Делаю, как сказал Вик, мои ладони вспотели, когда я вытащила скомканный лист бумаги, зажигалку и два доллара. Вик делает шаг вперёд, прошлёпав карманы руками, проверяя, все ли я вытащила. Хотя, может он просто это делает, потому что хочет? Эта мысль заставляет чувствовать себя лучше.

Наши взгляды встречаются, и он отступает, развернув комок.

Глаза Оскара темнеют, будто его подозрения подтвердились, но тогда Вик поворачивается и впечатывает листок в грудь своему другу.

— Не сомневайся в нашей девушке, — предупреждает он, пока Оскар читает, его глаза сужаются до щёлок, и он передаёт бумагу мне, пусть и неохотно.

— Извини, Бернадетт, — произнёс он с легкостью в голосе. — Я ошибался, а такое случается редко.

— Ошибался? Как это? — переспрашиваю я, засунув лист бумаги обратно в карман, пока Оскар поправляет очки.

— Я предположил, что свою жалобу ты могла сохранить, — он глядит на мусорный бак. — Или спрятала остальное в другом месте.

— Довольно, Оскар, — вякает Вик, и даже Аарон выглядит разочарованным, пробегая пальцами по своим волнистым каштановым волосам.

— Можешь подозревать меня сколько угодно, — говорю я, приблизившись к Оскару, благодаря массивной подошве, мы с ним находимся примерно на одном уровне. — Но я должна была красть коробку. Я могла оставить ее в офисе мисс Китинг и позволить ей избавиться от Хавок. Я могла спрятать ее, и вы бы даже не узнали о ее существовании.

Улыбка прорезается на моем лице, когда я встречаюсь с глазами Оскара и смотрю на него. Его взгляд не так-то просто выдержать, я это признаю. Но сдавать назад я отказываюсь. Во всяком случае, именно я недавно надрала его задницу.

— Пришло ли мне в голову использовать коробку против вас? О, ещё как пришло, — я отхожу и качаю головой, поправив волосы. — Но, полагаю, что лучше позволить всему сотворенному вами дерьму сойти с рук, нежели стать лгуньей, как все вокруг меня.

Оскар улыбается, на его лице застыло злое выражение, но, думаю, что мне удалось заработать у него один или два балла.

— Это объясняет, почему мисс Китинг носилась по коридорам, — подал голос Аарон, одарив меня оценивающим взглядом, словно гадал, куда делась милая девочка Бернадетт. Думаю, она умерла примерно в то же время, когда и мальчик Аарон. Потому что, давайте посмотрим правде в глаза, все хорошие мальчики склонны к этому. — Тебя отстранят, и то в лучшем случае.

— Возможно, — говорю я, полностью осознавая риск. — Но у нее тот странный синдром спасателя. Так что, я могу избежать наказания.

— Прекрасно сработано, Бернадетт, — в голосе Вика прозвучала гордость. Его глаза сверкают, когда он приподнимает подбородок в моем направлены. Он не позволит мне забыть, как мы занимались сексом в туалете сегодня. Без презерватива. Я сжимаю зубы. Я знаю, но, честно говоря, очень сложно делать вид, что меня это волнует. Единственное, что имеет значение, это здесь и сейчас. Будущее — привилегия, которую я могу и не увидеть.

— Парни, давайте отправимся в Хэллоуинский магазин. Нам нужны гребаные костюмы, желательно, с масками.

***

«Адская дыра» — это маленький жуткий магазинчик в Спрингфилде, который работал круглый год, расположен он был рядом с захудалым баром на Мэйн Стрит. В это время года улицы переполнены покупателями, и среди них есть студенты Прескотта, которые пришли сюда, чтобы закупиться (или украсть) вещами для школы. К примеру, мои сапоги с большими серебристыми черепами, которые сейчас на мне.

Ага, я купила их в «Адской дыре».

Это что-то типа анти-трендового местечка. Горячая точка — это то место, где вы закупаетесь при условии, что учитесь в школе Фуллер и живете в миленьком доме в красивом районе среднего класса.

Эта задница дьявола больше похожа на место, где вы шопитесь, если едите на завтрак детей из средней школы.

— Здесь слишком, блять, мало места, — бормочет Аарон, глядя на резиновые маски вдоль одной из стен. Это место не только оставляет минимальное количество воздуха, но и широта коридоров пропускает лишь одного человека. Всякое Хэллоуинское дерьмо свисает с потолка, стен и заполняет десятифутовые полки по центру комнаты.

Я замечаю пот на лбу Аарона и вспоминаю, что он действительно клаустрофоб. Инстинктивно протягиваю руку и расчесываю несколько прядей по лбу. Когда он замирает, я резко вспоминаю, что мы расстались много лет назад, и что я, блять, не переношу его лицо.

— Отойди, мальчик Хавок, — произнесла я, сняв кровавую маску со стены, и приложила ее к своему лицу. — Что скажешь?

— Думаю, ты слишком красивая, чтобы носить маску, — бросает он и стягивает ее с моей головы, чтобы приметь самостоятельно, это и хорошо, потому что с ответом лучше я бы не нашлась. — Лучше?

— Ты заставишь Кару и Эшли разреветься, — разворачиваюсь от стенда с масками и иду к отделу с — не могу подобрать лучшего слова — шлюховатыми костюмами. Я могу стать, кем захочу — космонавтом, пожарным, полицейский, до тех пор, пока это все сопровождается сексом

Я замечаю Хаэля в углу, он печатал что-то в своём телефоне, и по моей коже тут же прошлась эта горячая вспышка ярости.

— Бриттани? — спрашиваю я, и он поднимает голову, делая вид, что не понял, что я стою рядом. Он стреляет одной из своих фирменных ухмылок, но сегодня это не срабатывает.

— Она хочет встретиться и поговорить, — поясняет он, качнув головой. — Я не знаю, что делать. Но точно знаю, что это, блять, не мой ребёнок.

— Может, она проделала дырку в презервативе? — предположила я, ощутив раздражённость при необходимости обсуждать секс Хаэля и Бриттани. У меня был секс с парнями, которые мне не очень нравились, но как будто не все мы совершаем ошибки на определенном этапе жизни. И все же, я ненавижу даже мысль об этом.

— Нет. Я всегда пользуюсь своими презервативами, всегда открываю их и всегда надеваю сам.

Он позволяет долгому усталому вздоху слететь со своих губ и тянется, чтобы потереть лицо рукой, замерев, когда пара ребят с извинениями протиснулись мимо него.

— Что, если ты так накидался, что той самой жаркой ночью забыл о презервативе? — предложила я, и Хаэль окинул меня взглядом.

— Ты не забудешь, если тебе действительно нравится девушка, — говорит он, опуская глаза к экрану телефона. Он не заметил, как напрягалось все мое тело. Тогда почему Вик постоянно забывает? Или ему плевать…

— Я бы ни за что не забыл с кем-то вроде Бриттани. Иметь с ней общего ребёнка схоже с кошмаром наяву.

— Назначь время и место для встречи, — я подпрыгиваю на месте, когда за моей спиной вырастает Вик, выскользнув из соседнего прохода, скелеты висят над его головой, а где-то позади рычит робот-цербер. — Сделай это после Хэллоуина. Ври, если придется. На этой неделе достаточно дерьма, с которым надо разбираться.

— Я пытаюсь, нахрен, — огрызается Хаэль с ещё одним вздохом, и зажимает кнопку включения, пока экран не погасает. Он запихивает телефон в карман и хватает маску мумии со стен, разглядывая ее.

— Думаете, они станут ждать до вечеринки Стейси, чтобы что-то сделать с информацией, которую получили от Айви? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо на Вика. Он смотрит на меня свысока, и я чувствую сильный всплеск… чего-то в своём теле. Чувства и эмоции наполняют меня, половина из которых чужда, а другая хорошо знакома. Я хмурюсь. — Я просто знаю, что сама не стала бы. Не дала бы нам время на то, чтобы обдумать план.

Губы Вика расплываются в ухмылке, и он натягивает маску льва себе на голову.

— Нет, они не станут ждать. Как и мы.

Он рычит подобно льву сквозь маску, а затем хватает пакет со стены и кидает его мне. Сердце колотится, когда Вик разворачивается и исчезает в лабиринте праздничных вещей, оставив меня здесь с очень сексуальным костюмом чирлидерши.

Так-так.

Хэллоуин — это повод, чтобы примерить чужую кожу на своей, верно?