как его ладони покоятся на моей талии. Я больше не могла сдерживать эту птицу с крыльями в груди. Она пыталась взлететь и больно била по ребрам.

— Рейган, я…

— Рейган, — раздался у входа в последнее время ненавистный мной голос.

Я вздрогнула и ощутила, как по телу пробежался холодок, когда в святилище вошла Сесилия. Я тут же резко отстранилась и поднялась. Ну конечно, как же я могла забыть про нее?!

Девушка недоуменно посмотрела на меня, потом сосредоточилась на «короле».

— Николас сказал, что ты можешь быть здесь. Это насчет нашей свадьбы, а точнее…

Дальше я уже не слушала. Свадьбы? Это слово билось в голове, с каждым мгновением становясь все больше, все сильнее заполняя мысли.

Он женится на ней? Я знала, что он собирался, но я думала, что когда между нами… Не может быть! Он женится!

Боль опалила сердце. А следом пришла злость. Как он смел говорить мне подобные вещи, если собирался жениться?! Как смел обнимать меня, если уже выбрал другую?

Я резко повернула голову и метнула в Рейгана взгляд полный презрения.

— Забудьте все, что я вам сказала, лорд Пентлог. Вы — ужасный человек.

Он нахмурился.

— Сесилия, поговорим позже. Ребекка, подожди, ты…

— Достаточно, — оборвала я его. — Можете продолжать разговор, леди Сесилии незачем уходить, потому что ухожу я.

Сдерживаясь из последних сил, я рванула к выходу и еще долго бежала, пока не добралась до своей комнаты. Эвелин все еще спала, и я, чувствуя невероятное одиночество и ощущая себя совершенно раздавленной, забралась к ней в кровать.

— Ребекка? — сонно пробормотала Эв, и когда я громко всхлипнула, она подскочила, как ошпаренная. — Что случилось?!

Я помотала головой и уткнулась в подушку, чувствуя себя полной дурой. А ведь я едва ли не призналась ему в любви. Тело сотрясло от новых рыданий. И на что я надеялась? Почему я полагала, что в этот раз все будет не так?

Дверь в нашу комнату затряслась под градом ударов.

— Ребекка? Нам нужно поговорить.

Эвелин вытаращилась на дверь.

— Это Рейган? — пораженным шепотом спросила она.

— Я не хочу его видеть, пусть он уйдет, — выдавила я и сжалась в комочек. Почувствовала легкое прикосновение к плечу, а затем ощутила, как Эвелин поднимается. Скрипнула и закрылась дверь. Похоже девушка вышла из комнаты. Раздались приглушенные голоса, послышался глухой удар в стену, затем все смолкло.

— Все хорошо, Бекка, он ушел.

Я шмыгнула носом и разревелась сильнее.

— У меня одной такой ощущение, что, если ее тронуть, будет взрыв? — тихонько спросила Софи у Эвелин.

Я посмотрела на них исподлобья, Эвелин активно закивала.

— Вот, ты только пришла, а я с этой бомбой замедленного действия с ночи маюсь!

Фыркнула, и продолжила переписывать конспекты, с такой силой надавливая на перо, что едва-едва не прорезала бумагу. Я старалась сосредоточиться на записях, всячески гоня от себя мысли о Рейгане, свадьбе и темнопоклонниках. Последним, возможно, стоило уделить более пристальное внимание, возможно, мне следовало рассказать девочкам. Но тогда, они расскажут Рейгану, и тот придет ко мне с допросами… Не думаю, что я готова его видеть. Да, это неразумно. Да, я веду себя как инфантильная дурочка. Но мне больно. И пока мое бедное глупое сердце не обрастет хотя бы тонкой кожицей, которая сможет хоть сколько-нибудь меня защитить, я предпочту не видеться с «королем».

— Вы вполне вольны идти и заниматься своими делами, — буркнула я. — Не нужно стоять у меня над душой и ждать, что я вот-вот рассыплюсь.

— Мы так совсем не думаем! — тут же проговорила Эвелин.

— Совсем не думаем! — также быстро подхватила Софи.

Я снова на них посмотрела, приподняв бровь. Они сделали вид, что увлеченно рассматривают потолок. Вздохнула.

— Хорошо, что вы предлагаете?

Они переглянулись. На лице Эвелин возникла радостная улыбка, она бросилась к своему столу и загремела там какими-то баночками. Видимо, на моем челе отразился испуг, потому что Софи ободряюще мне улыбнулась.