— Аселия! — шикнула Лаура и быстро посмотрела на меня.

Я спокойно улыбнулась.

— Не затыкай мне рот, дорогая подруга. Я забочусь о твоем благе, — фыркнула девушка, задрав подбородок, в ее взгляде сияло торжество и высокомерие. — Тебе не пойдет на пользу общение с особой, чья мать сбежала из семьи с каким-то джентльменом, при условии, что он был джентльменом, а потом вышла замуж за младшего сына графа Осбро.

«Так-то! И что ты теперь скажешь?», — буквально говорили ее глаза.

— Боюсь, мне не понятен смысл ваших слов, — еще более спокойно улыбнулась я.

— Что же здесь понимать? — фыркнула Аселия. — Семья отреклась от твоей матери, а новая семья ее мужа не приняла ни тебя, ни ее! Недавно твой отец почил, граф Осбро просто выставил вас на улицу, и вы с позором вернулись назад к графу Аслайг! Возмутительно! И на все эти факты вопиющего нарушения норм приличия еще можно было бы закрыть глаза, если бы твоя мать, достопочтенная леди Катрин, снова не сбежала, на этот раз еще и бросив дочь! Одно то, что я разговариваю с тобой, уже портит мою репутацию!

Я кинула взгляд на Лауру, которая молчала, опустив глаза.

Что и требовалось доказать.

Усмехнулась и, преодолев себя, фамильярно похлопала Аселию по плечу, хотя прикосновение моей руки в перчатке к ее плечу, спрятанному за слоями ткани, заставило мурашки пробежаться по спине. Девушка возмущенно охнула.

— Так не разговаривайте со мной, леди Аселия. Мой вам совет, будьте проще, и не создавайте проблем на ровном месте.

Дернув бровями и усмехнувшись шире, я сделала шаг назад, а затем развернулась и пошла к дверям в академию. Я чувствовала спиной взгляды, обращенные на меня, я чувствовала неприязнь и презрение.

Все они считали, что мне не место здесь…

Но… Господа, засуньте свое мнение в задницу.

Пусть они смотрят на меня хоть трижды презрительно, я слишком долго варилась в этой каше, чтобы дать таким взглядам выбить меня из колеи. Эти избалованные детишки даже не представляют, с чем мне пришлось сталкиваться с самого моего детства.

Поэтому под всеми этими взглядами и шепотками я лишь расправила плечи, приподняла подбородок и усмехнулась.

Моя рука в бордовой перчатке сомкнулась на дверной ручке, и дверь со скрипом открылась…

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы-таки найти свою комнату.

Почему все в этой чертовой академии при упоминании Эвелин Самиттэ сначала почтительно замолкают, а потом смотрят на меня так, словно я попрала честь их бога?

Считаю невероятным везением, что во время своих бесцельных блужданий я наткнулась на представителя администрации, который таки указал мне на нужную башню. Если бы не он, я уверена вскоре мне сожгли бы на костре, как еретичку.

На самом деле вся эта одержимость Шестью, если не пугала меня, то напрягала не мало. Что представляли из себя эти ребята? Чем могли заслужить подобное боголепное отношение, при условии, что они не были старше остальных студентов?

И вот, когда я думала, что самое трудное в этом дне осталось позади, и, уже не ожидая никаких потрясений, поднималась по винтовой лестнице, вся башня вдруг вздрогнула, и послышался оглушающий звук взрыва.

Стремясь удержать равновесие, я вцепилась в перила обеими руками, как дьявол в грешную душу. Мои глаза в этот момент, наверное, были размером с яблоко. Песок, который вдруг посыпался из маленькой трещинки на потолке, образовавшейся после взрыва, уже не вызвал никаких эмоция. Я просто проследила за тем, как песчинки скапливались на ступеньке и на всякий случай прижалась к перилам грудью. Мало ли какие потрясения еще ожидают эту башню. Но после того, как прошло некоторое время, и пол подо мной внезапно не стал рушатся, я заставила себя расцепить руки, все еще чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.

Прикинув расстояние до арки, ведущей в коридор с дверью в мою комнату, я решила, что это расстояние нужно преодолеть как можно быстрее. На самом деле, чего уж тут греха таить, мне хотелось побежать в диаметрально противоположном направлении. Уверена, я чувствовала бы себя намного спокойнее, ощущая под ногами ровную землю, а не сомнительную конструкцию башни.

Вот правильно я думала! Ничему в этом мире нельзя верить! Даже башня, которая выглядела настолько прочной, что казалось пережила бы осаду стотысячной армии с пушками, в мгновение ока потеряла свою надежность.

Все еще оглядываясь назад, я пошла по коридору. Лестничный пролет теперь вызывал у меня очень большие подозрения, и, если бы была возможность спуститься отсюда по другому пути, я бы этой возможностью воспользовалась. Я настолько на этом зациклилась, что предстоящая встреча с девушкой, которая входит в божественную компанию Шести, просто вылетела у меня из головы. Поэтому, когда я потянула за ручки двери, оказалась слегка не готовой к открывшейся мне картине.

В огромной комнате, выполненной в темно-бордовых тонах с зелеными мазками, которую я обвела взглядом лишь мельком, стояла девушка… На ней была все та же форма, разве что поверх была накинута белая мантия. И на этом ее «обычность» заканчивалась.

Эвелин была счастливой обладательницей белоснежных волос, которые завивались в милые кудряшки. Кудри пушистым облачкам спадали до лопаток, и когда она наклонилась над своим столом, заваленным всевозможными баночками, котлами, книгами и колбами, ее волосы упали на плечи.

Я тихо прикрыла дверь, но девушка услышала звук и тут же повернулась ко мне.

Если белые волосы я еще могла зачесть как нечто совершенно естественное, то огромные разноцветные глаза стали для меня настоящим потрясением. На самом деле, я сомневалась, видела ли я еще когда-либо внешность более симпатичную и необычную. У нее был аккуратный нос с крупными ноздрями, маленький ротик и эти глаза… Один был фиолетовым, а другой зеленым.

Едва ее взгляд остановился на мне, в нем зажегся огонечек интереса, и она приветливо улыбнулась, заставив меня внутренне напрячься.

— Здравствуй. Ты должно быть Ребекка? Мне говорили, что в этом году ко мне подселяют соседку. Я была немного удивлена такому повороту…

— Потому что не пристало одной из Шести делить свою комнату с кем бы то ни было? — усмехнулась я, приподняв брови.

Ее глаза вспыхнули, а улыбка на лице стала еще шире.

— А ты не робкого десятка, да? Мне нравится. Значит, приживемся.

Мне все еще было не по себе от ее внешности, но я облегченно выдохнула про себя, когда поймала на себе ее оценивающий взгляд, который она даже не пыталась скрыть. Излишне дружелюбные при первом знакомстве люди вызывали у меня недоверие.

Ну, хорошо…

Почти все в этом мире вызывало у меня недоверие, но такие люди в особенности.

— На улице довольно тепло для таких плотных перчаток, тебе так не кажется? — спросила она, хитро прищурившись, а затем как ни в чем не бывало вернулась к переливанию жидкость из одной колбы в другую.

— А ты, кажется, из тех людей, которые суют свой нос в чужие дела? — вернула я ей ее насмешку.

Эвелин фыркнула.

— Что поделать? Вдруг у тебя там какая-то приставучая зараза? Что ты предлагаешь? Ходить, чесаться от мнительности, но молчать в тряпочку?

— У меня нет заразы, можешь не чесаться, — усмехнулась я, и напряглась от того, что мне начинала нравиться эта девушка.

Но мне никто не дал погрузиться в это беспокойство.

Дверь, от которой я отошла всего на пару шагов, вдруг с грохотом распахнулась, производя шума не меньше, чем от взрыва. Я, переживая очередной сердечный приступ, даже не успела оглянуться, чтобы узнать, кто там решил так эффектно появиться, как мимо меня с невероятной скоростью проскользнули две одинаковые тени, отчего мне на секунду показалось, что у меня стало двоиться в глазах.

— Вел! — завопила одна из теней мужским голосом, заползая под кровать, другая уже была там. — Спасай!

Эвелин, даже не поведя бровью и не оторвавшись от своего занятия, бездумно произнесла:

— Ректор все равно вас найдет рано или поздно.